Читаем без скачивания Мир Гаора - Татьяна Зубачева

Он нашёл свои штаны и рубашку, нагнулся за ними, когда что-то заставило его обернуться. За его спиной, на той стороне, над смутно просвечивающими сквозь туман то ли кустами, то ли далёкими деревьями светил красный приятно греющий, а не обжигающий огненный диск солнца. Оцепенев и забыв обо всём, Гаор стоял, опустив руки и неотрывно глядя на Солнце, подставив себя его свету. И так же внезапно очнулся. Нашёл взглядом луну, большую и белую, опускающуюся к горизонту с другой стороны. Солнце и Луна смотрели друг на друга, и он стоял между ними. Невольным движением Гаор раскинул руки в стороны, словно хотел собой соединить их.

Сколько это длилось, он не знал, но когда он опустил руки и, наконец, поднял штаны и рубашку, оделся, завязав полы рубашки узлом на животе, и пошёл обратно к дому, остальные были рядом, и ни тогда, ни потом никто ни слова ему не сказал.

Придя в свою повалушу, Гаор содрал и бросил в угол мокрые штаны и рубашку, подумал, что надо бы их хоть на гвозди повесить и просушить, сгрёб к стене лежавшее на койке бельё, рухнул, как был, нагишом поверх одеяла и заснул. Последней мыслью было: "А кто ж хозяев на моление в храм повезёт?"

Разбудила его Нянька, растолкав самым бесцеремонным образом.

— Вот работничек, — ворчала она, — только бы дрыхнуть ему! Иди давай, принимай машину. Да оденься сначала, шавуй мамкин, куда нагишом прёшься!

Принимать машину? Значит что, это хозяева уже из храма вернулись? Так что, полдень уже?! По обжёгшему при этой мысли чувству голода он понял, что времени и впрямь много прошло. Гаор торопливо, как по тревоге, оделся и, застёгивая на бегу рубашку, рванул во двор.

Легковушка стояла у распахнутых дверей гаража, и хозяин в парадной форме со всеми орденами — боевыми, как отметил, подбегая, Гаор — стоял рядом и курил, оглядывая двор, на котором кипела обычная дневная жизнь. Гуляли куры, спал врастяжку у конуры Полкан и сновали по своим делам люди.

— Крепкий сон — признак чистой совести, — встретил Гаора хозяин. — Здоров ты спать.

Гаор молча встал перед ним, верный усвоенному ещё в училище правилу: ничего не объясняй, ни в чём не оправдывайся. Но хозяину ни его объяснения, ни оправдания были и не нужны.

— Всех баб за ночь перетрахал? — с добродушной язвительностью осведомился Ридург. — Да не пялься ты на меня ради Огня, а то я ваших игрищ не знаю, как вы в полнолуние шалеете, нагишом бегаете и по земле общей свалкой валяетесь. И Нянька туда же. Ладно, делом займись, а то я и по-другому взбодрю. Понял?

— Да, хозяин, — гаркнул в ответ Гаор.

И хозяин ушёл, оставив его наедине с машиной. Гаор сел за руль и завёл легковушку в гараж. Так, проверка, регулировка, вымыть, заправить… всё не проблема.

С Джаддом — не обидно ли тому, что его не берут на общие моления — он так и не поговорил. Хотя… а о чем тут говорить? Наверняка у Джадда своя вера, и менять её аггру не с чего. И вообще в отличие от Сторрамовских казарм, где о ночном потом и говорили, и шутили, не впрямую, правда, а намёками, здесь все молчали вмёртвую. Как скажи, ничего и не было. Только Гард, придя в гараж на очередное занятие — по хозяйскому приказу Гаор учил мальчишку водить машину — попытался выспросить, что это такое было под праздник, вроде как он пение слышал. Гаор притворился непонимающим, о чём идёт речь, и намекнул, что, если Гард ему по мотору всё ответит, то и за руль уже сесть можно будет. И мальчишка сразу про всё забыл.

В целом, Гаору Гард нравился. Нормальный мальчишка, без закидонов и выкрутасов. Если бы… если бы этот мальчишка не был бастардом его хозяина. Всякий раз, когда Гаор невольно, иногда против собственного желания начинал сравнивать своё детство и жизнь Гарда… становилось обидно до злобы на этого ни в чём не виноватого перед ним мальчишку. А Гард, не замечая ничего, болтал обо всём, охотно рассказывая ему, хотя он ни о чём его не спрашивал, о матери. Как он на каникулах сначала заезжает к матери на неделю, а уже потом едет к отцу. Как сначала мать жила с ним здесь и только потом, когда отец женился, переехала, отец ей домик помог в рассрочку купить. А он остался с отцом, но мать часто приезжала. А когда должен был родиться Гриданг, мать почти полгода жила здесь, чтобы помочь и вообще… Ведь первый сын — это особенное. Гарда не забирали у матери, он всегда жил здесь, в этом доме, и искренне называл маленького Гриданга Корранта братиком, охотно играл и возился с ним. И гордо рассказывал мрачно молчащему Гаору, какой у него умненький не по годам и, спасибо Огню, здоровый братик.

Потому Гаор и вздохнул с облегчением, когда в середине августа хозяин увёз Гарда в его политехническое училище. До начала занятий оставалось ещё две недели, но Гарду надо побыть с матерью. Ну и… Гаор как раз накануне уехал в очередной рейс и постарался выбросить Гарда и все связанные с ним мысли из головы.

За всеми этими мыслями и воспоминаниями Гаор благополучно добрался до последнего сегодня посёлка. Въехал как раз после вернувшегося с пастбища стада, сдал по накладным заказы, и управляющий, приятно взволнованный предстоящей распаковкой ящика с позвякивающими бутылками, махнул старосте.

— Определи его, сам знаешь куда.

— Да, господин управляющий, — поклонился староста, посмотрел на Гаора и хмыкнул, — айда, Рыжий, седни фартит тебе.

Ночь в отведённой ему старостой избе прошла спокойно и даже приятно. Изба была чистой, ужин сытным, постель мягкой, а хозяйка горячей. Мужа этой женщины управляющий как раз позавчера с десятком других мужиков отправил на неделю отбывать дорожную повинность, так что никому и никак Гаор не мешал. Трое её детишек: двое старших, уже с клеймами и ошейничками, спали на печке, а меньшая в люльке, и тем более помешать не могли. На рассвете, подоив и выгнав корову, она напоила Гаора парным молоком, он поклонился ей и ушёл к машине, даже не спросив её имени. Она сама назваться не захотела, а правило, что решает женщина, Гаор уже усвоил твёрдо.

Получив от управляющего заполненный бланк личного заказа и ещё записку в конверте для хозяина, Гаор сразу рванул на станцию к центральным складам. Пока всё шло, как он рассчитывал. Всё-таки не первый уже раз.

Бетон под колёсами, разноцветные от красных клёнов и золотых берёз, яркие даже в пасмурный день перелески и рощи, жёлтые, а где и буреющие поля, нежно зеленеющие озими, добирающие последнюю траву на лугах поселковые стада… Нет, Гаору всё это нравилось, всё по душе. И сознание, что ещё день, и он дома. Да, похоже, как раз вернётся под праздник, и отдых не меньше недели. А там опять в рейсы. Интересно, а как здесь зимой? Если сильные снегопады, то шины надо менять, а вот-вот зарядят дожди, значит, дома первым делом проверить кузов, чтоб в щели не заливало и не мочило заказы. Что продукты, что одежда подмочки не любят.