Читаем без скачивания Право на поиск - Сергей Снегов

Он слушал, я говорил. Порой он врывался репликами в мою долгую речь. Я отвечал и снова вывязывал невеселый рассказ.

Все началось с того, объяснил я, что Чарльз Гриценко доказал возможность изменения скорости времени и построил первый в мире трансформатор, позволяющий менять его течение в атомных процессах. Это было великое открытие, таким его и восприняли на Земле. На Урании выстроили специальный институт для хроноэкспериментов. Чарли пригласил меня на Уранию, мы с ним друзья еще со студенчества. Я возглавил лабораторию хроностабилизации - тематика прямо противоположная той, какую исследовали в других лабораториях института, там ведь доискивались, как время изменить, а не стабилизировать. С Земли прилетел Павел Ковальский, Чарли направил его ко мне. Павел, молодой доктор наук, мой давний знакомый, специалист по хронофизике - дисциплине, созданной в основном трудами Чарли, - привез отличную характеристику: широкообразован, умело экспериментирует, годен для выполнения сложных заданий. Павел не оправдывал своей характеристики, он был гораздо выше ее. В характеристике не было главного: Ковальский всегда шел дальше задания. Он был ненасытен в научном поиске. Я долго не понимал, почему Чарли определил Павла в мою лабораторию, у меня ведь трудно совершить открытие, задача у нас поддерживать постоянство, а не выискивать чрезвычайности. Я попенял Чарли, что он не уловил научного духа Павла. Чарли ответил:

"Полностью уловил, поэтому и направил его к тебе. Хочу вытравить из Павла этот самый дух чрезвычайности. Лучше это делать у тебя".

"Чарльз Гриценко в роли душителя научной инициативы - зрелище если и не для богов, то для дьяволов!" - воскликнул я со смехом. Кто-кто, а уж Чарли не из тех, кто глушит научную инициативу.

"Стремление всегда совершать открытия - не научная инициатива, а научная халтура! - выдал Чарли очередной парадокс. - Настоящий ученый изучает. Халтурщик - ошеломляет. Наша задача сегодня - изучить закономерности тока времени, а не выламывать его в циркаческих трюках".

"Я раньше думал, что развитие науки идет от открытия к открытию, сказал я, - что великие открытия - ступеньки подъема науки и что гении научной мысли..."

"Гении, гении! - прервал он сердито. - Гений доходит до открытия в результате великого постижения проблемы. Он планирует для себя понимание, а не открытие. Павел не гений. Его жадное стремление к необычайности неизбежно выродится в поверхностное пустозвонство. Его так и подталкивает работать на публику, а не на науку!"

Кое в чем Чарли был прав, но в одном ошибся. В Павле гнездился гений, а не халтурщик. Он вышел за грань стабилизации времени ради интереса узнать, что там, за межой, а не для того, чтобы ошеломить заранее ожидаемой неожиданностью. Он был ненасытен именно к пониманию, всей натурой заряжен на изучение. Объяснять это Чарли было бы пустой тратой времени. Чарли составил о Павле свое твердое мнение, и никакие уговоры не заставили бы его изменить свою позицию. Аргументом могли быть только реальные результаты, а не слова.

В моей лаборатории Павел скоро поставил опыт на себе. Он сделал это тайно, не только Чарли, но и я не разрешил бы столь рискованных экспериментов. И опыт увенчался блистательным успехом. Павел совершил воистину великое открытие, даже не одно, а два.

- И тогда впервые поделился с вами, чем втайне занимался? - вставил реплику Рой.

Так и было, подтвердил я. Павлу захотелось узнать, можно ли воздействовать трансформаторами атомного времени на биологические процессы. Еще Чарли установил, что в атомной области выход в прошлое имеет нижний и весьма близкий предел - в дальние древности не уйти. Зато выход в будущее не имеет границ. Идея Павла звучала просто. Биологические системы, в отличие от неорганики, с которой оперировал Чарли, построены иерархически. В мертвой материи изменение времени отдельных атомов мало влияет на соседние. Взять кусок гранита, перебросить половину его атомов на тысячу лет вперед или тысячу лет назад - что изменится? Миллионы лет назад этот кусок гранита был гранитом, миллионы лет спустя будет гранитом. А в биологических системах изменение времени какого-нибудь управляющего центра в мозгу немедленно отзовется на всем организме. Перебросьте тысячу важных нейронов мозга в будущее, отодвиньте их в прошлое - весь организм испытает потрясения. Центр управления организмом, искусственно переброшенный в будущее, властно потянет в будущее всю подчиненную ему биологическую систему - все процессы убыстрятся, организм как бы заторопится жить, зато и постарение наступит скорей. А затормозив ток времени, мы замедлим пребывание организма в его настоящем, законсервируем его "сейчас", хотя вокруг все будет идти вперед, в свое будущее.

- Что-то вроде этого я читал в старинных книгах по фантастике, сказал Рой. - Не вижу пока, какие открытия совершил Павел Ковальский. Вы говорили даже о двух.

Да, речь идет именно о двух открытиях. Первое состояло в доказательстве того, что ток обратного времени в биологических системах возбуждается легче, чем в неорганических. Не остановка времени, не консервирование наличного "сейчас", а реальный уход в прошлое, до полного обращения в ничто. Иначе говоря, омоложение до уничтожения. Ибо развитие организма всегда ограничено двумя близкими пределами: моментом рождения и моментом смерти, он может балансировать только между этими двумя межами. И его движение в узких границах жизни - процесс автоматический. Все, что рождается, должно умереть. Можно замедлить поступательный ход к естественному концу, но нельзя его отменить. Все это укладывалось в хронобиологические уравнения Чарли. И вот Павел установил, что обратный ход из искусственно возбужденного неминуемо превращается в автоматический. Уход назад, в прошлое, становится столь же естественным, как движение вперед, в будущее. Стабилизация настоящего, вечное пребывание в "сейчас" практически неосуществимы. Малейший толчок - и возобновится ход времени вперед, к привычному концу, или назад - к началу, которое в этом случае станет и концом. Таково было первое великое открытие Павла.

- Иначе говоря, никакой старик, впадая в детство, на стадии юности не задержится, - прокомментировал мое сообщение Рой. - Открытие довольно грустное. Хотя, конечно, забавно было бы поглядеть со стороны, как старец растет - можно применить такой термин? - в молодого мужчину, потом в юношу, потом в отрока и младенца... Что будет дальше? В конце, который был когда-то началом?

- Старец на каком-то этапе просто погибнет. В зародыш не превратится, ведь обратное развитие совершает он один, матери ему не возвратят. Повторяю, открытие Павла состояло не в грустном признании невозможности омоложения, а в том, что сам этот процесс непременно становится автоматическим, независимо от того, как вы его возбудили.