Читаем без скачивания Технозона - Василий Головачев

Девятнадцатого июня в главном корпусе Центра экстремального оперирования, располагавшемся в Плесецке, собралась команда, которая должна была совершить испытательный полёт – сверхдальний бросок к Плутону. В неё вошли, кроме Молодцова, проверенные в деле специалисты: капитан Вячеслав Абдулов и планетолог Феликс Эдуардович Глинич, а также один из разработчиков «Амура» инженер Михаил Жуков. На борту корабля он должен был выполнять роль бортинженера. Главный конструктор «Амура» Владимир Александрович Леонов тоже хотел войти в состав экипажа, но ему уже исполнилось семьдесят лет, и столь экстремальное путешествие он мог не выдержать. Главе службы безопасности РВКН генералу Матвейкину с трудом удалось отговорить его от этого шага.

Совещание экипажа с конструкторами, командованием РВКН и учёными, заинтересованными в изучении планет Солнечной системы, длилось недолго. Поджимало время. Уже было точно известно, что американцы и в самом деле запустили свой новый шаттл к Плутону, не поставив в известность своих коллег по освоению космоса из других стран, и российские специалисты не могли и не хотели оставаться в стороне от этого процесса. Полёт «Амура» должен был утвердить амбиции России на звание передовой космической державы, а главное – мог послужить человечеству не меньше, чем грандиозные американские проекты, так как все хотели знать, что же всё-таки происходит на окраине Солнечной системы, почему вдруг резко изменился блеск Плутона. По имевшимся у астрономов данным, эта небольшая планета состояла изо льда и камня и была покрыта тонким слоем замёрзшего азота с небольшой добавкой метана, поверх которого кое-где собрался значительный слой пыли. Температура на её поверхности не превышала семидесяти градусов по Кельвину, то есть составляла минус двести три градуса по Цельсию. Харон же и вовсе представлял собой кусок льда сферической формы, не имеющий даже следов атмосферы, поэтому интерес учёных был оправдан. На границах Солнечной системы произошло необычное событие, и стоило проверить, что это за событие и чем вызвано.

Хотя в душе Денис понимал, что руководители Российского космического агентства, равно как и высшие чиновники, были просто уязвлены тем, что их опередили американцы.

– Цель ясна? – закончил совещание командующий РВКН.

– Так точно! – отозвался Денис.

– На всякий случай повторю: главное – вернуться! Хрен с ним, с Плутоном, дождётся своей очереди, ещё успеем погулять по его равнинам. Понятно?

– Так точно, – повторил Денис, подумав, что для него теперь главное – найти американский «челнок» «Калифорния». Что он скажет при встрече его капитану Кэтрин Бьюти-Джонс, то есть своей законной супруге, Денис ещё не знал.

4

Угольно-чёрное небо со всех сторон.

Сверкающая полоса Млечного Пути и звёзды. Одна крупнее остальных – родное Солнце, видимое с расстояния в сорок астрономических единиц или шесть миллиардов километров.

Денис переключил вектор системы обзора, и на передние экраны рубки выплыл туманно-голубоватый горб близкой планеты, из-за которого виднелся ещё горбик, только туманно-белёсый, похожий на шляпку шампиньона. Плутон и Харон. Но оба с приличной атмосферой, сквозь которую ничего нельзя было разглядеть, что делается на поверхности планеты и её спутника. Нельзя даже с уверенностью утверждать, что эта поверхность существует, хотя локаторы и фиксируют твёрдое и очень неровное дно на глубине в двадцать километров. И всё же не видать ни зги, сплошной туман, газовый компот: азот – двадцать процентов, метан – около одного процента, чуть-чуть кислорода, совсем немного водорода, остальное – водяной пар.

– Ничего? – задал Денис сакраментальный вопрос.

– Ничего, – односложно отозвался бортинженер Миша Жуков, оказавшийся добрейшей души человеком.

Имелось в виду, что никаких следов пребывания возле Плутона шаттла «Калифорния» не наблюдалось. Американский «челнок» как в воду канул, несмотря на доказательства старта к Плутону, полученные с Земли благодаря работе спецорганов. Было известно, что «Калифорния» действительно стартовала к границе Солнечной системы с тремя астронавтами на борту, и командовала экспедицией капитан Кэтрин Бьюти-Джонс, жена Дениса Молодцова. А поскольку по пути к Плутону корабль Кэтрин обнаружить не удалось, как и возле самого Плутона, приходилось предполагать, что он совершил посадку на поверхность планеты. Или её спутника. Куда именно – ещё предстояло выяснить.

Полёт длился четверо суток.

Ещё никогда прежде Денис не командовал кораблём, способным достигать половины скорости света без особых усилий. Конечно, всё дело было в принципе работы двигателя, использующего напрямую энергию вакуума, и всё же возможности «Амура» впечатляли даже бывалых косменов, какими были Денис и Слава Абдулов. Единственным слабым местом «челнока» оказалась его защита: при скоростях в сто тысяч километров в секунду столкновение с любой песчинкой грозило ему катастрофой, не говоря уже о столкновении с более крупными небесными телами, обломками астероидов и комет. Но обошлось. Столкновения имели место, причём довольно часто, однако обтекаемый корпус «Амура», усиленный плазменным слоем и магнитным экраном, тормозящими и отбрасывающими мелкие камешки, пока выдерживал лобовые удары. Что случится, столкнись он с более крупным метеоритом, гадать не хотелось.

– Что будем делать, командир? – осведомился штурман корабля Слава Абдулов, отращивающий во время экспедиций усы и бородку.

– Радио на базу, – буркнул Денис. – Мы на месте. Начинаем наблюдение за объектом. Аппарат ведёт себя прилично, особых претензий не имеем.

– Есть претензии, – возразил ради объективности Миша Жуков, часто пропадавший в машинном отделении. – Генератор нужно дублировать и…

– Отставить возражения, подробностями будем делиться на Земле. Главное – всё работает. – Денис подумал. – Добавь ещё: нет ли вестей от… Кэтрин? Впрочем, – он ещё немного подумал, – не стоит, были бы новости, нам бы и так сообщили. Короче, парни, высовываем наружу все наши глаза и уши и смотрим, что здесь происходит. Выводы будем делать потом. Ясно?

– Так точно! – дружно ответил экипаж.

5

Конечно, основную нагрузку по наблюдениям за Плутоном и его спутником взял на себя бортовой исследовательский компьютер. Но и экипажу пришлось поучаствовать в этом процессе, тем более что заниматься ему в принципе было больше нечем.

Спали по очереди, парами, и вели обзор тоже парами, изучив за три дня почти все видимые детали обеих планет. Впрочем, деталей этих набралось немного, поверхность Плутона и Харона по-прежнему скрывал густой белёсо-голубой туман, поэтому удавалось лишь изредка увидеть что-либо поинтересней ровной пушистой пелены.