Читаем без скачивания Дежурные по стране - Алексей Леснянский

— Молодые люди, обещайте, что не будете смеяться надо мной, — сказала Лариса Петровна.

Друзья утвердительно кивнули.

Ректор разложил фотографии на столе и начал рассказывать:

— На этих фотокарточках я в молодости… Вот это маленькая девочка с огромными белыми бантами — октябрёнок Ларисонька. Как жаль, что сейчас не носят гольфы, — правда? Не находите, что гольфы идут малышам? По-моему, очень… Здесь — пионерка Лариска по прозвищу Утюг, потому что всегда тщательно гладила школьную форму… На этом снимке мне вручают комсомольский билет. Видите, как я волнуюсь? Это сейчас партии меняют как перчатки, а в мои времена вступали пусть и в одну, но раз и навсегда… На этой фотографии Лариса на правах парторга выступает на партийном собрании… А здесь я уже являюсь вторым секретарём горкома.

— Это, конечно, всё замечательно, но за семьдесят лет коммунисты угробили страну, — деликатно заметил Волоколамов.

— Вы говорите штампами, юноша, — не обиделась Лариса Петровна. — Сволочи, которыми изобилует всякий государственный режим, безусловно, издевались над страной, а вот настоящие партийцы, коих тоже было немало, хотели сделать наше государство процветающим. По-моему, коммунистов можно разделить на три поколения. Первое поколение — братоубийцы. Второе — защитники Отечества, антифашисты. Третье — строители светлого будущего. — Лариса Петровна вздохнула. — Одни вытекали из других. Сейчас многие смеются над утопическими идеями, но вы — я уверена — уже должны смотреть на историю беспристрастно. Да, было очень много грязи, но и немало хорошего… А наши песни, ребята?! Как были прекрасны наши песни! «Землянка», «… кто-то с горочки спустился», «Прекрасное далёко», «Гимн Олимпиады-80», а из старых кинофильмов берите любую — не ошибётесь. Сами фильмы берите — и здесь не промахнётесь: бессмертные комедии, героические ленты о войне, детские фильмы. Как же всё это можно списать?! Ведь там пропаганды — на грамм. Там ведь о вечных ценностях: чистой любви, бескорыстной дружбе, честности, порядочности, доброте, трудолюбии, патриотизме, жертвенном служении людям и братстве народов. Нравственность не имеет цвета, не бывает красной или белой. Вот так, ребята. А ненавидеть социалистическую эпоху, заниматься бездумным отрицанием прошлого — значит, ненавидеть своих мам и пап, бабушек и дедушек, которые воспитывались на всём этом, значит, предать их, признать, что они зря родились на свет.

— Благодаря таким замечательным людям, как Вы, Лариса Петровна, безобразная система продержалась очень долго, — произнёс Волоколамов. — Семьдесят лет продержалась. От своего дяди я наслышан о Вашей честности, скромности, невероятной принципиальности на партийной работе. Вас любили простые люди, Вам верили, но это не комплимент. Вы заблуждались сами и других вводили в заблуждение. Люди, подобные Вам, отодвигали наступление демократии… Вы отсрочили приход западников, приход правых сил.

— А я вот, Лёнька, — славянофил. И уж точно левый, потому что на твоём фланге ультраправые националисты гнездо свили, потому что гарные хлопцы из твоей свиты, дав свободу, отняли у людей землю и промышленность, — сказал Левандовский. — Знаю, что «левый славянофил» звучит, мягко говоря, странно, но мне всё равно… Зачем людям свобода без земли, заводов и фабрик?

— Прежде всего, нужно вырастить средний класс, — бросил Волоколамов.

— А откуда он, по-твоему, должен взяться? Не из народа разве?

Увидев, что между Леонидом и Алексеем снова назревает ссора, Магуров решил переключить внимание на себя:

— Я вот, к примеру, — центр.

— Не нашим, не вашим, — решил позубоскалить Бочкарёв.

— Зачем ты о нём в таком тоне? — с негодованием произнёс Женечкин. — Или ты забыл, сколько раз Яшка нас выручал, примирял, спонсировал? Некоторые уже бы тут глотки друг другу перегрызли, если бы не его постоянное вмешательство. Он — центр, и центр — настоящий.

— Ты-то сам чьих будешь? — улыбнулся Бочкарёв.

— Не понял.

— Чей холоп говорю?

— Только не смейтесь, — серьёзно сказал Женечкин. — Верхний я. Партия чистых облаков. Богу служу… Пытаюсь служить по мере сил, но не всегда, правда, выходит. Инопланетяне, ребятишки, лешие, эльфы, волшебники, гномы всякие в одной команде со мной, потому что их тоже Господь создал. — Вовка задумался. — Или мог бы создать, если бы люди заслужили сказку, доросли до неё.

— Если ты — верхний, то я тогда — нижний, — с грустью произнёс Бочкарёв. — Принадлежу к партии грязных страстей. На мой взгляд, главная из них — ненормальная тяга к женщинам. Надеюсь, что у меня получится переманить своих однопартийцев к тебе, Мальчишка. Надо только разобраться в причинах, почему во все времена убийство, воровство, ложь считаются преступлениями, а прелюбодеяние романтизируется.

— Возьми меня к себе, Тёма, — сказал Магуров. — Ну, пожалуйста.

— Отдыхай. С недавнего времени я в этой партии не удовольствия ради, а дела для.

— А я — мужик, — бросил Молотобойцев. — Я прикрою, как всегда прикрывал.

Лариса Петровна подумала: «Пока все без чёткого царя в голове, но определённо с ромашками в сердце». А вслух сказала:

— Делаю вам последнее предупреждение, молодые люди. И запомните: драка — не решение проблем. Можете идти.

Как только ребята покинули кабинет, Орешкина подробно ознакомилась с анкетами хулиганов и начала звонить коллегам. Пользуясь служебным положением в бескорыстных целях, Лариса Петровна не просила, а приказывала:

— Во втором семестре к Волоколамову, Магурову, Левандовскому, Женечкину, Бочкарёву и Молотобойцеву — особое внимание. С перечисленных студентов спрашивать строже, чем с остальных. Ни в коем разе не заигрывать с ними, иначе сядут Вам на шею. И не вздумайте подстраивать парней под себя, ломать их убеждения. Лишь слегка направляйте и дорабатывайте ребят, занимайтесь огранкой, а не распиливанием… Что? Не слышу Вас. Что, что?.. Нет, не алмазы. Обычные буяны. Просто я поручилась за них перед родителями.

Глава 10

31 декабря 1999 года вся страна готовилась к встрече нового тысячелетия. Тоннами строгались традиционные салаты «оливье», исключительно для запаха покупались не менее традиционные мандарины, раскладывалась по тарелкам «какая это гадость, ваша заливная рыба». Советское шампанское, которое в другое время не переносилось на дух, расходилось в магазинах со свистом, чтобы ровно на одну минуту в году под бой Кремлёвских курантов и залпы праздничного салюта единым фронтом выступить против диктаторской власти водки и с последним ударом часов геройски погибнуть в неравной борьбе. Нестареющая Барбара Брыльска, иронизируя по поводу прорухи-судьбы на первом канале, в очередной раз долго не могла сделать выбор между двумя городами федерального значения, потому что в глубине души мечтала о Красноярске. На второй программе гнали к исправлению бессмертных «Джентльменов удачи», параллельно Барбаре гнали, чтобы перессорить домочадцев, разделить их в канун светлого праздника на тех, кто за классику любовного треугольника и тех, кто за милого вора Крамарова. Тридцать первого декабря каналы ОРТ и РТР по негласной договорённости будили только лучшие чувства в людях, чтобы уже завтра с удвоенной энергией вновь взяться за старое. Компьютерщики боялись сбоев в программах, потому что три девятки должны были смениться на нули.

Наши друзья решили справить Новый Год вместе. Они сняли двухкомнатную квартиру в центре города. Чтобы не утруждать себя лишними хлопотами и ничего не забыть, ребята чётко распределили обязанности. Местные взяли на себя горячие блюда, холодные закуски и салаты, иногородние — спиртные напитки и фрукты.

Было девять часов вечера. Левандовский и Волоколамов накрывали на стол. Женечкин вырезал из белой бумаги снежинки и лепил их на окна. Молотобойцев развешивал по квартире гирлянды и шарики. Бочкарёв, развалившись на диване, смотрел телевизор. Магуров спал.

— Просыпайся, Яшка, — сказал Женечкин и стал трясти друга, растянувшегося на полу. — Хватит дрыхнуть, а то так Новый Год, новое тысячелетие проспишь.

— Еврей своё не проспит, не беспокойся, — буркнул Магуров и перевернулся на другой бок.

— Яков Израилыч, ёлку достать надо. Тебе одному это под силу. Как без ёлки-то? — произнёс Молотобойцев.

— Как Новый Год встретишь, так его и проведёшь. Хотите, чтобы я у вас в 2000-ом на побегушках был? Не попрёт, — не сдавался Магуров. — Нашли крайнего. И вообще у меня аллергия на хвою.

— На работу у тебя аллергия, — рассмеялся Левандовский. — Как командовать, так ты мастер. Пора меняться, Яша. Потрудись-ка на общее благо.

— Командовать тоже надо уметь, — мягко заметил Магуров. — Только дураки с плеча рубят, приказывают, а ты научись искренне интересоваться человеком, принимать его таким, какой он есть, возвеличивать его достоинства, и тогда он сам для тебя всё сделает, просить даже не надо. Всем советую почитать Дейла Карнеги, много полезного для себя почерпнёте.