Читаем без скачивания Я подарю тебе любовь - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И в этот момент снова что-то стало не так!
Она не могла ни черта понять, только чувствовала, что переменилось все! Куда делось? Вот только что они держали это нечто искрящееся, дурманящее в руках — и…
Лена старалась вернуть то состояние, целовала Дениса куда дотянется — в ключицу, в ухо, в грудь, в шею — не помогало! Он отвечал, но отстраненно, мимоходом, между действиями. Осторожно отодвинув ее руки, сам снял джинсы, куда-то вдруг делся. Лена его потеряла. Снял носки, обувь, приподняв ее под спину одной рукой, второй откинул одеяло с покрывалом, нырнул в кровать и накрыл их.
И вроде вернулся к ней, и прижал, и поцеловал. Но волшебство исчезло…
Было, мутило разум, зашкаливало температурой, обещало, звало… и исчезло!
— Стоп! — громко потребовала Лена, остановившись сама. — Стоп!
Подкрепив свое требование резким движением рук ладонями вперед.
Денис не перестал ее обнимать, остановился, уткнулся в подушку лбом выше Лениной головы и подумал: «Все! Твою дивизию!»
Когда она попросила его забыть и не думать о руках, он забыл! Вообще все забыл на свете! Благодарно, радостно, и заспешил, уверенный, что сейчас взорвется от желания. Но стоило ей дотронуться до застежки на его джинсах, как он пришел в себя, и выскочил из жарящего ожидания, и вспомнил про ногу.
И как бы она его ни просила, надо все-таки контролировать свои руки, он может ненароком сделать ей больно, забывшись. А ногу надо немедленно прикрыть, нельзя ей показывать!
Меньше всего на свете он хотел бы напугать ее, или сделать больно, или неприятно.
А она звала, звала за собой и вдруг остановилась и приказала: «Стоп!»
Сейчас начнется такая хрень с разговорами, выяснениями, упреками! Он не понимал, что сделал неправильно, что сделал не так, знал наверняка — проходил миллион раз все это с Викторией. Та тоже любила остановиться в разгаре и долго объяснять, что он делает не так, с обязательным пояснением, почему он так делает — как же! — выводами и долгими наставлениями, как надо правильно, после чего ему вообще ничего уже не хотелось!
Денис приготовился выслушать, что Лена собирается донести до его сознания, и не знал, как дальше со всем этим жить!
— Денис, — позвала она его.
«Нажали на педали — поехали!» — тоскливо-безнадежно подумалось ему.
— Что случилось? — спросила Лена.
Он мотнул головой: «Ничего не случилось» — говорить не мог.
— Ты был со мной, весь! Искренне! И вдруг перестал! Ты снова вспомнил про руки? Не надо! Забудь напрочь, прошу тебя! Ты даже не представляешь, как это приятно, когда ты гладишь меня, трогаешь! Я передать тебе не могу!
Он поднял голову, посмотрел на нее сверху потрясенным взглядом — не веря в то, что услышал. Может, неправильно понял?
Как, неужели не будет никаких наставлений? Растолковываний, что он делает плохо и неуклюже?
— Вернись ко мне! — попросила Ленка, вглядываясь ему в глаза. — Совсем вернись, весь! Не хочу по-другому! Я не знаю, о чем ты там думаешь, что пытаешься контролировать, помнить! Я хочу, как первый наш поцелуй, честно, вместе, до дна!
— Ленка-а-а… — протянул обалдевший Денис. И ринулся целовать, обнимать, прижимать — до дна! Как она и просила! До самого дна, честно!
Забыв обо всем, о чем до этого помнил! Горел, рвался вперед, рычал, переживая чувства полной мерой, не перепадавшей ему раньше никогда!
И, Боже, прости нас, грешных, — как же это было прекрасно!
Когда, рванувшись, вошел в нее, его пронзило понимание, острое, как молния, что это их первый раз! Такое невероятно яркое, жалящее чувство этого первого соединения, что в глазах закипели слезы!
Но эта секундная вспышка прошла, запомнившись, запечатлевшись навсегда, а потом уж он ни о чем думать не способен был! Денис слышал Лену кожей, всем телом, улавливая любые изменения, и вел за собой, вел…
— Денис! — призналась Ленка, не отставая от него. — Денис! Черт, господи! Де-е-е…
Он успел вместе с ней прийти туда, куда они вдвоем взбирались! И так это получилось!.. Только словами он выразить не умел.
Сообразил еще, что ей тяжело выдерживать его вес, перекатился на спину, не выпуская Лену из рук, — и размяк всеми мышцами, костями, выпадая из времени.
…Ленка задвигалась первой, медленно погладила его ладошкой, перебирала пальчиками волосы на груди. Денису было и щекотно и приятно, и он терпел, хотел улыбнуться, но сил не наскреб и на это. А она потерлась своей ногой о его левую ногу, повторила движение еще раз, с большей амплитудой — коленом почти до паха и назад.
Силы у Дениса живенько обнаружились, и он, довольно улыбнувшись, погладил Ленку рукой, на которой она лежала, от шеи и до самых бедер.
— Не люблю кошек, а то бы помурлыкала, — не открывая глаз, призналась Лена.
Поощренный Денис повторил движение, — она аж спину прогнула от удовольствия. А говорит, кошек не любит!
— Легкая шершавость и загрубевшая кожа твоей ладони так возбуждает! М-м-м! Тебе не понять! — выдала она признание, от которого у Дениса встрепенулось все, казалось бы, благостно удовлетворенное мужское.
А Ленка подкрепила слова действием, прижалась к нему посильнее, и повторила трюк с ногой и опасной близостью колена к главному мужскому месту, и провела ладонью от горла до низа живота.
Денис улыбался, разомлев.
Но, поймав предательски подло мелькнувшую мысль, улыбаться перестал. Ему нелегко было спросить, попросить, но — как она там сказала?.. «Говорят, никогда не поздно начать учиться».
И он спросил:
— Ты останешься? — и напрягся, ожидая ответа.
— Не могу, — пожаловалась она легко. — Я не договорилась с Зоей Львовной о ночевке, а одного Ваську никогда не оставляю.
Дениса отпустило.
Она не останется, но не из-за каких-то женских расчетов, уловок, мыслей продуманных, а потому, что ее ждет Василий Федорович.
Он даже выдохнул облегченно, но осторожно, так чтобы Лена не заметила.
Денис поглаживал ее тихонько по спине, и это было так приятно. А он и забыл, как это приятно — гладить женщину по спине!
— Странно, — поделился пришедшей мыслью Денис, — что Зоя Львовна не рассказывала нам друг о друге. Она же знает, чем я занимаюсь и чем занимаешься ты.
— Не странно, — поглаживала его грудь Лена.
И это было офигенно приятно Денису, про такие ощущения он давно забыл.
— Мы, когда познакомились, Зоя Львовна, узнав, кем я работаю, сразу покаялась, что прессу не читает ни в каком виде, даже новости не смотрит. Говорит, так напереживалась в девяностых от валившейся на людей потоком разоблачительной информации, что сердце пошаливать начало. И она себе периодику читать запретила — хорошего пишут мало, а плохого на ее жизнь уже хватило. Извините, говорит, Леночка, но я вашей работой интересоваться не буду. Мы с Васькой и не рассказывали ей, так у нас получилось. Вот она и не знала, что у нас с тобой могут совпасть интересы.
