Читаем без скачивания Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Джудит Макнот

– Чикаго, – повторила она. – Я родилась и выросла там. А как насчет вас?

Чикаго.

Митчел умудрился скрыть свое недовольство, но мгновенно насторожился.

– Я нигде не жил достаточно долго, чтобы считать какое-то место своим, – уклончиво пробормотал он, считая, что этого вполне достаточно.

По крайней мере, остальные вполне удовлетворялись таким ответом. Да и вопрос был чисто риторическим. Люди задавали его, потому что так принято при знакомстве. Правда их ничуть не интересовала. Но Кейт Донован была не из таких.

– А в каких местах вы росли? – допытывалась она и шутливо добавила: – Хотя не так долго, чтобы считать их своими.

– В различных европейских городах, – неохотно ответил Митчел, решив немедленно сменить тему. Однако не тут-то было.

– А где вы живете сейчас?

– Там, куда призывает работа. У меня квартиры во многих столицах Европы и Нью-Йорке.

Работа иногда призывала его и в Чикаго, но упоминать об этом он не хотел, желая избежать непременных расспросов о том, есть ли у них общие знакомые. Конечно, она вряд ли знает кого-нибудь, принадлежавшего к кругу Уайаттов, но эта фамилия была известна многим чикагцам, особенно читавшим газеты. И поскольку Кейт знала его фамилию, вполне может спросить, из тех ли он Уайаттов, а ему совершенно не хотелось сознаваться в таком родстве, а тем более обсуждать подробности отношений с семьей.

Кейт ожидала, что он перечислит, в каких городах у него квартиры, или объяснит, в чем заключается его работа. Но поскольку Митчел молчал, она предположила, что он намеренно избегает этих тем. Это показалось ей странным. Кейт не хотела совать нос не в свое дело, но не могла с легкостью переключиться на другую тему и поэтому все же спросила:

– И никаких корней?

– Совершенно никаких, – подтвердил Митчел и, встретившись с ее непонимающим взглядом, усмехнулся: – Судя по выражению вашего лица, вы находите это несколько неестественным?

– Да нет, просто трудно такое представить. – Решив, что если она поделится с ним сведениями о себе, он последует ее примеру, Кейт продолжала: – Я родилась и росла в ирландском квартале. Мой отец владел маленьким рестораном, и много лет мы жили в квартирке наверху. По вечерам жители квартала собирались у нас поесть и пообщаться. Днем я ходила в школу Святого Михаила с детьми из своего квартала. Позже поступила в Университет Лойолы. После окончания стала работать недалеко от дома, хотя к тому времени очень изменилась.

Митчел с чем-то вроде веселого недоверия осознал, что его безумно влечет к милой рыженькой ирландке-католичке из солидной американской семьи среднего класса. Совершенно нетипично для него, и неудивительно, что она кажется такой загадкой.

– А куда вы устроились после колледжа?

– Социальным работником в департамент социального обеспечения семьи.

Митчел едва сдержал смех. Значит, его безумно влечет к рыжей ирландке-католичке из среднего класса с сильно развитым общественным сознанием.

– Но почему вы решили заняться социальной работой, а не ресторанным бизнесом? Полагаю, в детстве вы достаточно его изучили? – допрашивал он.

– Это был скорее не ресторан, а уютный ирландский паб с весьма ограниченным меню из ирландских блюд и сандвичей, но я ужасно его любила, особенно когда кто-то играл на пианино, а посетители пели ирландские песни. Караоке, – с улыбкой добавила она, – весьма почитаемая форма развлечения в ирландских пабах на протяжении сотен лет, только термин появился в последние годы.

Митчел, знавший, что такое караоке, был так же хорошо знаком с несколькими пабами в Ирландии, поэтому прекрасно понимал, что она имеет в виду.

– Продолжайте, – попросил он, потянувшись к бокалу с вином. – Вы любили музыку...

Кейт поняла, что он к тому же умеет слушать, и подумала, что если она будет немного откровеннее и побольше расскажет о своей жизни, он сделает то же самое.

– Я любила музыку, но в спальне она была плохо слышна, а мне не разрешали спускаться вниз после пяти вечера, поэтому я украдкой пробиралась в гостиную, когда няня засыпала, и слушала музыку оттуда. К тому времени, когда мне исполнилось семь лет, я знала все песни наизусть: грустные, революционные, непристойные. Значений слов я не совсем понимала, зато произносила их с чисто ирландским выговором. Говоря по правде, – призналась Кейт, попробовав салат, – я часами смотрела по телевизору старые мюзиклы и хотела стать певицей в ночном клубе и носить красивые наряды, как женщины в тех фильмах. Воображала, что наш старый кухонный стол – это рояль, ложилась на него в картинной позе и пела в импровизированный микрофон – чаще всего в ручку от метлы.

Митчел сочувственно хмыкнул.

– И вы никогда не пели для посетителей внизу?

– Как же, пела. Мой официальный дебют состоялся в семь лет.

– И как все прошло?

История была смешной, но пришлось бы упоминать об отце, поэтому она молча смотрела в сад, пытаясь решить, сумеет ли продолжать рассказ без того, чтобы не заплакать.

– Достаточно сказать, что все прошло не совсем так, как ожидалось, – выдавила она наконец.

Митчел почти не замечал, что ест. Она была такой откровенной всего минуту назад, что теперь явное нежелание изложить подробности дебюта вызвало в нем сильнейшее желание вытянуть из нее детали. И поскольку простая вежливость требовала, по крайней мере, дать ей спокойно поесть, Митчел сдержал любопытство, приберегая расспросы на потом.

Шеф-повар в клубе «Айленд» пользовался мировой славой, и креветки и салат авокадо, заказанный Митчелом для них обоих, подавался с восхитительным соусом из пармезана с каперсами. Рыба люциан, которую он попросил для себя, оказалась изумительно приготовленной и была подана с кедровыми орешками и свежей спаржей. Но ему куда больше нравилась рыжая особа, сидевшая напротив, и он едва ощущал вкус еды.

Подождав, пока она попробует салат и основное блюдо, он осушил бокал и полусерьезно заметил:

– Я не позволю вам проигнорировать мой вопрос о вашем певческом дебюте в пабе.

После довольно долгого молчания звуки его низкого баритона словно пробудили Кейт от сна. Девушка резко вскинула голову и, пытаясь скрыть свою реакцию, уставилась на него, как надеялась, с выражением веселого высокомерия.

– Я отказываюсь поведать вам историю, пока вы не расскажете мне нечто такое, что выставит вас в невыгодном свете.

Вместо того чтобы согласиться или сдаться, он откинулся на спинку стула, вертя в руках бокал и молча, задумчиво разглядывая ее.

Кейт пыталась стойко выдержать его взгляд, но засмеялась и махнула рукой:

– Все, сдаюсь, сдаюсь... И ужасно интересно, о чем вы думаете?