Читаем без скачивания Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э. - Пол Кривачек

Более поздние шумеры, скорее всего, предпочитали ни о чем таком не помнить. Мы не находим никаких явных ссылок в мифах, легендах и эпосах, которые дошли до нас. Возможно, это случилось потому, что письменность все еще находилась на первоначальном этапе развития и использовалась больше для бухгалтерии, нежели для записи исторических событий. Есть разве что один неясный намек на огромную утрату веры, который дошел до нас из древних устных преданий. В эпосе об Атрахасисе Потопу предшествовали попытки бога Энлиля сократить численность людей с помощью мора, за которым последовали засоление земель, засуха и голод. Люди восстали:

Я призвал старейшин:Начните восстание в своем собственном доме,Пусть глашатаи возвестят…Пусть они поднимут громкий шум в стране:Не поклоняйтесь вашим богам,Не молитесь вашим богиням.

Официальная шумерская история, в общих чертах обрисованная в Списке царя Утухенгаля, обошла молчанием этот вопрос. Просто указывалось, что старый порядок был полностью уничтожен одним махом, «а затем начался Потоп». Словно люди, которые писали о новом руководстве, хотели подвести черту под прошлым: то случилось тогда, а это происходит теперь. Потоп символизировал полное неприятие давно минувшего. Эпоха регионального господства Урука ушла в небытие, и о ней лучше не вспоминать. Пора было начинать заново.

Глава 5.

«Большие люди» и цари: города-государства, 3000–2300 гг. до н. э.

Все еще видны спустя 5 тысяч лет

В апреле 2003 г. в Интернете появился отчет, в котором говорилось, что «иракские города Эль-Кут и Насирия напали друг на друга сразу же после падения Багдада, чтобы установить свое господство в новой стране». Западные захватчики-союзники, говорилось в нем, ответили тем, что приказали городам прекратить военные действия и заявили, что Багдад останется столицей Ирака. Насирия немедленно отступила. Однако «Эль-Кут послал снайперов на главные дороги, ведущие в город, с приказом не допустить входа в город сил вторжения».

Трудно установить, является ли это отчасти правдой или полной выдумкой. Источник информации нигде не указан. Тем не менее, правда это или ложь, схема знакомая. Она уходит корнями в прошлое по крайней мере на 5 тысяч лет назад ко времени появления самых первых городов на Древнем Среднем Востоке.

Около 3000–2900 гг. до н. э., когда начинает рассеиваться доисторический туман и постепенно вырисовываются некие подробности, мы начинаем различать события прошлого. Здесь имеет место почти непрекращающееся соперничество. Главные центры скопления населения на равнине Тигра– Евфрата родились в борьбе друг с другом, как Иаков и Исав, которые враждовали с рождения.

Несмотря на неоднократные попытки положить конец гибельному соперничеству на протяжении большей части 3-го тысячелетия до н. э., все конфликты слишком часто приводили к уничтожению целых городов и массовому убийству их жителей. И все же претенденты на главенство в Шумерском государстве хорошо осознавали и даже гордились тем, что имеют общие культуру и историю. Некоторые толкователи видят доказательства того, что временами существовала даже коалиция или конфедерация, которую греки позднее назовут Амфиктионией – объединением соседних племен, центром которого был храм верховного бога Энлиля в Ниппуре, ставший средоточием запасов продовольствия, материалов и даже вооруженных людей для защиты всего объединения от Кенгирского (Шумерского) союза. Аналогично в средневековой Италии дворяне таких городов, как Феррара, Флоренция, Генуя, и многих других почти постоянно воевали друг с другом, несмотря на то что признавали свое общее культурное наследие, но временами объединялись против внешних врагов.

В фильме «Третий человек» Орсон Уэллс, как вы помните, сделал колкое замечание: «В Италии при Борджиа на протяжении тридцати лет была война, царили террор, убийства, и шло кровопролитие, но они дали миру Микеланджело, Леонардо да Винчи и Ренессанс. В Швейцарии была братская любовь, и пятьсот лет царили демократия и мир – и что они дали миру? Часы с кукушкой». В 3-м тысячелетии до н. э. в Месопотамии разгорались соперничество и конфликты между независимыми государствами, царила братоубийственная вражда, шла борьба всех против всех за господство, и у них там тоже была война, террор, убийства и кровопролитие. Однако тем временем обожженные на солнце кирпичи укладывались один за другим – так строился фундамент нашей цивилизации.

Потребовалось всего несколько веков, чтобы город-государство, знакомый нам по классической Греции и современному Сингапуру, полностью сформировался; чтобы военачальники и цари стали главной властью вместо храмовых священнослужителей; чтобы относительно эгалитарное общество, в котором царила власть религии, раскололось на классы богатых и бедных, слабых и сильных. Все это неизбежно продолжалось как побочный эффект удивительно хорошо организованной, эффективной и продуктивной сельскохозяйственной системы, следы которой все еще видны спустя 5 тысяч лет.

С начала 1960-х гг. ЦРУ переключило свою слежку за Советским Союзом с использованием самолетов-шпионов на наблюдение из космоса, в частности с помощью спутников серии «Корона», которые могли различить любой объект на местности свыше 2 метров шириной. Отодвинув в сторону политику холодной войны, самыми крупными выгодоприобретателями от этого в недавнем прошлом были археологи, которые использовали 3D-изображения (рассекреченные в 1995 г.) для изучения беспрецедентных подробностей аэрофотоснимков всего Среднего Востока, находя на них следы, оставленные древними жителями в ходе их деятельности.

На этих изображениях регион испещрен точками давно покинутых деревень, маленьких и больших городов – Эриду и Эшнунна, Гирсу и Киш, Лагаш и Ларса, Ниппур, Сиппар и Шуруппак, Умма, Ур и Урук и других – общей численностью 35 населенных пунктов. Они ровно распределены по региону, а бесчисленные поселения меньших размеров заполняют пространство между ними. Каждый город включал обнесенную стеной собственную территорию и зависимые от него деревушки в окружении ревностно охранявшихся и интенсивно обрабатывавшихся земель и целинных степей, куда из городского центра уходили проселочные дороги. На протяжении тысяч лет земледельцы и скотоводы с первыми лучами солнца тянулись из своих городских домов к собственным земельным наделам, а затем возвращались, когда день близился к закату, оставляя на поверхности почвы, по которой они прошли, твердые и утоптанные до полуметра глубиной борозды. Эти следы до сих пор – 5 тысяч лет спустя – видны на спутниковых снимках.

Следы на самом деле настолько четкие, что можно легко представить, как вы сами каждый день на заре выходите на поля в 3-м тысячелетии до н. э., почти за тысячу лет до даты, которую обычно приписывают патриарху Аврааму. Вы идете вместе с крестьянами, одетыми в льняные или шерстяные саронги, несущими на плечах свои мотыги, грабли, колотушки для разбивания земляных комьев и лопаты для копания канав; некоторые ведут за собой нагруженных корзинами осликов или сидят, свесив ноги с борта запряженных скрипучих телег на четырех крепких деревянных колесах; каждое из них ловко сделано из трех слоев древесины – один тонкий слой дерева с мягкой внешней стороной износился бы слишком быстро.

Ваши спутники вели бы беседу на самых широко используемых в этой части мира языках: один мы называем шумерским, другой – семитским, который в более поздние времена станет известен как аккадский (а в рассматриваемое нами время город Аккад еще даже не начинали строить). В самой южной части Месопотамской равнины, которая примыкает к Персидскому заливу (современное название), вы, вероятно, услышите шумерский язык; дальше на север, где реки Тигр и Евфрат несут свои воды ближе всего друг к другу, – семитский; а между этими двумя регионами они оба используются. Раньше исследователи утверждали, что и люди, говорившие на шумерском и семитском языках, постоянно боролись за власть, в конечном итоге последние, применив военную силу, победили. Эту идею сейчас воспринимают скептически. Мы можем быть почти уверены в том, что с древних времен здесь говорили на обоих языках, и антагонизма при этом было не больше, чем между людьми, говорящими на французском, немецком, итальянском и ретороманском языках в современных кантонах Швейцарии.

Как мы можем узнать о столь эфемерном явлении, как повседневная речь исчезнувшего народа? Не по его письменным документам – на этом этапе они ограничивались шумерским языком, для которого была изобретена письменность, а по именам людей они с гордостью писали их на своих печатях и в текстах. В те далекие времена имена представляли собой главным образом благочестивые фразы. Нам известны такие имена, как «Энлиль – моя сила», «Мой бог оказался истинным», «Я хватаю ступню Энки» и даже «Посреди твоей пищи – раб» («Sag-gar-zu-erim» – на шумерском), что похоже на строку из молитвы. Как написал ученый Джордж Бартон: «Либо у родителя, который дал ребенку это имя, было чувство юмора, либо он был буквалистом, так же напрочь лишенным чувства юмора, как некоторые пуритане, которые давали своим детям имена, представлявшие собой длинные предложения».