Читаем без скачивания Стокгольмский синдром - Яна Розова

Может быть, характер Юли и был, мягко говоря, несносным, зато умом ее Бог не обидел. Сообразительность и практичность, свойственные ей, особенно ярко проявлялись в самые острые моменты Юлиной жизни, такие как теперь.

Два месяца потратила Юля на поиски того самого доказательства, которое заставило бы Златку раскошелиться. Кроме времени Юле потребовалось ее обаяние, чтобы обработать одного лопуха, и тысяча рублей, которые она попросила у мамы, — заплатить местному ханырику. После этого в ее руках оказался складной черный нож «Байкер» с меткой на боку — двумя буквами «О», вписанными одна в другую.

Юлька очень гордилась собой: она сама догадалась, куда Златка спрятала нож…

Мама очень хвалила ее за сообразительность. Очень.

Новый разговор со Златой Юля повела грамотно. Первым делом она продемонстрировала Златке свое вещественное доказательство (как называл подобные предметы тот самый лопух, бывший следователь Дима), но — только из своих рук! И следом рассказала, как именно она поступит, если Злата не согласится на ее условия. А именно — Юля пойдет в милицию и отдаст им нож.

— А я буду свидетелем, — объяснила Юля, смакуя каждое слово, — расскажу, что ты убила брата его же собственным ножом, что я видела этот нож у тебя в руках и что ты потом закопала нож в подвале, где тебя и нашли утром. То есть ты сама себя связала и в подвал забралась, чтобы все подумали, будто на тебя тоже напали.

Этот аргумент Юля вычислила также самостоятельно.

Она была уверена, что Златка сдастся, и все равно не ожидала, что убийца так помертвеет лицом, увидев эти две вписанные одна в другую буквы «О».

— Что ты хочешь теперь? — спросила она, даже не поинтересовавшись, как именно Юля раздобыла «Байкер».

С того разговора минуло три года. И каждый месяц в течение этих трех лет Злата платила Юльке по десять тысяч рублей. Возможно, сумма эта не соответствовала Юлиным потребностям, но требовать больше мать сочла неразумным, так как дойная корова и сама должна хорошо питаться.

Юля. Сбой

Спустившись с подножки троллейбуса, Юля огляделась. Утром она звонила Злате, напоминала о июньском долге, но та повела себя странно.

— Мне теперь плевать, — сказала Злата, — рассказывай что хочешь, делай что хочешь, а от меня отстань.

После этого Злата бросила трубку и больше на звонки не отвечала.

Ошарашенной Юле пришлось приехать к бизнесцентру, где, как она знала, работала эта мерзавка.

Златка вышла из бизнес-центра уже через пять минут после Юлиного появления. На ступеньках здания она огляделась, увидела кого-то и направилась в ту сторону.

Юля нашла глазами того, к кому шла Златка. Это был симпатичный мужик лет тридцати восьми, темноволосый, похожий на кавказца, притом весьма интеллигентской внешности.

«А где же Вадим?» — удивилась Юля. Кавказец посадил Злату в далеко не новую иномарку. Парочка укатила.

Выходило, что Златка бросила Вадима ради чернявого красавца, но с чего вдруг эта идиотка перестала бояться тюрьмы — Юля не понимала.

Приняв свойственный ей жеманно-высокомерный вид, Юля перешла дорогу, села в троллейбус и вернулась домой. Дома она первым делом обсудила Златкины закидоны с матерью, рассказав попутно про ее нового ухажера, но даже мать не могла посоветовать ей ничего дельного.

Ситуация не разъяснилась и после того, как мать узнала через общих знакомых, что в мае Вадим покончил с собой.

— Да все равно, — сказала Юля, — к Вадику вся эта история не имеет никакого отношения!

— Давай-ка подождем немного, — задумчиво посоветовала мать, откладывая свои бесполезные карты в сторону. — Что-то обязательно случится в ближайшее время.

Юля. Ожидание

Ежедневно оставляя утром дочку в детском саду, Юля искала себе развлечений. Иногда она заходила к подружкам — в основном одноклассницам, которые вышли замуж, родили по ребенку, а после учреждения материнского капитала — еще по одному. Не отказываться же от денег, в конце концов!

Все разговоры Юлиных подруг начинались с вопроса:

— Что купила?

И продолжались до тех пор, пока одна сторона не доказывала другой (другим), что ее покупки были правильнее, но, главное, круче. Довольно долго Юле удавалось лидировать в этом соревновании благодаря ежемесячным поступлениям денег от ее жертвы. Зато теперь все изменилось: деньги ушли, и мысль о том, что кто-то будет хвастаться покупками, а Юля и рот открыть не сможет, терзала душу.

Потрепавшись с молодыми мамашами и утомившись наблюдать за их суетой, Юля гуляла по магазинам. И снова дурные предчувствия грызли ей мозг: как она будет жить без Златкиных денег? На что она купит себе плащик к осени и туфли, которые видела позавчера в «Инфузории-туфельке»? Хотелось и дочке прикупить нарядов и игрушек.

Походив по магазинам, Юля возвращалась домой. У матери, вернувшейся с дачи, уже был готов борщ, котлетки, нарезан салатик. Они вместе обедали, обсуждая дела, причем чаще всего чужие, а после мать шла отдохнуть.

Юлька мыла посуду, и если мать засыпала, а спала она не менее двух часов, то пристраивалась на балконе покурить. Курение было единственной вещью, которую Юля скрывала от матери.

В эту среду мать после обеда уснула, несмотря на полуденную жару. Юля вытерла вымытую посуду полотенцем, вышла на балкон, закурила. Жара стояла страшная. Морщась под лучами солнца, Юля прижалась спиной к теплой стене, стараясь попасть в тень дома.

Со своего четвертого этажа она видела двор как на ладони. Вот так смотреть вниз с балкона Юлька любила еще в детстве. Она представляла себе, что их двор игрушечный, жильцы — это куклы, а она — хозяйка всего этого малюсенького мирка.

Докурив сигарету, Юля выбросила ее за перила, но в комнату возвращаться не стала, потому что знала — от нее сейчас пахнет табаком. Надо было поторчать на балконе минут десять, чтобы едкий дух слегка развеялся. А мать уже проснулась, вышла из спальни в комнату и села перед телевизором, позевывая и почесываясь.

Юля вернулась к своей игре в куклы. Вот кукла тетя Зина ведет за руку внучку, вот кукла дядя Боря плетется еле-еле по газону, страдая от жары и похмелья.

А вот — к детской площадке подошла чужая кукла, не Юлина.

Это был черноволосый мужчина лет тридцати восьми, одетый в серые легкие брюки и рубашку навыпуск. Он держал в руках блокнот, на плече у него висела тканая сумка. Прочитав что-то в блокноте, мужчина направился в сторону школы.

Юля узнала его.

— Мам, — позвала она, заглядывая в комнату и позабыв о табачном запахе. — Иди сюда! Покажу Златкиного кавалера!

Руслан. Правдоискательство

Руслан знал, что в классе Вадима Козырева и Олега Окуленко учились тридцать два человека. Один, согласно правилам задачки, исключался, оставался тридцать один ученик.

На ту самую вечеринку к Олежке Окуленко, после которой он был обнаружен убитым, прибыло не более пятнадцати оболтусов — мальчишек и девчонок. По сути, это и был костяк класса, его дружная часть, в отличие от остальных семнадцати, которые держались сами по себе. Мальчишки в компании были разбитными троечниками, девчонки — из отличниц и середнячков, но не зануд.

Костяк объединяла идея подростковой свободы в легком формате: компанийка покуривала, активно экспериментировала с алкоголем, играла в бутылочку, грубым хулиганством не увлекаясь. Ценились чувство юмора, способности организовать что-нибудь веселое. К девчонкам относились преувеличенно по-рыцарски, такая куртуазность была привита в компании Олежкой, любителем и любимцем существ женского пола всякого возраста.

У Руслана был блокнот в дермантиновом переплете, имитирующем крокодиловую кожу. На первой странице блокнота находился список этих самых костяковых подростков, с ними, теперь уже взрослыми людьми, доктор Давлетов и планировал поговорить в ближайшее время. Собрать, так сказать, данные для анамнеза. Последующие страницы блокнота он оставил для записей самых важных фактов, которые ему удастся узнать.

Танцевать Давлетов решил от печи, то есть от того места, где все и начиналось, а началось все в школе.

Он подошел к маленькому старому зданию, главный корпус которого был построен еще в тридцатых годах прошлого века. Постройка имела форму буквы «П», ее стены выкрашены в красный цвет, и впечатление она производила торжественное.

Таких школ в Гродине больше не было. Оба ее этажа высотой по три с половиной метра каждый были возведены из ракушечника, то есть спрессованной породы морского дна, разрубленной на бруски.

Миллионы лет назад на месте Гродинской области плескалось море. Земная кора в те времена любила погулять, и однажды морское дно вздыбилось из глубин, превратившись в возвышенность. С тех пор и до появления в этих местах плодовитых, всеядных, беспощадных и неутомимо-деятельных двуногих млекопитающих так все и оставалось.