Читаем без скачивания Одинокий дракон. Последний повелитель - Павел Шумилов

На балконе нас встречает Лира. В серебристом комбинезоне Повелителей, в наушниках, с рацией, пристёгнутой к плечу. Не только у Сэма, у меня отваливается челюсть. Прыскает в ладошку, увидев Сэма в платье и протягивает ему комбинезон.

— Сэр Дракон ранен, — говорит Сэм.

— Пустяки. Лира, отломай наконечник и выдерни стрелу. Сейчас Сэм переоденется и пойдём разбирать операцию.

Идём в экранный зал информационной централи. Прокручиваем записи всех пяти передатчиков, просматриваем интересные места по несколько раз. С развёрнутыми крыльями я великолепен. Только хвост лучше держать опущенным. С поднятым напоминаю довольного кота. Несолидно. Интересней всего ведут себя, разумеется, Тит и кузнец. Тит таскает с собой булыжник–передатчик, делает вид, что чинит забор и всё время бормочет под нос, что дед увёз Сэма в Литмунд. Кузнец, зная мои планы, изображает храбреца, которому сам чёрт не брат. Впрочем, раз пять сообщает окружающим, что к Замку он не ходил, и бояться ему нечего. Конспиратор, хвостом тя по голове! Спрашиваю у Лиры, всегда ли он такой храбрый. Оказывается, всегда. Мда… Заканчиваем просмотр и приступаем к разбору ошибок. Лира утверждает, что ошибок было всего две: Сэм не взял с собой пеленгатор. А мне нужно было взять не рацию, а телепередатчик. Из–за этого она пропустила самое интересное. Я нашёл ещё две: Титу надо было дать не простой телепередатчик, а рацию с кнопкой вызова. Тогда ему не пришлось бы два часа бубнить про Литмунд. А Сэму нужно было думать, что кричать. Лира удивлена, Сэм тоже. Отматываю запись и даю прослушать. Сэм краснеет. Иду добывать мясо к ужину, а Лира объясняет Сэму, как пользоваться пультом.

Уже возвращаясь с добычей, получаю вызов от Лиры. Оказывается, я забыл снять рацию. Никому в этом не признаюсь. И почему бы нам не носить рацию всегда? Очень удобно! Поставлю вопрос на голосование. Пусть привыкают к демократии.

В деревне что–то произошло. Спешу в экранный зал. Церкачи. Тот отряд, который обстрелял меня из арбалетов. Во главе отряда шпион, которого вычислил Тит. Сэм сообщает, что шпион исчез из деревни, как только услышал, где нашлась овца. Начинается допрос селян. Всё как в прошлый раз, говорит Сэм, только церкачей теперь все любят и уважают, а в прошлый раз плевали вслед. Всё правильно, теперь они защитники. Надёжа и опора. Включаю запись всех пяти каналов телепередатчиков и ставлю на голосование вопрос об ужине. Двумя голосами при одном воздержавшемся ужин отменяется. Тем временем допрос селян идёт полным ходом. Допрашивают одновременно шесть бригад по три человека в каждой. Двое задают вопросы, третий ведёт протокол. Протоколы допросов тут же поступают в штаб. Во всём чувствуется сноровка и железная дисциплина. Первый круг допросов заканчивается. По второму разу вызывают старосту, Сэма Гавнюка, деда, кузнеца и какую–то старуху. На этот раз допрос ведёт штаб. Ничего нового, впрочем, не выясняется. Курица, которая якобы умерла от моего крика, была попросту затоптана испуганной лошадью. Огнём я не дышал, это язык у меня красный и длинный. И нечего меня бояться, если к Замку не ходишь. Гавнючонок был совсем целый, даже не поцарапанный, иначе на белом платье кровь была бы.

Да, тут мы прокололись. Нужно было взять с собой литра два в баночке. Склероз, массаракш! Допрос окончен, передаю управление пультом Лире. Она берётся за дело так, что у меня в глазах рябит. На главном экране мечутся, то сужаясь, то расширяясь, сектора обзоров видеопередатчиков и направленных микрофонов. На остальных на секунду–две замирает какое–нибудь лицо, слышится обрывок разговора, потом камера выхватывает следующее лицо. Каша. И как она ориентируется? Смотрю на Сэма. Глаза горят, рот открыт, теребит Лиру за локоть и тычет пальцем в экран. Закрываю глаза, слушаю и фильтрую.

— Кузнецов сын увидел, что собака не хочет на сухое болото идти, домой повернул, и ничего ему нет. А Сэм–младший через болото к Замку пошёл, сам и виноват.

— А у дракона скоро птенцы будут, иначе бы он Гавнюченка на месте съел, а не в гнездо тащил. Если драконы разведутся, отсюда уходить надо будет.

— Дык, Тит говорит, дракон деревья ест.

— Так он сначала твою хату съест, а потом тобой горло прочистит.

— И нечего Болтуна слушать. Он, как Лирочку увезли, умом тронулся. Сегодня сам с собой весь день разговаривал.

— Ты сюда слушай, он умом тронулся после того, как дракон его кобылу задрал.

— Кто сказал, что Болтун тронулся? Это у тебя крыша поехала, когда ты с его урода кувырком летел.

— Так ты ж первый с Бычка слетел.

— А я что, отказываюсь? Ну, слетел, так и выпивку поставил, как уговаривались.

— Нет, вы бабы послушайте! Это теперь Бычок виноват, что они так наклюкались!

— Ой, бабы, они ж, поди, перепутали. Сначала в трактир зашли, а потом на Бычка влезть пытались.

Больше ничего интересного. Отбираю у Лиры управление одним передатчиком и нацеливаю микрофон на окна дома старосты. Там что–то затевается. Самого старосту из дома выперли. В три шеи. То есть, с женой и дочкой. У всех дверей поставили охрану.

То, что произошло в последующие три часа, поразило меня и напугало Лиру. Сэм ничего не понял и сидел, повизгивая от восторга. Но у Лиры был эталон для сравнения — наши уроки логического мышления. На фоне происходящего уроки выглядели бледно. Это был профессиональный, хорошо организованный мозговой штурм. С ведущим и фиксацией всего сказанного. Фиксацию вела бригада из четырёх писцов. Фейерверк идей, каскад гипотез, лавина вариантов. Раскованность мышления и свобода фантазии. Интересно, это местное изобретение, или наследство Повелителей? Впрочем, по–порядку. Вначале ведущий посетовал на отсутствие моего черепа или, хотя бы, зуба и предложил называть меня просто: бестия. (Минут через десять я вспомнил, что «бестиа» по латыни — зверь. Обидно, однако.) Затем зачитал показания Тита Болтуна о нападении на Лючию. Раздал всем копии протокола осмотра места происшествия. Перешёл к описанию событий в Литмунде. Отметил мои кульбиты в воздухе и малое количество крови на щепках. Обратил внимание на противоречия в показаниях свидетелей. Одни утверждали, что я перекусил девицу Елиранию пополам, другие — что только откусил голову, разжевал и выплюнул косточки. Мнение экспертов, основанное на измерении откушенной части столба и анализе щепок, сводилось к тому, что я откусил голову и высосал из тела кровь. Также подробно были зачитаны все факты, относящиеся к нападению на Сэма. Не было пропущено ни одной мелочи. Меня разобрали по косточкам, обсосали каждую и собрали вновь. Отметили, например, что в обоих случаях в деле участвовало домашнее животное и человек. Отметили, что с животными я разделываюсь на месте, а людей уношу в гнездо. Отметили, что Сэм Гавнючонок дружил с девицей Елиранией. Отметили также, что девица Елирания была неугодна церкви, а Сэм Гавнюченок — именно тот мальчишка, который разоблачил наблюдателя. Обсудили гипотезу деревенской старухи, что я сижу на гнезде, и скоро выведу (высижу) детёнышей. К сожалению, фактов было слишком мало. Участники мозгового штурма не смогли даже решить вопрос о моей разумности. Аргументы за разумность: первое — как быстро и умело я открыл ворота сарая. Второе — летел за Сэмом над дорогой, а не по прямой. Задержался и, возможно, выслушал дядю Сэма. Третье — рациональность действий и удачный исход обоих боевых вылетов. И, наконец, интуиция подсказывает…