Читаем без скачивания Бег вслепую - Десмонд Бэгли

— Нет! — сказала она твердо. — У тебя есть серьезные обвинения против Слейда.

— И все же ты хочешь, чтобы я отдал ему устройство?

— Зачем оно мне? — вскричала она. — Или тебе? Отдай его ему, когда придет время, — и снова будем жить своей собственной жизнью.

— Я бы хотел сделать все именно так, — сказал я. — Если только мне позволят. — Я посмотрел на солнце, которое стояло уже высоко. — Садись в машину, нам пора отправляться в путь.

Когда мы подъехали к развилке, я взглянул на застывшее лицо Элин и вздохнул. Я хорошо понимал ее позицию, которая ничем не отличалась от позиции любого другого исландца. Давно прошли те дни, когда викинги наводили страх на всю Европу, и исландцы столько лет прожили в изоляции, что дела остального мира стали для них чуждыми и непонятными.

Свою единственную битву за политическую независимость от Дании они выиграли путем мирных переговоров. Изолированное положение Исландии вовсе не означает, что ее экономика выключена из мировой торговли — разумеется, это не так, но торговля есть торговля, а война, неважно открытая или тайная, являлась занятием для других сумасшедших народов, но не для трезвых, разумных исландцев.

Они были абсолютно уверены в том, что никто не позарится на их страну, и поэтому не имели собственных вооруженных сил. В конце концов если исландцы со своим тысячелетним опытом до сих пор с трудом вырывали у этой земли средства для существования, то кто еще в здравом уме захочет себе того же?

Миролюбивый народ, лишенный опыта ведения войны. Не было ничего удивительного в том, что Элин находила ту подпольную борьбу, в которую я оказался вовлечен, отвратительной и грязной. Я и сам чувствовал себя не особенно чистым.

3

Дорога была плохой.

Она была плохой уже в месте нашей последней остановки и постепенно становилась все хуже по мере того, как мы, миновав реку, начали карабкаться в гору под ледяными полями Ватнайекюдля. Я полз на пониженной передаче и полном приводе по дороге, петляющей по склонам отвесных утесов, которая так часто меняла направление и поворачивала назад, что порой мне казалось, будто я еду по собственным следам. Ее ширины было достаточно только для одного автомобиля, и, огибая каждый угол, я искренне надеялся на то, что не столкнусь за поворотом со встречной машиной.

Однажды нас занесло в сторону, и я почувствовал, что «лендровер», вращая в воздухе задними колесами, медленно сползает к краю пропасти. Я до упора нажал на газ и понадеялся на лучшее. Передние колеса зацепились за грунт и вытащили нас. Вскоре после этого я остановился на относительно прямом участке, и когда снял руки с руля, обнаружил, что они влажные от пота.

Я вытер их насухо.

— Это был чертовски рискованный трюк.

— Может быть, я поведу немного? — спросила Элин.

Я покачал головой.

— Только не с твоим больным плечом. Кроме того, это не вождение — это постоянное ожидание встретить кого-нибудь за каждым углом. — Я посмотрел через край утеса. — Одному из нас пришлось бы оттуда выбираться, а это совершенно невозможно.

Остаться внизу навсегда было наилучшим из того, что могло с нами случиться, о худшем же не хотелось и думать. Неудивительно, что движение по дороге было односторонним.

— Я пойду впереди, — сказала Элин. — Я буду смотреть, что за поворотом, и направлять тебя.

— Так мы потеряем целый день, — возразил я. — А нам предстоит проехать долгий путь.

Она ткнула пальцем вниз.

— Это лучше, чем оказаться там. Кроме того, мы едем ненамного быстрее, чем я хожу пешком. На прямых отрезках я смогу садиться на передний бампер и буду спрыгивать с него перед поворотами.

У этой идеи были свои достоинства, но она не вызывала у меня особого энтузиазма.

— Такие упражнения пойдут не на пользу твоему плечу.

— Я буду пользоваться другой рукой, — произнесла она нетерпеливо и, открыв дверцу машины, выскочила наружу.

Когда-то в Англии существовал закон, согласно которому впереди каждого экипажа на механической тяге должен был идти человек с красным флагом, чтобы предупреждать беспечных граждан о той неумолимой силе, что двигалась следом за ним. Я никогда не предполагал, что окажусь в подобном положении, но таков прогресс.

Элин ехала на бампере, пока мы не приближались к повороту, и когда я притормаживал, спрыгивала с него. Притормозить было совсем несложно, даже когда дорога шла под уклон; все, что от меня требовалось, это убрать ногу с акселератора. Я включил самую низкую передачу, которая только была возможна, а на «лендровере» она весьма особенная. Ее передаточное число, составляющее примерно 40:1, дает сильную тягу и позволяет эффективно тормозить двигателем. По ровной дороге при таких низких оборотах карданного вала моя старушка выжимала девять миль в час при мощности в девяносто пять лошадиных сил — именно в такой тяге я нуждался на этих американских горках. Но в подобном режиме работы двигателя потребление горючего возрастало неимоверно.

Итак, Элин направляла меня на каждом повороте, а затем проезжала на бампере до следующего. Казалось бы, это было весьма утомительным занятием, но, как ни странно, скорость нашего продвижения заметно возросла. Мы проехали в такой необычной манере достаточно долгий путь, когда внезапно Элин вытянула руку в указующем жесте не вниз, на дорогу, а в небо, справа от себя. Она поспешила назад к машине, а я высунул голову в окно, чтобы посмотреть, что же она увидела.

Вертолет парил над щитом Тредладингьи, как кузнечик, солнце выделяло на фоне неба диск его вращающегося ротора и отбрасывало отражение от стеклянного кокпита, который конструкторы поместили туда по каким-то своим загадочным причинам. Мне часто доводилось летать на вертолете, и я знал, что в солнечный день в такой кабине чувствуешь себя, как зрелый помидор под стеклом теплицы.

Но в тот момент я не думал об этом, поскольку Элин подошла к «лендроверу» не с той стороны.

— Перейди на другую сторону, — крикнул я. — И держись под прикрытием машины.

Я вынырнул из двери на противоположной стороне, там, где находилась стена утеса. Элин присоединилась ко мне.

— Неприятности?

— Возможно. — Я приоткрыл дверь и положил руку на карабин. — До сих пор мы не встретили ни одного автомобиля, но уже второй летательный аппарат интересуется нами. Это выглядит неестественно.

Я выглянул из-за задней части «лендровера», держа оружие незаметно. Вертолет по-прежнему направлялся к нам, теряя высоту. Когда он оказался достаточно низко, его нос задрался вверх, и сделав в воздухе неуклюжий реверанс, вертолет завис на месте примерно в ста ядрах от нас. Затем он начал, как лифт, опускаться вертикально вниз, пока не оказался на одном уровне с нами.

Покрывшись холодным потом, я сжал в руках карабин.

Сидя на этом уступе, мы находились в положении жестяных уток в тире, и единственной защитой от пуль являлся «лендровер». Это достаточно крепкий автомобиль, но в тот момент я хотел, чтобы на его месте оказался броневик. Вертолет покачивался в воздухе, внимательно нас изучая, но я не мог различить никакого движения за солнечными бликами, отбрасываемыми стеклами кабины.

Затем фюзеляж начал медленно поворачиваться, пока не оказался к нам боком, и я издал глубокий вздох облегчения. Большими буквами вдоль всего корпуса было написано единственное слово — NAVY, и, расслабившись, я положил карабин и вышел на открытое пространство. Если и существовало в Исландии место, где не мог находиться Кенникен, так это на борту вертолета Сикорский LH-34 американских военно-морских сил.

Я махнул рукой и сказал Элин:

— Все в порядке, можешь выйти.

Она присоединилась ко мне, и мы стали вместе следить за вертолетом. Боковая дверь скользнула в сторону, и за ней показался один из членов экипажа в белом защитном шлеме.

Он высунулся наружу, держась рукой за поручень, и сделал другой рукой вращательное движение, после чего прижал кулак к уху. Он повторил такой жест три-четыре раза, прежде чем я понял, что это означает.

— Он хочет, чтобы мы воспользовались телефоном, — сказал я. — К сожалению, мы не имеем такой возможности. — Я залез на крышу «лендровера» и показал как можно более выразительно на то место, где раньше находилась антенна. Вертолетчик сразу все понял; он махнул рукой и скрылся внутри кабины, закрыв за собой дверь. В течение нескольких секунд вертолет набрал высоту, и его фюзеляж начал поворачиваться, пока не оказался направленным на юго-запад, после чего он стал быстро удаляться и вскоре исчез, и только слабеющий рокот винтов доносился до нас еще некоторое время.

Я посмотрел на Элин.

— Что бы это могло значить, как ты полагаешь?

— Похоже, они хотели поговорить с тобой. Возможно, вертолет приземлится на дороге где-нибудь подальше.