Читаем без скачивания Проклят и прощен - Эльза Вернер

Через полчаса быстрой езды Пауль был в Верденфельсе, и управляющий, которому он назвал себя, поспешил показать ему замок и сады. Пауль и здесь нашел то же безжизненное великолепие, что и в Фельзенеке, и тут тщательно поддерживаемая роскошь никого не радовала, никому не приносила пользы. Только сам Верденфельс был светлее, приветливее и уютнее Фельзенека. Это чисто княжеское имение могло составить гордость любого владельца, между тем как его хозяин почти никогда не бывал в нем. При других обстоятельствах Пауль наверно проявил бы гораздо больше интереса к тому месту, по которому его род получил свое имя, но сейчас он был рассеян и видимо торопился. Однако он не мог подавить восклицание восторга, когда управляющий провел его на большую террасу.

Замок был расположен на высоком холме, у подошвы которого с одной стороны лежала большая деревня, а с другой простирались сады, окружавшие замок большим цветущим венком, даже теперь, несмотря на позднюю осень, сохранившим часть своего пестрого наряда. Мимо деревни и садов протекал широкий и шумный горный поток, бравший начало в горах над Фельзенеком. Здесь он несся не так бурно и шумно, как в узкой долине, но и тут, видимо, мог иногда быть опасен, и потому весь парк с его стороны был огражден камнями и земляными валами. Эти валы были тщательно засажены кустарником и живыми изгородями, придававшими парку живописный вид.

— Какая прелесть! — воскликнул Пауль, переводя взгляд с роскошного далекого ландшафта на зеленые лужайки и красивые группы деревьев парка. — Таких садов не найдешь и при княжеских замках.

— Да, сады Верденфельса славятся во всей округе, — с гордостью подтвердил управляющий. — Деду нашего барона они стоили огромных денег. Покойный барон не особенно дорожил подобными вещами, но и он очень гордился этим украшением замка и тщательно следил за тем, чтобы сады сохраняли прежний вид. Да их и теперь поддерживают, но... — он внезапно оборвал свою речь и грустно добавил: — Сегодня мы видим первого из наших господ, этого не случалось уже много лет.

Пауль пожал плечами.

— Дядя не любит Верденфельса и предпочитает жить в Фельзенеке. Но на поддержание этих парков, должно быть, ежегодно идут огромные суммы?

— Да, они стоят дорого, — подтвердил управляющий. — Немного у нас помещиков, которые могли бы позволить себе такие траты, но наш господин, конечно, может. Посмотрите-ка, господин барон, — он описал рукой большой полукруг, — все это принадлежит к Верденфельсу, а там, за лесами, лежат еще другие поместья нашего барона; большие горные леса вокруг Фельзенека также составляют его собственность.

Молодой человек взглянул по указанному направлению. Да, это были колоссальные владения, и они находились в руках человека, нисколько не интересовавшегося ими и проводившего год за годом в своем уединении. При этой мысли Пауль невольно вздохнул и спросил, чтобы переменить разговор:

— Что за странные зеленые стены ограждают с той стороны парк? Отсюда кажется, будто он в том месте отделен крепостным валом.

— Это все из-за реки, — ответил управляющий. — Она бывает иногда очень бурной и в былое время аккуратно каждую весну и каждую осень наносила парку большой ущерб. А если бы вода не на шутку выступила из берегов, то это повредило бы не одному только парку. Все верденфельские владения лежат в долине, и все они погибли бы. Поэтому покойный барон приказал построить предохранительные валы; там положены камень на камень, а земля и живая изгородь скрепили их, словно льдом сковали. Такое ограждение не может снести никакой горный поток, как бы он ни бушевал.

— Но ведь деревня лежит с той же самой стороны, а там я не вижу никаких ограждений.

— Для крестьян это было бы слишком дорого, — ответил управляющий, пожимая плечами. — Приход не богат. Людям стоит огромного труда приобрести и самое необходимое, а такая постройка требует многих тысяч. Люди надеются на авось да на Божью милость. Но все эти годы ничего не случалось... Не хотите ли вы пройтись по парку, господин барон?

— Нет, благодарю, — рассеянно ответил Пауль, — у меня сегодня мало времени, а хочется еще побывать в деревне. Как проехать туда самым кратким путем?

Управляющий видимо удивился, что молодой барон собирается в деревню, но с готовностью сообщил требуемые сведения.

Пауль пошел по указанной дороге, которая вела вниз к замковой горе, но извилистая тропинка показалась ему слишком длинной, и он отправился прямо по откосу, покрытому дерном и кустарником, пока не дошел до крутого обрыва, по которому было довольно трудно спускаться.

Внезапно, прямо под его ногами раздались звуки народной песни, которую часто пели в той местности. Пел молодой, свежий голос, звучавший с такой заманчивой прелестью, что Пауль невольно остановился и стал прислушиваться. Чтобы увидеть, кому же принадлежит этот прелестный голос, Пауль перегнулся и заглянул вниз. Сквозь облетевший под дыханием осени кустарник он увидел маленькую розовую руку, энергично обрывавшую орехи с кустов, растущих у подножия замкового холма. Потом показались длинные каштановые косы, отклоняющиеся то вправо, то влево при каждом движении их обладательницы; затем из ветвей выступили очертания хорошенькой головки, но так как пока не было еще возможности ничего больше различить, то Пауль, любопытство которого уже было возбуждено, подошел к самому обрыву, осторожно раздвигая руками ветки, мешавшие ему видеть. В эту минуту земля под его ногами подалась, всякая опора под ним исчезла, и он полетел вниз, ломая кусты и поднимая целые столбы пыли.

Громкий крик ужаса раздался при его падении. Молодая певица быстро отскочила в сторону, со страхом глядя на этого невольного акробата. Ее носовой платок упал на землю, и сложенные в него орехи раскатились во все стороны.

— Боже мой! Что это? — закричала она.

— Поклонник вашего пения, фрейлейн, — ответил

Пауль, делая судорожные, но тщетные попытки выбраться из орешника. — Я не мог противиться желанию... Ах, проклятый орешник! Простите, что я оказался у ваших ног таким необычным путем. Ох, уж этот мне несчастный обрыв!..

Он не без основания проклинал обрыв, пославший ему вслед еще огромный ком земли, снова осыпавший его целым градом песка и мелких камней. У него был до такой степени комичный вид, что молодая девушка разразилась громким смехом.

Пауль не мог дольше выносить такое унизительное положение. Он принялся яростно ломать направо и налево ветки орешника, и тот наконец выпустил его из своих объятий. Тогда Верденфельс вскочил на ноги, отряхнул с себя землю и заговорил, приближаясь к девушке: