Читаем без скачивания Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

После допроса свидетелей началось слушание экспертов. Хирурги профессор Е. Павлов и профессор А. Кадьян определили‚ что преднамеренного обескровливания не было‚ и чиновники сообщили в Петербург: "В общем‚ медицинская экспертиза – не в пользу обвинения". Психиатры академик В. Бехтерев и профессор А. Карпинский опровергли психиатрическую экспертизу обвинения‚ исключив предумышленное "собирание крови", и установили‚ что у убийц было "единственное намерение – лишить Ющинского жизни". Наконец подошла очередь католического ксендза Иустина Пранайтиса‚ которого вызвали из Ташкента‚ и чиновник докладывал в Петербург: "Весь ход процесса будет зависеть от того‚ насколько воспримутся темной массой заседателей аргументы ксендза Пранайтиса‚ убежденного в наличности ритуальных убийств".

На предварительном следствии священник А. Глаголев – профессор Киевской духовной академии, знаток еврейского языка и Талмуда – отрицал употребление евреями христианской крови. Прокуратуру не устраивало такое заключение‚ а потому появился на суде ксендз Пранайтис‚ единственный эксперт обвинения по ритуальным вопросам. В секретной переписке его именовали "лицом‚ сведущим в вопросе о ритуальных убийствах"‚ в полиции на него составили такую характеристику: "Ксендз Пранайтис известен департаменту как лицо‚ относящееся весьма не сочувственно к евреям и‚ в частности‚ к их деятельности в Туркестанском крае". Лондонский корреспондент писал о нем: "Пранайтис – одна из самых поразительных фигур на процессе: это тощий католический священник с нависшими бровями‚ одетый в рясу‚ с большим золотым крестом с изображением Христа‚ свисающим с пояса на серебряной цепи".

Выступление Пранайтиса на суде длилось одиннадцать часов. Он пытался доказать‚ что Ющинского убили по всем правилам ритуального убийства‚ и в подтверждение своих выводов ссылался на книгу монаха Неофита из Молдавии. Неофит выдавал себя за крещеного раввина‚ знакомого с еврейскими тайнами‚ и утверждал‚ что "человеконенавистные и христоненавистные евреи" употребляют кровь при обрядах бракосочетания‚ погребения‚ обрезания младенцев‚ а также при изготовлении мацы, поэтому "они воруют во множестве детей, которых держат взаперти до своей пасхи".

В книге Неофита "Опровержение иудейской религии и ее обрядов", в главе под названием "Тайна сокровенная, но ныне открытая", сказано: еврейский народ подлежит проклятию за то‚ что не принял Иисуса Христа. По этой причине "все европейские евреи имеют коросту на седалище‚ все азиатские имеют на голове паршу‚ все африканские имеют чирьи на ногах‚ а американские имеют болезнь глаз‚ то есть страдают трахомой, вследствие чего безобразны и глупы..."; против этих болезней "вселукавые раввины" нашли лекарство для исцеления – христианскую кровь.

Но и это не всё: четыре раза в году‚ как уверял Неофит‚ "на кушаньях евреев... сверху‚ из воздуха‚ оказывается какая-то кровь... и если от этих кушаний вкушает какой-нибудь еврей‚ то он тотчас умирает": единственное спасение – христианская кровь. На суде зачитывали отрывки из этой книги‚ и в лондонской газете отметили с удивлением: "Если Неофит прав‚ то непонятно‚ каким образом такой обширный спрос на кровь и не менее обширное предложение до сих пор были скрыты от всеобщего внимания?"

После выступления Пранайтиса его учитель краковский архиепископ Симон заявил: экспертиза Пранайтиса "несерьезна и лишена теологического значения"‚ а его "познания в Талмуде и еврейской письменности поверхностны". На суде в этом могли убедиться многие; защитники просили Пранайтиса объяснить значение некоторых терминов из Талмуда‚ а он отвечал: "Не знаю‚ не знаю". Пранайтису даже приготовили ловушку – по поводу названия одного из трактатов Талмуда "Баба Батра"‚ что в переводе означает "Последние врата". Защитники спросили его: "Когда жила Баба Батра и в чем заключалась ее деятельность?" Пранайтис и на это ответил: "Не знаю"‚ а чиновник-наблюдатель немедленно доложил в Петербург: "Ввиду дилетантских знаний… экспертиза Пранайтиса имеет весьма малое значение".

На суде выступали гебраист академик П. Коковцов и профессор Петербургской духовной академии И. Троицкий‚ который сказал среди прочего: "Еврейская религия вообще против убийств. Основные заповеди евреев заключаются в том, что им запрещены разврат и убийство..." Чиновник-наблюдатель отметил в докладе начальству, что эти эксперты "дали заключение‚ исключительно благоприятное для защиты‚ восхваляя догматы еврейской религии‚ не допуская даже возможности совершения ими религиозных убийств". Многочасовую речь произнес московский раввин Я. Мазе; со ссылками на Библию и Талмуд он доказывал‚ что Закон запрещает евреям употребление какой бы то ни было крови. "Это немыслимо. Скорее у евреев можно было бы допустить изуверство в смысле доведения до крайности догмы неупотребления крови".

Римские папы в своих буллах неоднократно запрещали обвинять евреев в ритуальных убийствах‚ но ксендз Пранайтис заявил на суде‚ что эти буллы подложны. За несколько дней до начала процесса защита попыталась получить копии булл из архивов Ватикана‚ и по просьбе лорда Ротшильда статс-секретарь Ватикана кардинал Мерри дель Валь заверил копии своей подписью. Закон требовал‚ чтобы кардинальская подпись была подтверждена в русском посольстве при Ватикане‚ лишь после этого копии можно было представить в суд. В посольстве решили не давать в руки защиты столь важный документ‚ и заверенные кардиналом копии пролежали там до вынесения приговора. Западные газеты перепечатали переписку Ротшильда с кардиналом; о существовании заверенных копий знали председатель суда‚ прокурор, гражданские истцы, а также защитники Бейлиса‚ которые не могли представить суду эти документы‚ – ничего не знали только присяжные заседатели‚ изолированные в здании суда от всех событий в мире. А Шмаков издевательски говорил в заключительной речи: "Таких булл не только не бывало‚ но и не могло быть".

Трудно было предугадать заранее‚ как закончится этот процесс. Волнения дошли до крайних пределов‚ М. Горький писал в те дни: "Мучительно переживаю процесс Бейлиса... Но в костре гнева и тоски‚ стыда и обиды есть уголек надежды: а что‚ как эти двенадцать мужичков скажут: нет‚ не виновен?!.. Хочется чуда! Лишь оно спасет нас от мирового позора!!!" А чиновник телеграфировал из Киева: "Все светила литературы‚ медицины и науки на стороне уже успевшего обработать их еврейства‚ против них стоит еще незатронутая еврейским просвещением душа простолюдинов".

Вызывало сомнение то обстоятельство, что убийцы не спрятали тело Ющинского, а оставили его в пещере, где жертву легко могли обнаружить. На это прокурор Виппер нашел "объяснение": "Они (евреи) как будто глумятся: "Смотрите. Мы совершили преступление, но мы не боимся, мы не будем на скамье подсудимых… Вот вам христианин, вот тринадцатилетний мальчик, загубленный нами, смотрите, вот наша власть, вот наша сила"…" Виппер говорил в заключительной речи о могуществе еврейского капитала‚ который подкупил или запугал многих свидетелей, и чиновник сообщил в Петербург в очередной депеше: "Виппер... разгорячился‚ произнес несколько фраз‚ могущих разжечь племенную вражду‚ сказав между прочим‚ что евреи погубят Россию".

Затем выступали гражданские истцы Замысловский и Шмаков, говорили защитники Бейлиса; речь Грузенберга продолжалась шесть часов, среди прочего он сказал присяжным заседателям: "Убийцы хотели, чтобы нашли труп, чтобы нашли исколотого мальчика и чтобы всякий сказал, какие же это воры, это не воры, в этом виноваты евреи, или, как говорят здесь, – жиды…Но припомните еще, что при мальчике нашли кусок наволочки, и на этой наволочке была найдена кровь и следы мужского семени… Если бы исполнялся какой-нибудь ритуал, какая-нибудь обрядовая сторона религии, то неужели взяли бы грязную наволочку со следами мужского семени и с этой грязью устраивали религиозный ритуал?.."

В конце речи Грузенберг произнес: "Я твердо надеюсь‚ что Бейлис не погибнет. Он не может‚ он не должен погибнуть. Что‚ если я ошибаюсь; что‚ если вы‚ господа присяжные‚ пойдете‚ вопреки очевидности‚ за кошмарным обвинением. Что ж делать! Едва минуло двести лет‚ как наши предки по таким же обвинениям гибли на кострах. Безропотно‚ с молитвой на устах‚ шли они на неправую казнь. Чем вы‚ Бейлис‚ лучше их? Так же должны пойти и вы. И в дни каторжных страданий‚ когда вас охватывает отчаяние и горе‚ – крепитесь‚ Бейлис. Чаще повторяйте слова отходной молитвы: "Слушай‚ Израиль! Господь Бог наш‚ Господь един!" Страшна ваша гибель, но еще страшнее самая возможность появления таких обвинений здесь, под сенью разума, совести и закона".

"Наступает один из самых потрясающих моментов процесса‚ – писали в газете‚ – последнее слово подсудимого... Бейлис встает бледный‚ как полотно. Внешне спокойствие его не оставляет‚ но в этом спокойствии чувствуется много выдержки и много сдерживаемых слез. Держась за барьер‚ Бейлис тихим‚ едва слышным голосом произносит: "Я многое хотел бы сказать... Но я устал и не могу... Одно прошу вас... Поймите‚ что я не виновен‚ и скажите‚ что я не виновен... Дайте мне снова увидеть семью и детей‚ которых я не видел два с половиной года"…"