Читаем без скачивания Дети Эдгара По - Питер Страуб

Она улыбнулась, глядя в стол.

— Да, ходила. Было весело.

— И куда же? В «Электрический зал»?

— О господи, нет. В то, другое место. — Она бросила взгляд на его руку, лежавшую подле на столе. Длинные пальцы, чуть широковатые костяшки; но сверху ладонь была гладкой, того же приятного коричневого оттенка, что и кончики крыльев мёртвой головы. У Джейн закололо брови, тепло потекло от них, как вода. Когда она подняла голову, то смогла различить его запах — запах мускусного мыла и соли; его дыхание горьковато-сладко пахло элем.

— Да? Это куда же? Я уже так давно никуда не хожу, что заблудился бы в Кэмден-тауне, вздумайся мне пройтись сегодня.

— Не знаю. В «Улей», что ли?

Она и представить себе не могла, что он о нём слышал — слишком уж стар. Но он повернулся к ней на скамейке и поднял в притворном удивлении брови.

— Вы ходили в «Улей»? И вас пустили?

— Да, — выдавила Джейн. — То есть я не знаю — это же просто танцклуб. Я просто… танцевала.

— Вот как. — Взгляд Дэвида Бирса заострился, солнце отразилось в его карих глазах, и они сверкнули холодным изумрудным отблеском. — Вот как.

Взяв со стола бутылку с элем, она принялась отковыривать этикетку.

— Да.

— Значит, у вас есть бойфренд?

Она покачала головой, свернула кусочек этикетки в крохотную пилюльку.

— Нет.

— Хватит. — Его ладонь накрыла её пальцы. Сняв её руку с бутылочной этикетки, он положил её на край стола. Джейн сглотнула: его ладонь до боли вдавливала её руку в металлический край. Глаза Джейн закрылись: она почувствовала, что парит и видит в нескольких футах внизу себя саму, стройную, в глянцево-чёрном парике на голом черепе, с запястьем, выгнутым, как кривой стебелёк. Внезапно его рука соскользнула под стол и коснулась её ноги, пока он наклонялся за рюкзаком.

— Пора за работу, — сказал он легко, соскользнул со скамьи и забросил рюкзак за спину. Бирс отвернулся, и ветерок взъерошил его длинные седеющие волосы. — Я вас провожу.

Чайки над головами кричали и хлопали крыльями, роняя кусочки рыбы на мостовую. Джейн смотрела перед собой, на стол, на бумажные подносы с остатками еды, на осу, которая присела на застывший кусочек жира и начала кормиться. Золотистая грудка пропиталась влагой.

В ту ночь она не пошла в «Улей». Вместо этого она натянула платье из лоскутков поверх джинсов с «док-мартенсами», сунула парик в комод и направилась в маленький бар на Инвернесс-стрит. Ясный день обернулся дождём, в чёрных лужах, как в расплавленном металле, вязли янтарные огни светофоров и уличных фонарей.

— Эй. Красивые волосы. — Мужчина лет тридцати, тоже наголо бритый, подошёл к табурету Джейн. В пальцах он держал сигарету и, быстрыми нервными движениями поднося её ко рту, курил, глядя на Джейн. Потом ткнул сигаретой в потолок, туда, где висел оглушительно грохочущий динамик.

— Нравится музыка?

— Не особо.

— Хей, да ты из Америки? Я тоже. Чикаго. Один мой кореш, он работает в Ситибанке, рассказал мне про это местечко. Еда неплохая. Тапас[26]. Мелкие осьминоги. Любишь осьминогов?

Джейн прищурилась. На нём были дорогие вельветовые брюки, мятый пиджак из грубого чёрного льна.

— Нет, — сказала она, но не отвернулась.

— И я нет. Как будто огромного скользкого жука жуёшь. Джефф Даннинг…

Он выставил вперёд руку. Джейн легко коснулась его ладони и улыбнулась.

— Рада встрече, Джефф.

Следующие тридцать минут она притворялась, будто слушает его, кивая и ослепительно улыбаясь всякий раз, когда он поднимал на неё взгляд. В баре становилось всё более людно и шумно, и люди уже алчно поглядывали на табурет Джейн.

— Думаю, мне лучше сдать это сиденье, — объявила она, спрыгивая на пол и проталкиваясь к двери. — Пока меня не съели.

Джефф Лэннинг поспешил за ней.

— Эй, может, пообедать хочешь? «Кэмденская брассери»[27] здесь недалеко…

— Нет, спасибо. — Она задержалась на обочине, невинно разглядывая свои «док-мартенсы». — А может, ты хочешь зайти, выпить что-нибудь?

Её квартира произвела на него большое впечатление.

— Бог ты мой, да это местечко на полмиллиона потянет, легко! А это три четверти миллиона зелёных. — Он открыл и закрыл дверцы буфета, любовно погладил сланцевую раковину.

— Прекрасные полы из твёрдого дерева, скоростной доступ — ты не рассказывала, чем занимаешься.

Джейн засмеялась.

— Стараюсь не делать ничего. Вот…

Передавая ему бокал с бренди, она мизинцем провела по его запястью.

— А ты похож на парня, который любит приключения.

— Да, крупные приключения — это моё. — Он поднял свой стакан. — А что ты имела в виду? Охоту на крупную дичь?

— Мммм. Возможно.

На этот раз пришлось помучиться не Джеффу Ланнингу, а ей. Он мирно лежал в своих оковах, услужливо шевеля коренастым торсом, когда она приказывала. От дешёвого вина в баре «Ганза» у неё болела голова; длинные волоски над её бровями оставались плотно прижатыми и не двигались до тех пор, пока она не закрыла глаза, и тут же явилось непрошеное видение — рука Дэвида Бирса, накрывшая её ладонь.

— Попробуй, убеги, — прошептала она.

— Притормози, Нелли, — выдохнул Джефф Даннинг.

— Попробуй, убеги, — повторила она хрипло.

— Ох. — Мужчина слегка заскулил. — Господи, что… о, Господи, что…

Она торопливо наклонилась и поцеловала кончики его пальцев, видя, как врезается в его рыхлое запястье кожаный браслет. На этот раз она была готова, когда он с пронзительными воплями завертелся на кровати, его руки и ноги укоротились, потом совсем исчезли, а бритая голова втянулась в торс, как улитка в панцирь.

Но к чему она была совсем не готова, так это к существу, оставшемуся на кровати — с пушистыми усиками, которые трепетали так, словно улавливали эхо её трепета, с изящными вытянутыми шпорами на концах нижней пары крыльев, по четыре дюйма длиной.

— О, — выдохнула она.

Она не осмеливалась дотронуться да него, пока он не взлетел: стройные шпоры, хрупкие, как алые сосульки, с локонами шафрановых завитков на кончиках, большие нежные крылья тоже шафрановые, с серо-голубыми и алыми пятнами-глазами, размах без малого шесть дюймов. Мадагаскарская сатурния, одна из прекраснейших и редчайших ночных бабочек, неповреждённые экземпляры почти не встречаются.

— Что же мне с тобой делать, что делать? — ворковала она, когда бабочка расправила крылышки и поднялась с кровати. Она летела, описывая короткие стремительные дуги; Джейн поспешила задуть свечи, пока бабочка до них не добралась. Потом накинула кимоно, не включая свет, закрыла дверь в спальню и побежала в кухню за фонариком. Там она ничего не нашла, но вспомнила, как Эндрю говорил ей, что в подвале есть фонарь.