Читаем без скачивания Внушение на расстоянии - Леонид Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С помощью этой методики в опытах с тремя испытуемыми нам удалось получить большое число кимографических записей, которые, как нам кажется, со всей объективностью устанавливают явление мысленного усыпления и пробуждения. В качестве иллюстрации привожу кимографическую запись, полученную с испытуемой Ф. при индукторе Томашевском (рис. 9). Ее рассмотрение показывает, что в начале записи испытуемая находилась в состоянии бодрствования. В некоторый момент опыта, указанный опусканием линии отметчика (1-е «З»), индуктор начинает мысленно усыплять испытуемую. Как видно по записи, это внушение почти тотчас же реализуется: размахи кривой (т. е. сжимания испытуемой баллона) прекращаются (1-е «Г» — гипноз). Через некоторое время индуктор посылает мысленный приказ: «Проснитесь» (1-е «П» на линии отметчика), и размахи кривой вскоре возобновляются — испытуемая пробуждается. Спустя некоторое время индуктор снова начинает мысленное усыпление (2-е «З» на линии отметчика), испытуемая немедленно засыпает. Индуктор начинает мысленно пробуждать ещё раз, и размахи кривой появляются опять, и т. д.
В течение короткого промежутка времени в этом опыте удалось вызвать три усыпления и три пробуждения, реализуемых в течение нескольких секунд (в первых трёх записях) или десятков секунд (во вторых трёх) после начала соответствующего мысленного внушения. Объяснить этот результат приступами самопроизвольно возникающего гипноза (так называемого автогипноза) и пробуждения, случайно совпавшими по времени с моментами мысленного внушения уснуть или проснуться, едва ли возможно. Вероятность таких совпадений слишком мала. Это предположение придётся и вовсе отбросить, если мы скажем, что такие же приблизительно результаты были получены нами десятки раз, во многих опытах и на разных (трёх) испытуемых.
В некоторых опытах мы одновременно со сжатиями баллона посредством несложного механического, приспособления регистрировали на движущейся ленте кимографа, ещё и гальванограмму, получаемую с другой руки перципиентки таким же образом, как это делал д-р Бругманс в своих опытах с Ван Дамом. На рис. 10 представлена запись, полученная в опыте на одной из перципиенток ещё тогда, когда она в первый раз явилась в лабораторию и обнаружила способность к восприятию мысленных внушений. В 8 час. 45 мин. опыт был начат, в 9 час. 10 мин. произведено первое мысленное внушение сна, и уже в 9 час. 11 мин. 12 сек. размахи на записи прекратились — наступил сон. Изменилась при этом и гальванограмма: она временно поднялась и — что особенно характерно — на всё время сна утратила свою зубчатость, приняв ровный ход. Гальваническая реакция на мысленное внушение неподотчётна сознанию и не может быть подделана перципиенткой. В этом её большое преимущество перед произвольными двигательными реакциями.
Но сколько бы мы ни приводили отдельных примеров, выбранных, из накопленного эмпирического материала, это вряд ли покажется читателю вполне убедительным. В исследованиях такого рода решающую роль играет закон больших чисел. На трёх испытуемых в 64 опытах мы произвели 260 проб мысленного усыпления и пробуждения. Из них 194 с применением графической регистрации. Усыпление не удалось лишь в 6 случаях, а пробуждение — в 21 случае, что по отношению к общему числу проб составляет 10,4 %. Что касается скорости наступления мысленно внушенного сна и пробуждения, то для разъяснения этого вопроса нами были построены общепринятые в вариационной статистике кривые распределения всех полученных нами цифровых данных. По оси абсцисс обозначены в минутах скорости наступления мысленного усыпления (рис. 11А) или мысленного пробуждения (рис. 11 В). По оси ординат — числа наблюдённых нами случаев засыпания или пробуждения, реализовавшихся с той или иной скоростью.
Приведённые графики показывают, что наибольшее число случаев засыпания и пробуждения происходили уже в течение первой минуты после начала мысленного внушения и только в отдельных случаях реализация внушения затягивалась на 10 и более минут. Это согласуется с приведёнными в предыдущей главе данными проф. К.И.Платонова.
Надо, однако, заметить, что наибольшую доказательность имеют первые опыты, проводимые на «свежих» испытуемых. Нами было замечено, что по мере повторения этих опытов у испытуемых мало-помалу развивается склонность впадать в гипнотическое состояние самопроизвольно (без мысленного внушения заснуть) и также самопроизвольно выходить из этого состояния, чего в двух или трёх первых десятках опытов, с теми же испытуемыми нами ни разу не наблюдалось. Если этого не учитывать, то легко можно впасть в большую ошибку, приняв самогипноз и самопробуждение за более или менее отсроченные проявления мысленного внушения.
Постепенное образование у наших испытуемых этих явлений, мешающих проведению опыта, находит объяснение в учении И.П.Павлова об условных рефлексах. Многократное засыпание испытуемых при данной окружающей обстановке рано или поздно приводит к тому, что сама эта обстановка становится комплексным сложным условным раздражителем, вызывающим сон. Надо также в этих опытах опасаться различных звуковых раздражителей, могущих приобрести значение условных сигналов ко сну или пробуждению. Действие подобных условных раздражений было детально изучено физиологической школой И.П.Павлова, в частности проф. Б.Н.Бирманом, на подопытных собаках и людях-гипнотиках[84].
Во избежание образования у испытуемых гипногенных условных рефлексов на случайные раздражители нами применялся ряд предохранительных мер. Интервалы между отдельными пробами мысленного усыпления и пробуждения в наших опытах колебались от 1–2 мин. до 1 час. и более. Этим устранялась возможность образования гипногенного условного рефлекса на время. В большой серии опытов индуктор и перципиент помещались в двух удалённых друг от друга комнатах: индуктор — в круглой (В), перципиент — в малой (А) или наоборот. При этом во многих опытах наблюдателя при испытуемой не было. Он находился у регистрирующих приборов в комнате (С), следя за записью на кимограмме реакций испытуемой, передаваемых из комнаты В, и сигналов индуктора из комнаты А. План лаборатории см. на рис. 12.
В новейшее время заслуживающие большого внимания результаты были получены чехословацким физиологом Стефаном Фигаром[85]. Он одновременно регистрировал на одном и том же кимографе плетизмограммы (записи изменения кровенаполнения сосудов руки) двух испытуемых. Они сидели спиной друг к другу на расстоянии нескольких метров. По ходу опыта одному испытуемому (агенту) Фигар передавал записку со счётным заданием, например перемножить в уме двухзначные числа. Производимая умственная работа вызывала опускание плетизмограммы (что означало отток крови от конечностей вследствие сужения в них кровеносных сосудов). Это в порядке вещей, но удивительно, что такое же опускание плетизмограммы с некоторой задержкой происходило и у другого испытуемого-перципиента, который никакой счётной работы не выполнял. Это наблюдалось в 33 % поставленных опытов, и у одних пар испытуемых значительно чаще, чем у других. Одновременное опускание этих двух плетизмограмм часто наблюдалось и без счётной работы одного из испытуемых. Если у одного из них происходила так называемая спонтанная плетизмографическая реакция (опускание кривой без видимой причины), то такая же реакция тотчас же начиналась и у другого испытуемого. Такие параллельные сдвиги плетизмограмм наблюдались в 85 случаях, но в 106 случаях параллелизма не было. По поручению Лондонского общества психических исследований собранный д-ром Фигаром экспериментальный материал был детально изучен одним из членов общества, Д. Вестом[86]. Критик одобрил постановку опытов и признал результаты убедительными, хотя многое в них ещё остается неясным.
Надо заметить, что опыты такого рода, при всём их интересе и значении, имеют лишь косвенное отношение к тому, что принято называть телепатической связью. Телепатическая связь в типичной, развитой своей форме — это не только энергетическое воздействие на расстоянии одного организма на другой; сверх того — это особый род информации, характерный для живых существ, по крайней мере некоторых из них[87]. Одно существо информирует другое о каком-либо воспринятом им событии, полученном ощущении, переживаемом представлении, чувстве, желании и т. п. В опытах же Фигара несознаваемое физиологическое явление одного лица на близком расстоянии передаётся другому лицу, для которого оно тоже остаётся неосознанным. Если это и информация, то «информация без уведомления».
IX. Явления «биологической телесвязи» у животных
Чарлз Дарвин научил нас понимать, что в животном мире каждый орган, всякая функция, любая способность имеет шансы возникнуть и развиться до той или иной степени совершенства лишь в том случае, если может принести данному виду живых существ какую-либо пользу в их борьбе за существование. Это положение, конечно, относится и к телепатической способности. Отсюда возникает ряд важных для нас вопросов: на какой ступени эволюции эта способность возникла впервые? Присуща ли она только человеку или также и некоторым животным? Эволюция снабдила животных и человека тремя дистантными (воспринимающими на расстоянии) органами чувств. Мы общаемся на расстоянии посредством зрения, слуха, а животные ещё и посредством обоняния. Что могла бы добавить к этому телепатическая связь, если бы она существовала? Какое она могла бы иметь биологическое значение?