Читаем без скачивания Неоновый мираж - Макс Коллинз

Друри слушал его с легкой улыбкой на лице. Я поглощал свое пиво. Эти проникнутые пафосом речи были хороши в пивной, в реальной же жизни те, кто пытался нарушить заведенный порядок вещей, получили в ответ пулю в лоб. И Питу это было хорошо известно.

У бара двое темнокожих парней устроили перебранку. Оба в рабочей спецодежде, оба крепкие на вид и чуть-чуть навеселе.

Когда их голоса стали звучать чересчур громко, Пит поднялся, вытащил свои длинноствольные пушки и, извинившись, направился к ним.

– Кто из вас начал первым?

Бармен, перегнувшись через стойку, с золотозубой улыбкой наблюдал за этим зрелищем.

Оба парня посмотрели на Пита широко раскрытыми глазами – они, безусловно, его узнали.

Дулом револьвера Пит уперся в живот парня, что был справа, а стволом другого коснулся подбородка того, что был слева. Через мгновение парни валялись на грязном деревянном полу и потирали ушибленные места.

– Чтобы здесь не было никаких драк, – предупредил их Пит. Спрятав оружие, он вернулся к нам и сказал, что ему пора идти.

Оказалось, что и нам тоже пора было отправляться по своим делам.

Глава 9

За оставшиеся до субботы дни событий было и много, и мало. Каждый день я бывал в Мейер Хаус, где находился Рэйген; круглосуточное дежурство я поручил О'Тулу и Пелитеру, которых иногда подменял Сапперстейн. Полиция постоянно держала там трех своих людей. Один коп патрулировал Лейк-Парк-авеню, второй охранял выход у пожарной лестницы, а третий находился вместе с моими людьми в коридоре. Мы вполне ладили с этими копами, так как сами в свое время служили в чикагской полиции. Однако это, конечно, не значило, что мы им всецело доверяли. Запасной выход имел площадки на каждом этаже Мейер Хауса: это были своего рода небольшие балконы, обсаженные цветами и другими декоративными растениями. Во вторник утром я заметил каких-то людей в светло-зеленых полосатых пижамах, которые околачивались на балконах.

– Что, черт побери, это значит? – спросил я дежурившего там полицейского. – Почему здесь болтаются посторонние?

– Да что с них взять, с этих несчастных придурков? – ответил коп.

Как выяснилось, это были пациенты психиатрического отделения. Первый этаж больницы Майкл Риз был отдан под психиатрическое отделение в 1939 году. Некоторым его пациентам разрешалось прогуливаться в огороженном дворе Мейер Хауса, где они сидели в шезлонгах или ходили вдоль забора, за которым пролегала Лейк-Парк-авеню. Большинство из них были совершенно невменяемы.

Я был с этим немного знаком: во время войны мне самому какое-то время пришлось провести в психиатрическом отделении военного госпиталя.

– Ладно, пускай они себе гуляют, – сказал я. – Но если ты увидишь кого-нибудь постороннего на балконах – сразу гони его оттуда, а на балконе этого этажа вообще никого не должно быть, пусть это будет хоть сам Фрейд или его любимый пациент. Иначе я тебя тут же сдам Друри.

– О'кей, мистер Геллер.

С Друри я разговаривал каждый день, интересуясь, как продвигается расследование. Выяснилось, что зеленый грузовик был угнан в марте. ФБР прислало своих людей, чтобы снять отпечатки пальцев, но результатов это пока никаких не дало. Так же ничего не удалось узнать о сером «седане» с номерами штата Индиана. Очевидцы не могли запомнить, какие на нем были цифры. «Пит-Двухстволка» сумел отыскать еще одного свидетеля – парнишку, торговавшего газетами (возможно, как раз того, у которого я покупал газеты, чтобы обмотать Рэйгену раненую руку). Друри приезжал в Бронзевилль, чтобы побеседовать с этим парнишкой, и остался весьма доволен. В начале следующей недели все четверо должны были отправиться в центральный полицейский участок, чтобы опознать подозреваемых на фотографиях.

Без особого успеха завершилась для Друри попытка фронтальной атаки на Синдикат. Гузик, Серителла и другие были отпущены на все четыре стороны после серии допросов. Серителла, правда, был в сильном замешательстве после того, как Друри в понедельник в полночь, взяв несколько десятков полицейских, окружил его дом. Это событие получило большой резонанс в прессе, назвавшей его, бывшего сенатора, члена городского комитета Республиканской партии, другом гангстеров, кем он и был на самом деле.

Впрочем, в отличие от Гузика, он согласился пройти тест на детекторе лжи, твердо заявив, что не причастен к покушению на Рэйгена.

В это же время мэр города Келли распорядился применить суровые меры против местных дельцов игорного бизнеса, в первую очередь против букмекеров. Шеф полиции назвал эту кампанию «сильнейшим ударом по игорному бизнесу» в городе. Я был готов поручиться, что эта акция продлится неделю, максимум две.

Семья Рэйгенов в течение всего этого времени в полном составе, включая трех замужних дочерей, навещала больного. Правда, миссис Рэйген начиная со среды вынуждена была прекратить свои визиты к мужу: она слегла с гипертоническим кризом во вторник вечером после звонка неизвестного, который сказал: «Передай своему старику, чтобы он заканчивал со своим бизнесом, иначе увидишь его в гробу». Врач запретил Эллен вставать с постели и отвечать на телефонные звонки.

Пегги перестала ходить в офис и находилась рядом с тетей, выполняя роль сиделки. Нам удалось поговорить всего лишь несколько раз, да и то в основном по телефону, хотя сегодня, в субботу, у нас была юбилейная дата.

Джим Рэйген-младший в отсутствие отца взял дела фирмы в свои руки, но все равно находил время ежедневно бывать в больнице.

Он по-прежнему тяжело переносил случившееся, но старался в присутствии отца не показывать виду; тот наверняка бы не одобрил подобного малодушия. Медицинский персонал Майкл Риз, так же как и два семейных врача Рэйгенов, помогали мне не пускать посторонних в палату к больному. В местном отделении ФБР мы заявили, что будем держать с ним связь, предупредив, чтобы они нам не звонили и что мы позвоним сами, когда будет необходимо.

Все эти дни Джеймсу Рэйгену давали сильные успокоительные средства, а также кислород, и он в основном находился в состоянии сна. Наконец в пятницу врачи сочли его состояние вполне удовлетворительным, чтобы начать трехчасовую операцию, в ходе которой они одну за другой извлекли пули из его правой руки и плеча.

В пятницу объявился Мики Мак Брайд. Артур Мики Мак Брайд был в свое время партнером Джима Рэйгена в «Континентэл Пресс», а сейчас работал в кливленлдском филиале этой фирмы.

Я никогда раньше не встречался с ним, он же, по его словам, много слышал обо мне от Джима.

– Джим очень высокого мнения о вас, – сказал он, тряся мне руку.

Он был очень маленького роста, может быть, чуть выше известного актера-карлика Мики Руни. У него было круглое лицо с мешками под глазами и светло-каштановые седеющие волосы. Он носил затемненные очки. Этот ирландец чем-то походил на Гузика, но выглядел моложе его. Видно, он любил хорошо одеваться: на нем был золотисто-коричневый в «елочку» костюм и красный галстук-бабочка.

– Он мне также рассказывал о вас, – сказал я, вежливо улыбаясь ему.

Джиму Мики Мак Брайд нравился, но я интуитивно почувствовал к нему неприязнь. Он был чересчур приветлив для человека, с которым мы совершенно не были знакомы.

– Вы приятель Несса, не так ли?

– Да, – ответил я.

Он махнул рукой в сторону Кливленда:

– Это делает ему честь. Думаю, что он меня недолюбливает. – Мики широко улыбнулся, округлив свои толстые щеки: он был похож в этот момент на старенького гнома. – Ему не нравится, что я получаю законный доход от игорного бизнеса. Сам он, кажется, сейчас тоже открыл какое-то свое дело.

– Думаю, вы не совсем в курсе того, чем он занимается в настоящее время.

– Возможно, возможно. – Он поцокал языком. – Ужасно, что произошло с Джимом, ужасно. Смогу я с ним сегодня поговорить?

– Я не знаю. Ему сейчас делают еще одну операцию.

– Он смелый парень. Выступить против Гузика и его компании!

– Что вы думаете по этому поводу?

– Должен ли он продать фирму или нет? Я не могу советовать Джиму в этом деле. Свою долю в «Континентэле» я продал несколько лет назад.

– Ваш сын, кажется, управляет филиалом фирмы в Кливленде?

– Да.

– Но он не полностью отдается бизнесу?

– Он сейчас студент колледжа, мистер Геллер. Юридический факультет в университете в Майами. Но в будущем ему надо будет думать о том, чем заняться.

– Вы действительно хотите, чтобы ваш сын и дальше оставался в бизнесе, связанном с информацией о скачках и бегах, после всего, что произошло с Джимом?

– Мистер Геллер, служба информации о бегах и скачках существует почти шестьдесят лет. За все это время Джим – первый, кого попытались убрать, да и то неудачно. Судя по всему, с ним будет все о'кей. Зато я знаю десятки адвокатов, которые были убиты за последние сорок лет. Черт возьми, моего парня может убить кирпич, упавший с крыши. Жизнь – это игра случая, мой друг.