Читаем без скачивания Венера и воин - Сьюзен Гастингс

– А где Клаудиус сейчас?

– Понятия не имею. Вероятно, в своей казарме, рядом с цирком. Лентулус снова поставит его на ноги.

– Я могу это, – прошептала Пила в ужасе. – Именем Одина я могу вызывать духов преисподней.

– Какую чепуху ты несешь, Пила. Ты и в самом деле не в себе. Полежи, отдохни, я принесу тебе потом капустного сока, он поможет прояснить твой разум.

Друзилла, качая головой, поднялась и покинула комнату. Что только наехало на смелую и обычно такую сильную Пилу? Не только же то, что она волновались из-за Клаудиуса. Когда Валериус вернулся назад и свою ложу, он обнаружил, что Пила без движения лежит в углу. Рабы вынуждены были отнести ее домой, потому что она никак не могла очнуться от обморока.

Валериус был более чем доволен исходом игр. Это были самые роскошные и дорогостоящие игры, которые когда-либо устраивались в Риме, и они еще надолго останутся в памяти народа. К тому же странный финал дал пищу многодневным разговорам и стал поводом к самым диким корыстным умыслам и сплетням.

То, что нежная Пила упала при этом в обморок, показалось ему абсолютно понятным. По своему великодушию он не стал порицать любимую рабыню и даже позвал лекаря, чтобы тот осмотрел Пилу. Эскулап установил, что причиной обморока было сильное волнение, пережитое девушкой, а в остальном здоровье у рабыни удивительно крепкое.

Валериус успокоился и поручил дальнейшую заботу Друзилле. Не то Ромелия. В ней росло раздражение против Пилы. Она хотела оставаться в центре внимания во время игр, которые полностью оплатил ее супруг. Она была светской дамой, она должна была показывать себя и наслаждаться тем, что народ восхищался ею. Для этого все средства казались ей хороши, и в обычных условиях никто ей в этом не препятствовал. Ромелия могла позволить себе расточительную роскошь в одежде и украшениях. У нее были самые дорогие и самые экзотические ароматные воды и мази, коренья и цветы, и, благодаря тщательному уходу и обильной косметике, красота ее, казалось, не поддавалась времени.

Она интенсивно готовилась к играм, ее не пугали ни цены, ни собственные труды, и тут вдруг Валериус запрещает ей отрезать волосы у Пилы, из которых мог получиться роскошный парик. Со злостью Ромелия вспоминала послеобеденное время в саду, когда Валериус напрочь запретил ей дотрагиваться до Пилы. Однако ее ненависть была направлена не против Валериуса, а против Пилы. Что только сделала эта коварная рабыня, чтобы Валериус внезапно так привязался к ней?! Она не была его подругой в постели, Ромелия это знала точно. Ей не подобало контролировать, с кем ее супруг делит постель, ее это и не интересовало, пока мир в доме не был нарушен. У Валериуса было четверо прекрасных детей, он гордился ими и трогательно о них заботился. Он лишь изредка делил постель с Ромелией, и ей было на руку то, что он оставляет ее в покое. Она точно знала от рабов, кто в данный момент забирается к Валериусу под одеяло.

В большинстве случаев это были хорошо оплачиваемые амикас, или греческие гетеры, которых он приглашал. Время от времени он посещал лупанарий высшей категории, чтобы получить удовольствие от меретриц, продажных женщин. Все это служило для того, чтобы рассеяться, отвлечься, поддержать равновесие и здоровье.

Однако с Пилой, похоже, все обстояло по-другому.

Из верных источников Ромелия узнала, что Пила еще никогда не принадлежала ни одному мужчине и Валериус также держался от нее в стороне. Тем не менее он купил ей красивые платья и украшения, баловал ее, как наложницу, и поручал ей лишь легкие работы. Ока наслаждалась определенной свободой, хотя не умела ни читать, ни писать, не играла ни на одном музыкальном инструменте и не была способна декламировать вслух стихи.

Пила не могла поддерживать остроумную беседу и не умела танцевать. Она вообще ничего не умела – только стояла рядом, пялилась на все своими странными глазами и была в состоянии лишь подать тарелку или налить вино. И такую кормили в ее доме!

Ромелия сжала кулаки. Больше всего ее задевало то, что она не могла надеть на игры светлый парик. Конечно, Флавия сидела, как на троне, в своей семейной ложе и позволяла всем любоваться на свои светлые волосы. Ромелия не могла заставить себя пригласить Флавию в свою ложу, настолько ее съедала зависть.

Зачем только этой никчемной рабыне такие волосы? Она даже не может смотреть на кровь и вместо того, чтобы приветствовать героически сражавшегося гладиатора, бухается в обморок, и ее приходится, как патрицианку, нести домой рабам, потому что так приказал Валериус. За десять лет ее брака, в течение которых Ромелия исправно вела дом сенатора, подобного никогда не происходило.

Ромелия беспокойно забегала взад и вперед по своим комнатам. Если бы Пила была, по меньшей мере, предоставлена ей в услужение и стала бы ее личной рабыней, то она могла бы ей отомстить, однако Валериус следил за тем, чтобы она не могла добраться до Пилы. Это если Валериус был дома, а если его не будет?..

Ромелия схватила прут из орехового дерева и несколько раз испытующе взмахнула им. Внутренне она кипела от гнева, и ее гнев должен был наконец вырваться наружу.

– Пила! Где Пила? – закричала она, и рабы ее испуганно сбежались.

– Она лежит в своей комнате, госпожа, она еще очень больна, она не в себе, – ответила Друзилла.

– Что? Больна? Она ленива. Она хочет валяться в постели, подобно шлюхе, но это у меня не пройдет. Я покажу ей, что значит меня разгневать.

Быстрыми шагами Ромелия заторопилась по коридорам к помещениям, где жили рабы. За ней в отчаянии следовала по пятам испуганная Друзилла.

– Госпожа, я прошу тебя, побей меня, но не Пилу, она ничего не сделала.

– Именно потому, что ничего не сделала, она и получит трепку, а откармливать у меня в доме можно только свиней и гусей.

Разъяренная госпожа с силой рванула дверь комнаты и увидела Пилу на постели.

– Вот она, разлеглась, ленивое отродье, а ну вставай – и за работу!

Она схватила Пилу за волосы и вытащила ее из постели. Пила рухнула на твердый каменный пол комнаты. Обороняясь, она закрыла руками голову. С силой, которую нельзя было предполагать в изящной Ромелии, та ударила прутом по руке Пилы. Тут же на ее светлой коже показались красные полосы. При четвертом ударе потекла кровь.

Вероятно, она и дальше продолжала бы избивать Пилу, если бы раб не доложил ей о визите Флавии.

– Что ей нужно здесь? – спросила она с видимым безразличием и бросила прут в угол. С глубоким презрением Ромелия посмотрела на лежавшую на полу Пилу.

– Приведи в порядок свою одежду и свои волосы и будь готова прислуживать гостям. Я приму Флавию, и ты должна присутствовать при этом.