Читаем без скачивания Люди с чистой совестью - Петр Вершигора

- Что-нибудь опять натворил, Сидор Артемьевич?

- Ничего не натворыв. Я его одного вызывал, Доминикия Даниловна.

Руднева, удивленно пожав плечами, отошла в сторону.

- Почему не рапортуешь?

Юрка, склонив голову набок, недоверчиво заглянул под нахмуренные брови Ковпака. "Разыгрывает или серьезно..." Глаза под бровями не смеялись... Храбрость Юрки мигом исчезла, и он едва слышно пролепетал:

- Явился по вашему приказанию, товарищ командир.

- Так... Не бойкий комиссар... А ну, еще раз по всей форме...

Юрка откашлялся и гаркнул во все горло.

- Теперь подходяще... Ну, ще. Доложи про свой отряд...

- А чего докладывать?

- Как воюете? Какие с вас партизаны?

Мальчишка молчал...

Откуда-то узнав о происходящем из-за кустов выглядывали Юркины "партизаны".

Ковпак, делая вид, что не замечает их, начал учить "комиссара":

- Ты что думаешь, партизаны одним шумом против немца воюют? Ага?.. Совсем даже наоборот. Если б по-такому ваши батьки воевали, уже давно тю-тю - отряд разбили бы.

Тут уже Юрка не вытерпел:

- Не разобьет он отряд никогда, не разобьет.

- А ты помолчи. Почему не разобьет? А потому, что правильная тактика. Тихо и осторожно к нему подходим, а вже потом бьем крепко... Поняв?

- Ага...

- Щоб настоящим партизаном быть... это, брат, во-первых - научиться надо молчать. Это тебе первая тактика. Затем тихо сидеть, глазом не моргнуть, носом не шморгнуть - это будет вторая... А там еще третья... Ну, то вже в следующий раз обучу.

В кустах не выдержали:

- Расскажите вже все три сразу...

- Сидор Артемович, расскажите...

- Мы сразу выучим...

Ковпак, нахмурившись, смотрел то на малышей, то на "комиссара".

Юрка молчал.

- От бачите... Первую тактику только он один и знает, а вы що? А если б немец?.. Сразу б из автомата!..

Юрка подал знак, и хлопцы замолчали, широко вытаращив глаза и прижимая ладошками рот, чтоб не вылетело неосторожное слово. Ковпак еще долго говорил, объясняя им преимущества молчания и тишины в партизанской боевой практике...

Хлопцы упорно не отзывались на ковпаковское "поняв?".

Он хмыкнул себе под нос и долго, с выдержкой скручивал цигарку. Закурил. С чувством затянулся и блаженно закрыл глаза...

- Так... Ну, на первый раз эти дела вы поняли. Теперь будем объяснять третью... Значит, так... Самый сильный, самый лютый зверь на свете - это кто?

Ребятишки упорно молчали...

- Ну, говорите. Вже можно... Кто самый сильный зверь?..

- Вовк, мабуть, - неуверенно произнес Мишка, сын ездового девятой роты.

- Ну да, вовк. А ведмедь?

- Той посильнее.

- Може, ежак?..

- Не, той колючий. А силы в нем меньше, как у кота...

На этом познания о зверях были исчерпаны.

Ковпак смаковал цигарку.

- Так. Не знаете? Ну, я скажу. - Опять помолчал. Ребята впились глазами в его беззубый рот. - Самый сильный на свете зверь - это, пожалуй, тигра будет...

Ребятишки выдохнули сразу. Юрка, забыв о своем командирском достоинстве, не удержался, чтобы не прихвастнуть:

- Я видел тигра в зверинце... Как большу-у-щий кот...

- А ходит как? - спросил Ковпак.

- Ходит тихо...

- То-то... Сила у него громадная, а ходит тихо... по земле в траве ползет - и не услышишь... Лапы у него мягкие... Вот это и будет вам третья партизанська тактика... Чуешь, комиссар? Научить свое войско тихо ползать, щоб как тигры... А военные это будут называть: по-пластуньскому. А ну, давай за мной, - и, потушив цигарку сапогом, к удивлению ребят, Ковпак хлопнулся на локти и быстро, ужом извиваясь в траве, пополз...

Ребята засопели за ним. Но вскоре отстали и потеряли его из виду... За полчаса, ободрав локти и коленки, они проползли метров двести. Только тогда пожалел их Ковпак. Обойдя их сзади, он свистнул тихо и призывно.

- Ну, хватит. Это я вас все равно как в плен забрал... Ты що ж? Вперед ползешь, а назад не оглядываешься... А ну как я - немец? Що тогда?.. Пиши пропало!.. - И, выставив вперед указательный палец вроде пистолета, щелкнул языком. - Вот и готово. Убитый. Падай...

"Убитого" схватили за ноги, за руки и поволокли в кусты "хоронить"...

К лету 1942 года ковпаковцы вторично вернулись из Брянских лесов в свой Путивльский район. Как буря, пронесся отряд по Путивльщине, Глуховщине, разогнал полицаев, разгромил фашистские гарнизоны. Враг в панике бежал к югу, где на железной дороге Бахмач - Ворожба у него были крупные гарнизоны. С ходу был захвачен Путивль. Сутки хозяйничали ковпаковцы в старинном русском городе, где перед войной их командир был председателем горсовета.

Затем отряд с обозами и ранеными остановился лагерем "дома" - в Спащанском лесу, откуда он впервые и двинулся в рейд в Брянские леса 1 декабря 1941 года. На железную дорогу, по которой к фронту беспрерывным потоком тянулись поезда, ночами уходили десятки диверсионных групп. Отряд бросил на диверсии лучшие силы. Поэтому задача оставшихся была как можно меньше привлекать внимание противника к своему лагерю. Ковпак в свободные от командирской и штабной работы часы уединялся на реке Клевень. То ли для успокоения нервов, то ли чтобы отдать дань "штатским" довоенным страстям, захватывал удочки. Вдали, за излучиной Сейма, в который впадала Клевень, виднелся на высоком берегу старинный Путивль. Как-то, глядя на него, учитель Базыма дрогнувшим голосом начал тихо читать:

То не кукушка в роще темной

Кукует рано на заре.

В Путивле плачет Ярославна

Зарей на городской стене.

- А що ты думаешь? - живо отозвался Ковпак. - Тоже солдатская жона. Така вже ихняя доля. Плакать, когда мужа на бой выряжаешь. Та и той Игорь, хоч и князь, а, видать, был вояка добрый.

- Вот только... напрасно... в плен... сдавался... - вставил комиссар Руднев.

Он вылечился в отряде благодаря заботам врачей и жены. Не мог только есть горячую и твердую пищу. И говорил пока короткими фразами, передыхая после каждого слова.

- Не пришли... Ворожбы?.. - спросил он Базыму.

- Нет еще. Жду к вечеру...

- От, бачишь, на тому горбочку вона плакала, - показал удилищем Ковпак на крепостные валы Путивля.

- Кто? - не понял Руднев.

- Та Ярославна ж!.. - ответил Ковпак, насаживая червяка на крючок.

- А я думал, Ковпачиха твоя, - сказал Базыма.

Руднев сжал его плечо. Базыма взглянул, куда показал ему глазами комиссар... и осекся.

Руки старика мелко дрожали. Не попадая на крючок, он отвернул в сторону нахмуренное лицо, шевелил губами...

- Пошли, начштаба, - тихо сказал комиссар.

Ковпак опустил удилище в воду и задумался... Сидел и вспоминал проклятый август месяц памятного сорок первого года... Нет, не плакала старая Ковпачиха, провожая своего мужа в Спащанский лес. Партизанила она с ним... еще в гражданскую, а сейчас понимала, что не может пойти с ним в лес. Годы не те. Понимала, что ни слезой, ничем его не удержишь. Да и не хотела удерживать...

От этих мыслей его отвлек шорох в кустах. Поправив котелок с уловом и нащупав в кармане пистолет, Ковпак, закидывая удочку, быстро взглянул в сторону кустов и усмехнулся. Окружая его со всех сторон, ползли стройной цепью "партизаны" Юркиного отряда. От натуги у многих из них поблескивало под носами, но, боясь выдать себя, они даже не шмыгали.

"Тихо повзуть бисенята". А когда они уже совсем окружили старика, он повернулся через плечо и погрозил пальцем.

- Только "ура" не кричать! Рыбу попугаете. Садись, комиссар! Бери удочку.

Через полчаса Руднев и Базыма, подойдя к реке, застали рыбную ловлю в самом разгаре. Только Юрка сидел печальный. Рыба на удочку Ковпака шла, как по заказу, а на Юркину ничего не попадалось. Сумев отвлечь внимание ребенка, грозный командир зацепил крючком Юркиной удочки рыбешку и закинул ее в воду.

- Тяни, комиссар! Тяни, клюет!

Торжествующий Юрка вытащил рыбу и, забыв всю солидность и престиж, закричал на весь лес:

- Мама, мама! Папа, смотри! Я поймал.

- А что же она за спину зацепилась у тебя? - засмеялся отец.

- Ладно. Пускай! - усмехнулся старик.

Базыма и комиссар понимающе переглянулись. А по лесу раздавался крик Юрки. Он, торжествуя, нес матери свой улов.

Через месяц отряд Ковпака, выполнив задачу, с боями ушел в Брянские леса. Там уже был организован партизанский аэродром. Впервые появилась возможность эвакуировать раненых на Большую землю. После раненых стали отправлять и семьи. Руднев как-то, гладя черноголового Юрку, сказал жене:

- А не отправить ли нам этого маленького человека на Большую землю, Дома? А?

Руднева вздрогнула.

- А как же я?

- И тебя тоже.

- Ни за что, Сеня! Ни за что!..

Но комиссар был настойчив. Через несколько дней Доминикию Даниловну вызвал к себе Ковпак и в форме военного приказа предложил ей отправиться с ближайшим самолетом.

Юрка с матерью улетали. С ними улетали и остальные партизанские семьи. Юркин отряд "на крыльях полка Гризодубовой" перекочевывал на Большую землю.

Попрощавшись на аэродроме с отрядом. Юрка прижался щекой к мокрому усу отца.