Читаем без скачивания Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Томас, убедившись, что последний его противник в Турнире умер, нагнулся и начал вытирать копье. Вытирал он его о дорогой плащ Фарли — ткань все равно уже испортилась после дней и ночей, проведенных под открытом небом и во многих боях.

Когда копье стало относительно чистым — лучше его все равно было сейчас не вытереть, — Томас снова присоединил к копью шнурок и закинул его за спину. Те же лица смотрели с вершины стены. Они выказывали некоторое одобрение, словно став свидетелями пьяной ссоры. Но ни один из зрителей не проронил ни слова.

— Итак, — сказал Томас, чувствуя некоторое раздражение. — Вы видели. Я — тот который вам нужен. Шесть схваток с лучшими бойцами мира. И ни одной царапины, а они все мертвы.

— Андреас будет недоволен тем, что пропустил последнюю дуэль, — сказал один священник. Второй обратился к Томасу:

— Запасись терпением еще ненадолго. Высший Священник должен, как и мы ожидаем, вот-вот появиться. Войди сюда, в ворота, если желаешь.

Томас решил внести с собой в город тело Фарли — как трофей, как символ своих побед. Присев, он с кряхтением поднял еще теплое, неотвердевшее тело. Фарли был тяжелее, чем можно было судить по его виду, и потому шаги Томаса к воротам были тяжелы и медленны. Несколько секунд паузы, быстро растущего внутри Томаса нетерпения, и створки ворот, наконец, медленно разошлись.

Первое впечатление от города его сразу же разочаровало. Ворота выводили непосредственно на небольшую мощенную площадь, примерно в двадцать метров длиной. Со всех сторон площадь ограничивали стены домов, немногим более низкие, чем сами наружные стены, сквозь которые он только что прошел. Во внутренних стенах имелось несколько ворот, но все они были сейчас закрыты. За воротами ничего, кроме других стен, видно не было, и Томас быстро потерял к ним интерес. Из окон на Томаса смотрело несколько человек, все довольно знатные, аристократы. Не видя особо подходящего места, куда он мог бы направиться, Томас наклонился и тяжело опустил на камень капавшую кровью ношу.

Неподалеку журчал небольшой фонтан и Томас подошел к нему напиться, видя, что никто не спешит к нему с чашей ферментированного молока или вина. Люди на стенах и в окнах перестали на него глазеть и занялись своими делами. Время от времени появлялись новые, бросали мельком на Томаса взгляд и исчезали. То тут, то там мелькали бегущие по своим поручениям рабы. Сквозь открытые ворота в город вошла цепочка нагруженных тюками вьючных животных, почти вплотную миновала Томаса.

Священник, пригласивший его войти, теперь исчез со стены. Томас посмотрел вокруг — но пожаловаться на такое унизительное обращение некому. Так что же, придется ему бродить по городу? Хватать за руки прохожих, спрашивать в какую сторону идти? Где здесь великий Зал Троуна, он там меня поджидает!

Они сказали, что должен явиться сам Высший Священник. Присев на край фонтана, Томас собрал все свое оставшееся чувство достоинства и с невозмутимым видом принялся ждать. Тихо перемещались по площади тени, отмечая медленное продвижение светила от восхода к закату.

Один раз его мысли нарушил топот маленьких лап и громкое лаканье. Какое-то голодное домашнее животное обнаружило труп Фарли, всеми позабытый. Томас сделал два стремительных шага и реброломающим пинком в бок послал животное через всю площадь по плавной дуге. Потом снова опустился на край фонтана.

Когда, наконец, он услышал чьи-то шаги и вскинул голову, чтобы дать накопившемуся возмущению выход, то обнаружил, что это всего лишь Лерос, против которого он не имел в сердце зла.

Вид у Лероса был болезненный, он сильно состарился за прошедший день.

Стоя перед Томасом, с распростертыми руками, Лерос сказал:

— Извини, Томас, господин Томас. Говорят, что Андреас должен лично появиться здесь, но не знаю, какую он думает оказать тебе встречу. Если бы Высшим Священником был я, все было бы иначе. Позволь поздравить тебя с победой.

Томас встал, выпрямившись во весь рост.

— Где Высший Священник Андреас? — громогласно поинтересовался он, глядя на незнакомые лица в окнах и на стенах. Их количество внезапно вновь увеличилось, подоспели новые любопытствующие. Что-то надвигалось. Собирались зрители. — Но где он, я теряю терпение. Почему со мной так обращаются?

— Говори повежливее, — одернул его высокий, сановного вида мужчина с безопасного места высоко на стене.

Томас осмотрел говорившего и решил, что можно продолжать в прежнем духе. Обычно такой тон приносил результаты.

— Вежливее? Я теперь бог, разве нет? Или полубог, по крайней мере. А ты всего лишь человек, не более.

— Замечено верно, — сурово сказал Лерос, послав суровый взгляд человеку на стене, но прежде, чем он успел что-то сказать, по площади пронесся шум и внимание всех обратилось в другую сторону. Самая маленькая дверь из ведущих на площадь, в дальнем ее конце, сейчас открывалась молодым священником. По гравиевой дорожке захрустели шаги и показался высокий, с головой, обтянутой кожей, словно череп, человек, облаченный в одежды, белее пурпурные, чем белые. По реакции толпы Томас понял, что это должен быть сам Высший Священник Андреас.

— Ты, очевидно, Томас Цепкий, — приветливо кивнув сказал Высший Священник голосом человека, привыкшего командовать. — Вижу, что ты завершил Турнир немногим раньше предполагаемого. Я сожалею, что пропустил последний раунд. Но в любом случае, Торун доволен. — Андреас кивнул, жутко улыбаясь, словно улыбался череп.

— Так доволен, что решил даровать тебе особую честь, более высокую, чем те, что вам обещали внизу.

Это уже более походило на то, что он ждал. Томас слегка наклонил голову, принимая слова Высшего Священника, потом снова выпрямился во весь свой немалый рост.

Священник оскалил в улыбке зубы.

— Ты сейчас будешь сражаться в бою, о котором мечтают все настоящие воины. Надеюсь, что ты готов. Как настоящий воин, ты должен быть готов.

— Я готов, — проворчал Томас, мысленно обругав себя за то, что дал себя провести, попав на удочку первых мягких слов. — Но что касается Турнира Торуна, то драк с меня довольно. Я победил! — Он слышал, как затаила дыхание площадь. Очевидно, так с Высшим Священником никто не разговаривал. Но сейчас Томас не собирался склонить голову, как простой смертный. Только не сейчас. Он должен получить и удержать место, которое завоевал.

Андреас, уставив в него пылающий гневный взгляд, прибавил стали в голосе:

— Ты будешь сегодня сражаться с самим Торуном. Неужели ты хочешь сказать, что намереваешься войти в его Зал в целости и сохранности, не пролив ни капли крови, не потеряв ни клочка плоти? Я в это не могу поверить!