Читаем без скачивания МЕТРО. Предыстория - Drew and Ishtar

— Да… кудряво живете…

— А то… И места тут богатые — в смысле, наверху. Оборудование, сырье — чего хочешь нарыть можно. Одна проблема — в последнее время твари какие-то появились… В общем, ничего еще — отстреливаемся, благо оружие в обмен на наши товары получаем. Но трудней стало, трудней… А вот Митяй с Олегом… — Каданцев замолчал.

Мельников понял, что это те пропавшие сталкеры, и не стал приставать с расспросами.

Примерно на полпути к «Семеновской» Каданцев остановился и кивнул на неосвещенный проем:

— Наверх по вентшахте придется подниматься, на самой станции гермоворота заклинило намертво… А шахту мы немного доработали…

Каданцев щелкнул выключателем.

— Прошу!

— Одна-а-а-ко… — протянул Мельников. Шахта была неярко освещена, и полковник увидел, что в ней сооружен самый настоящий лифт — конечно, не такой, как в жилых домах, но все-таки вполне добротный подъемник — что-то наподобие шахтерской клети.

Где— то наверху зажужжал электромотор и лифт со сталкерами пополз вверх. Через пару минут он остановился, сталкеры вышли на площадку перед железной дверью.

— А здесь у нас шлюз — двойной, с душем для дезактивации. Вода отводится наружу… — продолжал «экскурсию» Каданцев.

Пройдя через три двери и надев теплые свитера, защитные костюмы и бронежилеты, группа поднялась по короткой лестнице и вышла на улицу через пробитую стену венткиоска.

В воздухе вился легкий снежок, земля была запорошена тонким слоем свежевыпавшего снега.

48.

— Черт… холодно… — поежился Мельников — Куда дальше?

— Туда, — махнул рукой Каданцев. — По Большой Семеновской, потом направо — а там и промзона. Я ребят сейчас попробую по рации вызвать.

Каданцев вынул из разгрузки рацию.

— Митяй! Олег! Прием!

Откуда-то издалека донесся вой, показавшийся Мельникову смутно знакомым.

— Ага, те самые твари, — ответили Каданцев на невысказанный вопрос сталкеров. — Здоровенные, мля… и быстрые. Слонопотамы…

— Опа… старые знакомые, похоже… — навострился «Кобра». — Из-за кольцевой в город подались…

— Жрать зимой в лесу некого, здесь ищут. Веселые дела…

Район вокруг почти не пострадал — насколько это можно было видеть в полутьме осеннего утра. Серые громады каких-то зданий призрачными силуэтами маячили за пеленой снегопада, идущие по улице сталкеры настороженно ощупывали взглядами пространство, готовые в любую секунду открыть огонь.

Справа показался силуэт храма, за ним — сквер, слева — другой сквер с деревьями.

Каданцев перекрестился.

— Нехорошее тут место, — тихо произнес он, — Тут кладбище раньше было, за храмом. И до сих пор всякое происходит…

Тим недоверчиво хмыкнул.

«Стикс» поднял руку.

— На ступеньках… — послышался в наушниках его голос. Действительно, на ступенях храма тьма была гуще — какое-то продолговатое пятно. Бойцы осторожно приблизились. Пятно приняло очертания распростертой человеческой фигуры. Бойцы заняли круговую оборону, а Мельников и Каданцев склонились над телом. На человеке был костюм химзащиты, рядом лежал АК-74, два пустых рожка и россыпь стреляных гильз. Тут же валялся сорванный противогаз. На бледном лице и одежде человека лежали и не таяли снежинки. Глаза лежащего выражали ужас и смертельную тоску.

— Это наш Олег.

— Угу… так, а причина смерти… посмотрим… — Мельников приподнял мертвого сталкера.

— Ну не хрена себе! Смотри, Альберт — у него горло прокушено. И — обрати внимание — крови совсем нет. Как будто кто-то тут же ее и выпил. Блин… Ну-ка, а что с противогазом — смотри, коробку, как все равно, когтями какими продрало… Что ж за тварь такая была?

— Командир! — опять голос «Стикса», — двигать надо. Ему мы не поможем, может, второй жив?

Каданцев закрыл глаза покойнику.

— Похоронить бы надо… или с собой забрать.

— На обратном пути, — ответил Мельник. — Пока надо Митяя искать.

— Митяй, Митяй! — Каданцев опять попытался использовать рацию.

— Ладно, пошли к промзоне…

Свернув вдоль припорошенных снегом трамвайных путей направо, сталкеры подошли к высокому забору. За проломом в заборе темнели какие-то здания — не то цеха, не то ангары.

Когда группа входила в пролом, глазастый «Стикс» обратил внимание на бурые пятна на бетоне.

— Кровь. Похоже, довольно свежая…

— Митяй! Митяй!

— Тихо! Что за звук?

Бойцы прислушались. Откуда-то из-за сложенных грудой плит доносилось негромкое потрескивание и шипение.

— Альберт, попробуй еще раз вызвать Митяя.

— Митяй! Митяй!

Из— за плит раздался тот голос Каданцева, искаженный помехами.

— Там рация…

Крадучись, сталкеры приблизились к плитам и заглянули за них. Синий луч фонарика выхватил тело Митяя, судорожно сжимающего рацию и автомат. На месте лица, шеи, груди и живота — зияющие раны и тонкий белый снежок.

— Вижу цель, — раздался шепот «Кобры». — Вон у того дома — он указал стволом автомата на неясный силуэт, осторожно пробирающийся между деревьями.

— Не стрелять! Пошли за ним.

Группа бесшумно двинулась за крадущимся существом. Пересекая следом за ним дорожку, «Кобра» глянул себе под ноги и тут же прикоснулся к плечу Мельникова.

— Командир, посмотри на следы!

Мельников глянул вниз и тоже изумленно остановился. На свежем снегу четко отпечатались следы человеческих ног в ботинках.

49.

Неизвестный человек юркнул в подвал одного из зданий, и сталкеры, немного выждав и поправив приборы ночного видения, последовали за ним. Узкий коридор, скрипнувшая где-то вдалеке дверь, тонкий луч света, приглушенные голоса…

— А ну, мля, бросай оружие и руки вверх нах! — громкий хриплый голос внезапно раздался откуда-то сбоку, а ПНВ оказались ослеплены ярким светом фонаря. — Лицом к стене нах!

Слова оказались подкреплены тычками прикладом, и беспомощные ослепленные сталкеры оказались вынуждены подчиниться.

— Кто такие?

— Мы с «Семеновской» — ответил за всех Каданцев. — Ищем Олега и Митяя.

— Олега и Митяя? — уже мягче переспросил голос. — Мы их тоже ждем. А чем можете доказать, что вы с ними? — опять послышалось недоверие и злость.

— Вот, смотрите! — Каданцев медленно вытащил из кармана разгрузки какой-то значок. — У ребят такие же были, вы должны были и видеть.

— Ладно, опускайте руки. Так где ваши ребята-то? Почему не пришли?

Сталкеры повернулись и увидели того, кто их так ловко подловил — немолодого мужика, обросшего густой бородищей с проседью. В руках у мужика был помповый дробовик.

— Погибли оба. Тут, неподалеку.

— То-то мы стрельбу слыхали давеча… Понятно тогда.

— А вы сами-то как тут оказались? Давно?

— Да с самого начала и живем… после удара пока до метро добежали — туда уже и не пускали… сколько народу нас тут было — человек триста, наверное, остались наверху жить. Здесь разрушений особых не было, зараза вроде тоже стороной обошла. Вот и живем по подвалам. В первую зиму многие умерли, очень многие… А так — ничего… Только вот этой зимой беды одна за одной… Твари эти огромные появились — скот наш жрут и на людей нападают… еще кто-то — мы их «ЭТИ» называем — их не видел никто, а кто видел — уже не расскажет, у тех горло перекушено и кровь выпита…

— Вот и ребят ЭТИ тоже убили…

— Ясно… ну, царствие им небесное…

— Так сколько вас осталось-то? — спросил Мельников. — Мы вас сейчас выведем отсюда — в метро.

— А нисколько уже нас не осталось. И меня нет уже… Вам что, ребята не сказали?

— Что «не сказали»?

— Мор к нам пришел…С месяц как… Незараженных уже не осталось никого — дети и старики умерли раньше, потом почти все мужики подобрались, а теперь и женщин немного осталось. Многие с собой покончили… А мы — кто еще остался — только потому и держимся, что с собой покончить — грех большой, а тварям на съедение отдаваться — тоже нельзя… Сил почти нет — а ребята нам еду обещали носить, консервы и концентраты — чтоб продержаться. Эх, если б их пораньше встретить… да что теперь говорить… уходите.

Бородач закашлялся, согнулся пополам… С трудом выпрямившись, он взглянул на «Стикса».

— Эх… Ладно, уходите…

Сталкеры неуверенно пошли к выходу, а бородач что-то шепнул «Стиксу».

— Нет, не могу…— ответил тот вполголоса.

— Не хочешь, значит… ну, Бог простит…

Сталкеры вышли наружу и, осторожно пошли назад. Отойдя метров на сто, «Стикс», шедший замыкающим, вдруг остановился, как будто в нерешительности или задумчивости, потом снял с плеч рюкзак, отцепил от него тубус «Шмеля» и резким движением вскинул его на плечо.

— Седьмое окно… Прости меня, Господи! — пробормотал он себе под нос — и нажал на спуск. Вспышка объемного взрыва полыхнула из подвала, обрушился кусок стены… И «Стиксу» показалось, что он услышал из-под развалин последнее «спасибо». Из глаз его хлынули слезы, горло сжали рыдания. Он вспомнил последнюю просьбу бородача, чье имя он так и не узнал: