Читаем без скачивания Сверчок за очагом (пер.Линдегрен) - Чарльз Диккенс

Вы никогда не можете испытать столько восхищенія при видѣ славной маленькой женщины въ объятіяхъ третьяго лица, какое испытали бы, еслибъ видѣли Дотъ, кинувшуюся на грудь фургонщика. То была картина полнаго, неподдѣльнаго супружескаго счастья, трогательная въ своей задушевности.

Можете быть увѣрены, что фургонщикъ пришелъ въ совершенный восторгъ, и обрадованная Дотъ не уступала ему въ этомъ. Ихъ счастливое настроеніе сообщилось остальнымъ присутствующимъ, включая сюда и миссъ Слоубой, которая поплакала всласть отъ радости и, желая сдѣлать юнаго Пирибингля участникомъ общаго веселья, стала подносить его къ каждому поочередно, точно круговую чашу.

Но вотъ снова загремѣли колеса по дорогѣ, и кто-то воскликнулъ, что Грэффъ и Текльтонъ возвращаются назадъ. Быстро вбѣжалъ этотъ почтенный джентльменъ въ комнату, видимо разгоряченный и растерянный.

— Что за дьявольщина, Джонъ Пирибингль! — воскликнулъ онъ. — Послушайте! Тутъ вышло какое нибудь недоразумѣніе. Я уговорился съ миссисъ Текльтонъ, что мы встрѣтимся въ церкви, а теперь готовъ поклясться, что я видѣлъ ее на дорогѣ ѣхавшей сюда! Э, да она тутъ! Прошу прощенія, сэръ; я не имѣю удовольствія быть съ вами знакомымъ, но сдѣлайте милость, уступите мнѣ эту молодую лэди. Сегодня утромъ ей предстоитъ выполнить весьма важное обязательство.

— Извините, я не могу уступить ее вамъ, — отвѣчалъ Эдуардъ. — Я и не помышляю о томъ.

— Что это значитъ? Ахъ, вы бродяга! — закричалъ Текльтонъ.

— Это значитъ, что я извиняю вашу раздражительность, — съ улыбкой отвѣчалъ морякъ, — и остаюсь также глухъ къ грубымъ словамъ сегодня поутру, какъ я былъ глухъ ко всѣмъ разговорамъ вчера вечеромъ.

Какой взглядъ кинулъ на него Текльтонъ и какъ онъ вздрогнулъ отъ испуга!

— Мнѣ очень жаль, сэръ, — сказалъ морякъ приподнявъ лѣвую руку Мэй, украшенную обручальнымъ кольцомъ, — что эта молодая леди не можетъ сопутствовать вамъ въ церковь; но она ужъ побывала тамъ однажды сегодня утромъ и, можетъ быть, вы извините ее.

Текльтонъ пристально посмотрѣлъ на палецъ бывшей невѣсты и вынулъ изъ жилетнаго кармана серебряную бумажку, въ которой очевидно было завернуто кольцо.

— Миссъ Слоубой, — сказалъ онъ нянькѣ. — Не будете ли вы такъ любезны бросить это въ огонь?… Покорнѣйше благодарю.

— Прежняя помолвка, — очень давнишняя помолвка — помѣшала моей женѣ исполнить уговоръ, заключенный съ вами, могу васъ увѣрить, — сказалъ Эдуардъ.

— Мистеръ Текльтонъ долженъ отдать мнѣ справедливость. Я не скрыла отъ него этого и много разъ повторяла, что никогда не забуду прошлаго, — краснѣя, вымолвила Мэй.

— Ну, разумѣется! — подхватилъ Текльтонъ. — О, конечно! Это совершенно справедливо. Это вполнѣ корректно. Миссисъ Эдуардъ Шэммеръ, смѣю спросить?

— Да, это ея имя, — отвѣчалъ новобрачный.

— Ахъ, я не узналъ бы васъ, сэръ, — продолжалъ игрушечный фабрикантъ, внимательно всматриваясь въ лицо соперника и отвѣшивая ему низкій поклонъ. — Честь имѣю поздравить, сэръ.

— Благодарю васъ.

— Миссисъ Пирибингль, — сказалъ Текльтонъ, внезапно оборачиваясь въ ту сторону, гдѣ стояла Дотъ со своимъ мужемъ;- я весьма сожалѣю. Хоть вы и не жаловали меня, но клянусь вамъ, я весьма сожалѣю. Вы лучше, чѣмъ я думалъ. Джонъ Пирибингль, мнѣ очень жаль. Вы понимаете меня; этого достаточно. Это вполнѣ корректно, лэди и джентльмены, собравшіеся здѣсь, и вполнѣ удовлетворительно. Мое почтеніе!

Съ такими словами онъ поспѣшилъ выйти и уѣхать, остановившись у крыльца только для того, чтобъ снять цвѣты и банты съ головы своей лошади, и угостить не кстати пинкомъ въ ребра, какъ будто въ видѣ увѣдомленія о томъ, что его планы разрушились.

Конечно, теперь было необходимо ознаменовать такой радостный день, чтобъ увѣковѣчить его отнынѣ въ календарѣ Пирибингля, какъ великій праздникъ. Согласно этому, Дотъ принялась за работу, чтобъ изготовить угощенье и задать такой пиръ, который сдѣлалъ бы честь ея дому и всѣмъ его приснымъ, осѣнивъ ихъ ореоломъ неувядаемой славы. Вскорѣ хорошенькія ручки хозяйки были уже въ мукѣ до пухленькихъ локотковъ, благодаря чему оставляли бѣлыя пятна на платьѣ фургонщика всякій разъ; когда онъ приближался къ женѣ, потому что она спѣшила обнять его и чмокнуть.

Этотъ добрый малый полоскалъ овощи, чистилъ рѣпу, разбивалъ тарелки, опрокидывалъ въ огонь котелки съ холодной водой и старался быть полезнымъ на всѣ лады, тогда какъ двѣ присяжныя стряпухи, наскоро взятыя на подмогу гдѣ то по-сосѣдству, сталкивались одна съ другою во всѣхъ дверяхъ, за каждымъ угломъ, и всѣ натыкались непремѣнно то тутъ, то тамъ на Тилли Слоубой съ младенцемъ. Никогда еще Тилли не отличалась такъ по этой части. Ея вездѣсущность прямо повергала въ изумленіе. Такъ она умудрилась послужить камнемъ преткновенія въ корридорѣ въ двадцать пять минутъ третьяго, волчьей ямою въ кухнѣ ровно въ половинѣ третьяго и западней на чердакѣ въ три часа безъ двадцати пяти минутъ. Голова младенца служила при этомъ пробирнымъ и пробнымъ камнемъ для всевозможныхъ произведеній животнаго, разительнаго и минеральнаго царствъ. Но было обиходнаго предмета въ тотъ день, который отъ времени до времени не приходилъ бы въ близкое соприкосновеніе съ нею.

Затѣмъ устроилась большая экспедиція пѣшкомъ на поиски миссисъ Фильдингъ, съ цѣлью принести ей повинную и вернуть ее, въ случаѣ надобности даже силой, на стезю счастія и прощенія. Когда она впервые была открыта экспедиціей, то не захотѣла выслушивать никакихъ оправданій, повторяя безчисленное множество разъ свои горькія сѣтованія о томъ, что ей довелось дожить до такого дня! Отъ нея нельзя было ничего добиться кромѣ вопля: "несите меня теперь въ могилу!" а это являлось вопіющей нелѣпостью въ виду того, что она еще не умерла и не подавала признаковъ близкой смерти. Спустя нѣкоторое время острое отчаяніе смѣнилось у нея трагическимъ спокойствіемъ, и почтенная лэди замѣтила, что, когда въ торговлѣ индиго произошло то несчастное стеченіе обстоятельствъ, она предвидѣла заранѣе, какой горькій жребій предстоитъ ей съ тѣхъ поръ. Она и не ожидала ничего больше отъ жизни, кромѣ всевозможныхъ оскорбленій и обидъ; она даже рада, что это такъ, и проситъ добрыхъ людей не безпокоиться о ней, — потому что, въ сущности, что она такое? О, Боже! Ничто! И такъ пускай всѣ лучше позабудутъ, что она существуетъ на свѣтѣ, и пускай живутъ себѣ по своему безъ нея. Отъ этихъ горькихъ сарказмовъ миссисъ Фильдингъ перешла къ гнѣву, въ пылу котораго у ней вырвалась замѣчательная сентенція, что червякъ корчится, когда его придавятъ ногой. Но гнѣвная вспышка неожиданно уступила мѣсто кроткому сожалѣнію о томъ, что молодежь вздумала скрытничать съ нею и черезъ это лишилась, къ собственному ущербу, ея мудрыхъ совѣтовъ. Пользуясь благопріятною перемѣной въ ея чувствахъ, экспедиція бросилась цѣловать старую лэди, которая очень скоро послѣ того напялила свои перчатки и была уже на пути къ дому Пирибингля въ безукоризненно-приличномъ видѣ; возлѣ нея, на сидѣнье фаэтона, лежалъ бумажный свертокъ съ параднымъ чепцомъ, почти такимъ же высокимъ и твердымъ, какъ епископская митра.

Въ другомъ фаэтонѣ должны были пріѣхать родители Дотъ; но они замѣшкались, чѣмъ вызвали немалое безпокойство. Ожидавшіе то и дѣло посматривали на дорогу, при чемъ миссисъ Фильдингъ всякій разъ глядѣла не въ ту сторону, а въ другую, откуда старички никакъ не могли взяться. Когда же ей сказали о томъ, она тотчасъ обидѣлась и заявила, что кажется, имѣетъ право смотрѣть, куда хочетъ. Наконецъ гости явились: толстенькая малорослая чета, двигавшаяся потихоньку, съ перевальцемъ, что составляло особенность всей семьи Дотъ; странно было видѣть миссисъ Пирибингль рядомъ съ ея матерью; онѣ были такъ похожи между собою.

Пріѣзжая гостья тотчасъ возобновила свое знакомство съ матерью Май; маменька новобрачной по прежнему держала себя со всѣми на аристократической ногѣ, тогда какъ мать хозяйки дома во всю свою жизнь не держалась ни на чемъ, кромѣ собственныхъ проворныхъ ножекъ. Что-же касается старика Дота — хотя у отца Дотъ было совсѣмъ другое имя, о чемъ я совершенно позабылъ; но пусть онъ будетъ Дотомъ! — и такъ старичокъ Дотъ пожалъ миссисъ Фильдингъ руку, едва только увидѣлъ ее, а внушительный чепецъ, должно быть, принялъ за простую груду накрахмаленной кисеи и кружевъ и рѣшительно не захотѣлъ соболѣзновать роковой неудачѣ въ торговлѣ индиго, но сказалъ, что теперь ужъ не поможешь этому горю. И у миссисъ Фильдингъ тотчасъ составилось мнѣніе о немъ, какъ о добродушномъ человѣкѣ, но весьма, весьма неотесанномъ.

Ни за что на свѣтѣ не отказался бы я отъ удовольствія полюбоваться маленькой Дотъ, когда она, нарядившись въ свое свадебное платье, угощала гостей, съ сіяющимъ лицомъ. Ни за какія деньги не отказался бы я отъ такого зрѣлища! Пріятно было видѣть и добряка-фургонщика, такого веселаго и румянаго на другомъ концѣ стола. Загорѣлый морякъ со своимъ свѣжимъ молодымъ лицомъ также радовалъ мой взоръ, сидя рядомъ съ своей хорошенькой женою. Да и на всѣхъ остальныхъ было пріятно посмотрѣть. Ни за что на свѣтѣ не пропустилъ бы я также обѣда, такого славнаго, веселаго пира, какой только можно себѣ представить, а тѣмъ паче не отказался бы отъ переполненныхъ кубковъ вина, изъ которыхъ пили за здоровье молодыхъ, потому что это было бы для меня величайшей потерей.