Читаем без скачивания Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы - Виктор Поротников

Глава пятнадцатая. Разлад

Переговоры с тверским посольством длились не один день, все это время спорам и взаимным обвинениям не виделось конца. Московские и тверские бояре, в запале теряя чувство меры, порой начинали сыпать оскорблениями и вставать на дыбы друг перед другом. Тяжких обид у тверичей было гораздо больше, чем у московлян. Спор о выморочном Вертязинском уделе и о правах на тверской стол как-то незаметно перетекал в свирепую перебранку между тверичами и московлянами, которые под спудом гнева и раздражения начинали ворошить далекое прошлое, извлекая на свет неприглядные делишки давно умерших князей. В конце концов все зашло в неразрешимый тупик. Ни одна из сторон ни в чем не хотела уступать.

И тогда тысяцкий Василий Вельяминов предложил князю Дмитрию пленить Михаила Александровича и всю его свиту. «Дело сие, конечно, подлое, – признал тысяцкий, – зато весьма полезное для Москвы. В Твери опять вокняжится дружественный нам Василий Михайлович. Ольгерд же лишится ценного союзника».

Многие из советников Дмитрия согласились с Василием Вельяминовым. На этом фоне голоса тех бояр, кто выступил против подлого замысла тысяцкого, прозвучали разрозненно и несмело.

Дмитрий взял время на раздумье. Ему хотелось услышать мнение своих друзей. С некоторых пор Дмитрий стал совещаться по разным важным вопросам не только с боярской думой, но и со своими друзьями, называя их «младшим советом» или «молодшей дружиной».

В тот декабрьский вечер друзья Дмитрия, как обычно, собрались в его любимой светлице за длинным столом, застеленным белой скатертью. Никто из них, кроме Владимира и Остея, не имел доступа на заседания в Чудовом монастыре. Обо всем происходящем на переговорах с тверским посольством сверстники Дмитрия узнавали от него самого.

На этот раз Дмитрий опять не сообщил ничего нового и обнадеживающего, договориться с Михаилом Александровичем никак не удавалось, ибо его требования раз от раза все возрастали.

– Михаил Александрович не желает смириться с тем, что Тверь уже далеко не ровня Москве, – молвил Дмитрий, сидя во главе стола. – Наши уступки он одобряет, но сам ни в чем уступать не хочет. В общем, переговоры с тверским посольством завязли намертво, как телега в осенней грязи. – Дмитрий сделал долгую паузу, окинув взглядом лица друзей, устремленные на него. Затем он негромко произнес: – Сегодня Василий Вельяминов дал мне совет, как вернее покончить со всем этим. И не просто покончить, но и извлечь выгоду из этого.

Сидевшие по краям стола подростки насторожились. По глазам Дмитрия они поняли, что сейчас услышат нечто очень важное и секретное.

– Ну-ну? – заерзал на стуле нетерпеливый Федька Беклемиш. – Что там измыслил наш тысяцкий?

– Наверняка что-нибудь коварное, – усмехнулся румяный Федька Свибл, переглянувшись с Остеем.

– Не томи, брат, – сказал Владимир. – Чую, неспроста ты собрал нас здесь!

Чувствуя все возрастающее внутреннее напряжение, Дмитрий слегка прокашлялся в кулак, потом вымолвил:

– Тысяцкий Вельяминов предлагает посадить Михаила Александровича в поруб и всех его людей тоже. В Твери сядет князем Василий Михайлович. А Еремей Константинович вернется в свой Вертязин. Таким образом, сия тяжба завершится в нашу пользу.

В светлице на несколько долгих мгновений водворилась томительная тишина, которая была нарушена Дмитрием.

– Что скажете, други? – спросил он. – Последовать мне совету тысяцкого или нет?

Первым высказался боярич Костя по прозвищу Шея. Он одобрил совет Василия Вельяминова, добавив от себя, что лучше всего лишить Михаила Александровича жизни.

– Незачем его в порубе томить! – сказал Костя, решительным жестом проведя ребром ладони по своей тонкой длинной шее.

– Убивать Михаила Александровича не следует, – проговорил Федька Свибл, – но взять его под стражу – это дело верное.

С Федькой Свиблом согласились Остей и Федька Беклемиш.

После некоторых колебаний их мнение поддержал боярич Иванко Хромец.

– А ты что скажешь, братец? – Дмитрий взглянул на хмурого Владимира.

– Я считаю, что тысяцкий толкает тебя на гнусное дело, – ответил Владимир, подняв глаза на Дмитрия. – Не уподобляйся Иуде, брат. Отпусти Михаила Александровича с миром, ведь ему была обещана неприкосновенность.

– Не мной была обещана, а митрополитом, – раздраженно бросил Дмитрий.

– Какая разница, брат! – промолвил Владимир, поднявшись со стула. – Всякий посол неприкосновенен, сие общеизвестно.

– Михаил Александрович – враг Москве! – Остей дернул Владимира за рукав атласной рубахи, вновь усадив его на стул. – Пусть он посидит какое-то время под замком, не мешая Дмитрию достраивать каменную стену. Порой и Иван Калита совершал клятвопреступления ради блага своего княжества.

– Неприглядные дела Ивана Калиты ныне отрыгаются Дмитрию в упреках тех же тверичей, – огрызнулся Владимир, бросив холодный взгляд на Остея. – Ежели Дмитрий желает сплотить все русские княжества вокруг Москвы, то ему для этого понадобится не токмо сильное войско и богатая казна, но и честное имя, не запятнанное гнусными поступками.

– Один недостойный поступок, полагаю, не повредит моему честному имени, – промолвил Дмитрий, по тону и лицу которого можно было понять, что в нем уже созрела решимость пленить Михаила Александровича. – Будем голосовать, други мои. Как вы проголосуете, так я и поступлю. Пусть те из вас, кто за то, чтобы посадить тверское посольство в застенок, поднимут руку.

Над столом поднялось пять рук. Не поднял руку лишь Владимир.

– Кто против этого? – опять спросил Дмитрий.

Поднялась всего одна рука. Это Владимир проголосовал не как большинство.

– Почто ты идешь мне наперекор, братец? – недобрым голосом обратился Дмитрий к Владимиру. – Иль ты забыл заключенный между нами договор? По этому договору ты обязан быть со мной заодно во всех делах!

– Во всех честных делах, брат, – сделал поправку Владимир. – Я христианские заповеди нарушать не собираюсь. В договоре сказано, что я обязуюсь держать под тобой княжение великое «честно и грозно». Мне жаль, брат, что ты решил последовать дурному совету.

– Ступай отсель! – ледяным голосом произнес Дмитрий, не глядя на Владимира. – Завтра поутру отправляйся обратно в Серпухов, и чтобы без моего ведома ни ногой оттуда!

Не проронив ни слова, Владимир вышел из-за стола и удалился из светлицы, провожаемый недоумевающими взглядами четверых бояричей и княжича Остея.

Приехав в Серпухов, Владимир без утайки поведал матери и своему наставнику Ларгию причину своей размолвки с князем Дмитрием, который в раздражении прогнал его с глаз долой. Мария Ивановна, выслушав сына, напомнила ему одну притчу, в которой говорится о том, как подружился мужик с медведем и что в конце концов из этой дружбы вышло.