Читаем без скачивания Каждый твой взгляд - Шерри Томас

— Во всяком случае, там эти двое смогут скандалить сколько угодно, и никто не узнает об их истинных отношениях, — сухо заметил Лексингтон. — К тому же я искренне благодарен твоей сестре. Если бы не ее сумасбродство, ты ни за что не попала бы в Гарвардский университет и не услышала мою лекцию. Так что, mein Liebbling, только скажи, и я тут же сделаю для дорогой свояченицы все, что угодно.

— Хм. — Венеция потерлась щекой о мягкое сукно сюртука. — Вряд ли сейчас удастся что-нибудь предпринять. Остается только ждать и наблюдать. Зато ты можешь многое сделать для меня — нежной, трепетной будущей матери, безжалостно вовлеченной в пекло бурных событий.

— Ах, — отозвался герцог, и в голосе послышалась улыбка. — Знаешь ли, вчера я получил письмо из Британского музея естественной истории. Но из-за переживаний за судьбу твоей сестры совсем о нем забыл.

Сердце Венеции радостно забилось. Она очень-очень любила Британский музей естественной истории.

— Правда? И что же сообщают в этом письме сотрудники музея?

— Только то, что прибыл груз с окаменелыми останками громадных ящеров и они приглашают нас на закрытый просмотр. Думаешь, имеет смысл ответить, чтобы ждали к десяти?

— Да, — ответила Венеция и для уверенности повторила: — Да. Ничто так не успокаивает и не вдохновляет нежную и трепетную будущую мать, как ящики с останками огромных динозавров.

Герцог рассмеялся.

— Вот уж никогда не думал, что жена будет стремиться в Британский музей больше меня самого!

— Разве ты не рад, милый? — Венеция поцеловала мужа в губы и торжественно добавила: — Так идите же, ваша светлость, и немедленно сообщите о нашем приезде. А я постараюсь как можно быстрее собраться.

Мартин явился, чтобы заняться самобичеванием. Вел он себя так, как положено кающемуся грешнику: признавал вину, униженно просил прощения. Однако Гастингс оставался непреклонным. Во-первых, Мартин вообще не должен был преступать черту. Во-вторых, дав слово Фицу, опять же не должен был преступать черту.

А главное, он мрачно думал, что злится так потому, что в следующий раз Мартин преступит черту с его женой.

Мартин продолжал говорить:

— Мисс… леди Гастингс настаивала, чтобы я не принимал решений за нее. Просила заботиться не только о ее репутации, но и о счастье. Я окончательно запутался. С одной стороны, дал слово вам, граф. С другой стороны, еще раньше обещал ей, что ради ее счастья сделаю все, что в моих силах. И она потребовала исполнения обещания. Боюсь, что, получив телеграмму, в первую очередь я вспомнил именно о ее настоятельном требовании.

Он замолчал и, прикусив губу, попытался оценить реакцию слушателей. Гастингс не проронил ни слова: Мартин явился не к нему, а к графу Фицхью.

— Не могу одобрить ваши действия, точно так же, как не могу одобрить поведение сестры, — заговорил Фиц. — Надеюсь, однако, что серьезные последствия предосудительных вольностей послужат лично вам, мистер Мартин, достойным наказанием.

Слова Фица прозвучали хотя и сурово, но справедливо. Мартин густо покраснел. Гастингс отвел взгляд. Унижение соперника не принесло радости. Больше того, он чувствовал себя так же неловко, как и Мартин, поскольку выступал в качестве тех самых «серьезных последствий», которые постигли Хелену.

— Однако что сделано, то сделано, — продолжил Фиц. — Моя сестра станет леди Гастингс — в данной ситуации это единственное спасение. Надеюсь на вашу абсолютную осмотрительность.

— Конечно-конечно. — С низким поклоном Мартин расшаркался. — Поздравляю вас, граф. И вас тоже, лорд Гастингс.

Виконт не пожелал ответить. Мартин еще больше покраснел, промямлил что-то невнятное и ретировался.

Гастингс разжал кулаки.

— Негодяй.

Фиц вздохнул.

— Да, негодяй. Но не забывай, Дэвид, что не он стоит на твоем пути, а ты сам.

Хелена вышла из экипажа возле подъезда особняка брата и увидела свернувшего за угол Эндрю. Сердце пронзила острая боль. Она подобрала юбку и хотела броситься вдогонку, но в этот миг локоть сжала сильная рука.

— Пусть уходит, — произнес Гастингс. — Моей жене не пристало бегать по улицам за посторонними мужчинами.

— Вы сами в этом виноваты. Мы с мистером Мартином могли бы встретиться в приличной обстановке, однако вы шантажировали меня своей дочерью. А потому, если надеетесь, что я не воспользуюсь возможностью случайной встречи, то расплатитесь за глупое высокомерие, попав под колеса омнибуса.

Она выдернула руку и побежала, подчиняясь магии воспоминаний: вот Эндрю смущенно признается, что когда-нибудь напишет книгу, достойную ее издательского внимания; вот из конверта к ее ногам падают засушенные между страниц цветы — по одному на каждый день разлуки; вот они гуляют по берегу моря в Норфолке, и Эндрю говорит, что мечтает и в старости бродить рядом с ней по этим древним утесам, а когда ходить уже не будет сил, просто сидеть рядом, держаться за руки и смотреть на волны Северного моря.

Хелена завернула за угол, но не увидела того, кого искала. И тут же, словно по мановению волшебной палочки, Эндрю материализовался на противоположной стороне улицы.

Она бросилась через дорогу, с трудом сдерживаясь, чтобы во весь голос не позвать его по имени. Он медленно шел по тротуару, а она бежала наперерез. Но он ее еще не видел.

И вот обернулся. И закричал. И все вокруг тоже закричали. А потом его лицо исказил ужас.

Слишком поздно Хелена заметила, что прямо на нее несется запряженный четверкой экипаж. Возница отчаянно пытался остановить лошадей, но, испуганная резко натянутыми поводьями, передняя пара встала на дыбы.

Последнее, что успела увидеть Хелена, — это огромное копыто возле лица.

Глава 7

Тишина давила и оглушала.

По сравнению с хаосом и черным страхом утра — когда он опустился на колени возле неподвижного тела Хелены, ощутил запах ее крови, утонул в криках испуганной толпы, хрипе и ржании все еще вздыбленных лошадей — эта тишина должна была бы показаться райской.

Поначалу так оно и было. Пострадавшую принесли в дом Фица и тут же превратили столовую в операционную. Мисс Редмейн зашила рану на голове, после чего заверила, что угрозы жизни нет: молодой организм справится с бедой. И вот наконец все еще дрожащий Гастингс с облегчением сел рядом и приготовился ждать, когда же Хелена проснется.

И ждал. И ждал. И ждал.

Отказался от завтрака, от ленча и от чая — дважды. В третий раз Милли поставила поднос ему на колени и приказала все съесть, пригрозив в случае непослушания выгнать из дома.