Читаем без скачивания Деньги, магия и свадьба - Барбара Картленд

На лице Гарри отразилось сильнейшее разочарование, и Олетта укрепилась в подозрении, что его интерес к книге носит сугубо личный характер.

— Ну, вы просто разгребайте все эти фолианты побыстрее, — произнес он, — и тогда обязательно на что-нибудь наткнетесь. Вы слишком красивы для неудачницы.

— Я постараюсь.

— И если ваши старания приведут к успеху, уверен, что вы не забудете своего компаньона.

— Я уже сказала, что об этом подумаю.

— Подумайте заодно и о бирюзе, которую я вам подарю. Такая красавица, как вы, просто обязана иметь драгоценности, и я хочу первым заставить вас блистать.

— Вы… очень добры, — пробормотала Олетта.

— Стараюсь, — ответил Гарри.

Он оглянулся и, понизив голос, добавил:

— Давайте встретимся сегодня вечером до ужина в саду. В конце луга за кустами есть невысокое дерево.

Если вы придете до темноты, то легко найдете дорогу, а обратно я приведу вас в целости и сохранности.

Не поднимая глаз, чтобы капитан не заметил их выражения, Олетта произнесла: i — Мне не хотелось бы думать об этом, капитан Горинг.

— Я буду ждать вас, — сказал он, — и обещаю, что вы не будете разочарованы.

Он вновь оглянулся, словно боялся, что кто-то войдет и застанет его в библиотеке. Когда же он опять посмотрел на Олетту, ее охватило чувство опасности.

Она понимала, что он решает, поцеловать ли ее сейчас или подождать до вечера. Олетта отступила еще на шаг, и Гарри слегка разочарованно сказал:

— Не забудьте, я буду ждать у дерева в полшестого. Постарайтесь закончить к тому времени.

Не дожидаясь ответа, он. беспечной походкой вышел из библиотеки и захлопнул за собой дверь.

Только после его ухода Олетта смогла вздохнуть полной грудью, понимая, что едва избежала безобразной ссоры с человеком, которого не одобряла и презирала. Она чувствовала, что капитан представляет опасность не только для нее, но и для герцога.

Олетта не сомневалась, что, отдай она ему книгу, если бы таковая нашлась, Гарри Горинг исчез бы вместе с ней. Она размышляла, стоит ли говорить герцогу о его предложении. Она понимала, что ей вряд ли поверят, а капитан Горинг будет стоять на том, что хотел всего лишь доставить удовольствие герцогу, сделав ему прекрасный подарок на день рождения.

«Никому ничего не скажу, но буду настороже», — решила Олетта.

Она пообедала в безрадостном одиночестве, представляя, как было бы приятно сидеть за одним столом с герцогом, даже если бы вместе с ним был Гарри Горинг.

Потом Олетта вернулась в библиотеку и продолжила поиски. Она нашла одну-две книги, которые заинтересовали бы ученых, но по сравнению с Шекспиром они ничего не стоили.

Через несколько часов она начала подозревать, что сказала Гарри Горингу правду. Слух о первоиздании Шекспира был только слухом, который, быть может, сам Гарри Горинг и пустил.

Олетта со злостью поставила на место очередную книгу, которая не имела ни малейшего отношения к предмету поисков, и услышала, как открывается дверь. Она обернулась и увидела герцога.

Глядя, как он идет к ней, Олетта поняла, что все эти долгие часы, показавшиеся ей столетиями, она ждала, чтобы он пришел посмотреть на ее работу. Сердце ее забилось сильнее, и она с удивлением осознала, что невыразимо счастлива его видеть. Герцог остановился рядом, его серые глаза встретились с глазами Олетты — и она поняла, что он пришел, потому что не мог не увидеть ее еще раз.

Глава 5

Олетта вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Вечер был великолепным, самым лучшим из всех, что у нее были. Когда герцог предложил ей пообедать в его обществе и в обществе капитана Горинга, Олетта почувствовала неудержимую радость при мысли, что нужна ему. В то же время она понимала, что если бы ее признали равной, то не пригласили бы на обед без дуэньи. Однако Олетта сказала себе, что, начав хитрить, нечего жаловаться, если герцог уверен, что она может одна оставаться в незнакомом доме, не поинтересовавшись даже, есть ли здесь взрослая женщина, которая о ней позаботится.

В результате Олетта отбросила все ненужные мысли и целиком отдалась предвкушению ужина с герцогом, понимая, что, как и любой запретный плод, он сулит ей только удовольствие.

Трудно было лишь подобрать платье. Все наряды Олетты были довольно скромными, так как она еще не выезжала в свет, но вместе с тем и весьма дорогими; простота их заключалась не в покрое, а в менее богатой, чем принято, отделке. Впрочем, длинная юбка, зауженная талия, облегающий лиф и наброшенный на плечи тюлевый шарф очень ей шли. Обнаженные плечи подчеркивали белизну ее кожи, а высокая шея делала Олетту столь грациозной, что рядом с ней любая женщина показалась бы неуклюжей.

Наконец Олетта остановила свой выбор на платье, которое больше всего нравилось ее отцу: белом с нежно-голубыми оборками. Ленту того же цвета она завязала на тяжелом шиньоне, который тщательно заколола. Теперь Олетта выглядела невинной и юной, но в то же время в ней появился шик, обычно несвойственный девушкам ее возраста.

Спускаясь по лестнице, Олетта думала о том, что с общепринятой точки зрения совершает нечто непозволительное. Она ощущала себя актрисой, и занавес уже поднимался перед вторым актом. Она не осмеливалась представить, чем закончится представление, но чувствовала себя так, словно за плечами у нее раскрываются крылья, а вместо глаз начинают сиять звезды.

«Если мне придется понести наказание за это, я не стану жаловаться!» — сказала она самой себе.

Герцог в одиночестве сидел в Голубой комнате, где, как сказал Олетте дворецкий, он хотел бы встретиться с ней перед ужином. У нее мелькнула мысль, не выбрал ли он именно эту комнату оттого, что голубые обои на стенах и голубые занавеси превосходно оттеняли бы золото ее волос.

Она одернула себя, решив что преувеличивает свою значимость. Герцог был добр к ней лишь постольку поскольку хотел получить книгу, которая могла бы повлиять на его будущность, и, значит, в его приглашении не было ничего более глубокого или более личного. Так говорил Олетте разум, но сердце ее как-то странно билось, доказывая обратное.

Олетта шла по изысканному ковру, и ее золотые волосы поблескивали в свете свечей. От служанки она узнала, что по вечерам герцог больше любил зажигать свечи, чем электричество, на которое его отец потратил уйму денег.

— Свечи! — воскликнула Олетта. — Женщине они подходят лучше любого освещения!

— А вам-то особенно, мисс, с вашими-то волосами, — заметила служанка. — В этом своем платье вы словно сказочная принцесса!

В ответ Олетта радостно улыбнулась. Спускаясь в Голубую комнату, она пыталась понять, не считает ли ее герцог просто наемной служащей, которую нужно поощрять, чтобы лучше трудилась.