Читаем без скачивания Планируемая история (Сборник) - Александр Зиновьев

Коммунистический мир в лице Советского Союза и его сателлитов потерпел жестокое историческое поражение. Но это еще не означает, что с коммунизмом покончено навсегда. Еще жив коммунистический Китай. Западу еще потребуются титанические усилия для того, чтобы сделать с ним нечто аналогичное тому, что было сделано с Югославией, странами Восточной Европы и Советским Союзом. Да и в бывших коммунистических странах история еще не сказала свое последнее слово.

Началась посткоммунистическая эпоха с эйфории по поводу краха советского блока, Советского Союза и коммунистических режимов в этих странах. Началась повсеместно, не только на Западе, где этот момент готовили и страстно ожидали чуть ли не полвека, но и в самих коммунистических странах, жители которых завидовали распропагандированному изобилию на Западе и восторгались от вида того, как их страны превращаются в барахолки западного тряпья и арену для поощряемого Западом разврата. Теперь эта эйфория окончилась. В бывших коммунистических странах наступили не успокоение и уверенность в лучшем будущем, как ожидалось, а нечто противоположное – уныние, растерянность, страх еще худшего будущего. Да и на Западе положение в этом отношении не лучше. И здесь ощущается пока еще смутная тревога по поводу того, что произошло нечто незапланированное и нежелательное. Исчез или по крайней мере низведен до жалкого состояния феномен, выглядевший в сознании западных людей источником всех мировых зол и дававший западным людям основание думать, будто они живут чуть ли не в раю. Общий спад деловой активности, рост безработицы, удорожание жизни, рост налогов и другие неприятные явления невольно порождают подозрение, а не есть ли это плата за победу над коммунизмом. Если это на самом деле так, то стоила ли игра свеч?!

Хотя коммунизм потерпел жестокое поражение, суда истории над ним, какой стремились навязать человечеству, не получилось. Как бы ни пытались антикоммунисты отождествить коммунизм с национал-социализмом гитлеровской Германии, мир отнесся к этому без особого энтузиазма. Слишком уж грубой является тут фальсификация реальной истории. Показательна в этом отношении ситуация в Германии, где антикоммунистическая истерия раздувалась и до сих пор раздувается особенно усердно. Причем она подкрепляется расправами не только над одиозными личностями, но и над рядовыми гражданами, как-то причастными к прошлому режиму. Получился не суд добра над злом, а фарс в стиле времен нацизма. Этот фарс не смог заслонить тяжкие последствия процесса приобщения Восточной Германии к благам западной цивилизации, причем тяжкие последствия не только для восточных, но и для западных немцев.

Еще более показательна в этом отношении ситуация в России. Коммунистическая партия разгромлена. Критика всего того, что связано с коммунизмом и советским периодом русской истории, превзошла все известные образцы фальсификации предшествовавшего периода и брани по его адресу.

Важнейшим результатом поражения коммунистического мира является идея нового мирового порядка по западным образцам и под эгидой Запада. При этом начисто игнорируется тот факт, что западный социально-экономический и политический строй не является универсальным благом для всего человечества. Он дал хорошие результаты только для незначительной части человечества, а именно для народов западных стран. Для подавляющего большинства народов планеты он был и является чужеродным. Не являются на этот счет исключением и народы России. Здесь ко времени начала горбачевских и затем ельцинских реформ не созрело никаких предпосылок для экономического и социально-политического переустройства общества по западным образцам, то есть предпосылок для капитализма и демократии. Не созрела также потребность в таких преобразованиях в широких слоях населения, не созрели и слои населения, способные превратить эти преобразования в свой нормальный образ жизни. Идеи этих преобразований возникли в высшем руководстве страны, то есть в высшем слое партийного аппарата и идеологической элиты. Они возникли не как отражение внутренней эволюции советского общества, не снизу и не изнутри общества, а под влиянием и даже под давлением со стороны Запада, то есть сверху и извне. И осуществляться они стали как насильственные реформы сверху, как распоряжения начальства, чуждые природе и возможностям советского общества.

Положение тут сложилось прямо противоположное тому, какое имело место при становлении западного социально-политического строя. Западные буржуазные революции создали политические институты и закрепили законодательно те социально-экономические отношения, которые уже сложились в реальности. «Революция» 1985–1991 годов началась по инициативе верхушки коммунистической власти, которая использовала всю мощь государства, коммунистические методы управления и современные средства идеологического оболванивания масс, чтобы навязать свою волю привычно послушному обществу.

Результаты этой «революции» не замедлили сказаться. Российские власти потерпели банкротство во всех своих делах в смысле созидания нового социального строя. Они преуспели лишь в разрушении того, что было создано усилиями многих поколений российских людей в необычайно трудных исторических условиях.

Рядовые граждане России сами почувствовали, что они, отказавшись от коммунизма, потеряли множество жизненных благ, а на пути «западнизации» приобрели лишь пороки капитализма и демократии. Они еще не осознали того, что оказались в исторической ловушке, причем добровольно. Они боятся признаться себе в этом. Но рано или поздно придется это сделать.

После разгрома Советского Союза в «холодной войне» в мире наступило состояние, подобное тому, какое наступило в Европе после разгрома наполеоновской Франции, а именно состояние мировой реакции. В данном случае оно приняло форму злобного и мстительного антикоммунизма. Так что наступившую эпоху с большим основанием можно назвать антикоммунистической.

Весь период «холодной войны» прошел под лозунгом борьбы за права человека и демократические свободы. Одним из самых важных последствий крушения коммунистических «режимов» явилось то, что эти права и свободы потеряли прежнее значение. В чем тут дело? А в том, что в коммунистических странах был сравнительно высокий уровень жизни. Люди были сыты, имели работу. Их основные жизненные потребности были удовлетворены, причем с гарантиями. Считалось, что они не имели прав человека и демократических свобод, которые в западной пропаганде раздувались как наивысшие ценности человеческого бытия. Гражданам коммунистических стран казалось, будто они сохранят все те блага, какие имели, лишь присоединив к ним еще и блага западной демократии – права человека и демократические свободы. В результате краха коммунистической системы, однако, они прежде всего потеряли все то, что имели благодаря этой системе. Наступили разруха экономики, инфляция, развал системы образования и культуры, идейный хаос, моральная деградация, рост преступности и т. д. Главными проблемами стали проблемы выживания в этих чрезвычайно трудных условиях. Людям стало не до прав человека и демократических свобод – эти блага демократии просто потеряли практический смысл.

И на Западе идеи прав человека и демократических свобод отошли куда-то на задний план. Как орудие идеологии и пропаганды они стали уже ни к чему. Начались стремительное ухудшение экономического положения, удорожание жизни, рост безработицы, рост налогов и т. д. Началось наступление власть имущих на социальные права людей. Началось сильное забастовочное движение. Средства массовой информации стали дружно замалчивать все то, что связано с нарушениями прав человека и демократических свобод. На этот идеологический товар резко упал спрос. Стало очевидно, что не эти непомерно раздувшиеся в недавнем прошлом элементы демократии суть самые фундаментальные факторы жизни многомиллионных масс людей, а гарантии удовлетворения минимальных жизненных потребностей – работа, образование, медицинское обслуживание, уверенность в будущем детей, обеспеченная старость, человечные отношения между людьми, короче говоря, все то, что было в значительной мере привычным образом жизни в коммунистических странах.

Начавшуюся эпоху стали называть посткоммунистической. Но главным в той или иной эпохе является не то, с чем покончили, а то, что приобрели. С этой точки зрения наступившую эпоху с большим основанием можно назвать постдемократической.

Под личиной «Запада»

Интервью журналу «Пресса России»

В. Бондаренко. Александр Александрович, мы знаем вас как прекрасного русского человека, выдающегося философа, писателя, патриота. Давайте поговорим о Западе, который вы за восемнадцать лет жизни в эмиграции изучили достаточно хорошо. Что же такое Запад сегодня?