Читаем без скачивания Душехранитель - Сергей Гомонов

Торжество было нестерпимо скучным. Немного спасало то, что Ал устроил встречу под открытым небом, в просторном дворе своего дома, под перистой кроной громадной секвойи.

Тепманорийцы приглядывались к оританянам, подчеркнуто соблюдая все правила этикета. Кула-орийцам в ответ тоже приходилось придерживаться хорошего тона.

— Фирэ, а что — невкусно? — шепнула ему на ухо Танрэй, которая на правах супруги хозяина дома угощала всех гостей.

Юноша поднял голову, улыбнулся и поцеловал ее руку:

— Все прекрасно, Танрэй! Вы бы присели.

Она засмеялась и ускользнула. Танрэй нашла хороший выход: ей, по крайней мере, не приходится тосковать в этом благовоспитанном обществе. Хитрая.

А Фирэ просто не хотелось пробовать другие блюда, глядя на то, как Ко-Этл и его спутники соревнуются с Солонданом, родителями Танрэй и еще несколькими ори на поприще «знаний хороших манер». Не то чтобы он не знал, какими приборами следует пользоваться в конкретном случае. Просто — не хотелось ими пользоваться. Глядя на ту же подчеркнуто-корректную Ормону, сидевшую по правую руку от бородача-северянина.

— Как нынче весна в Тау-Рэй, господин Ко-Этл? — нарушила общее молчание мать Танрэй, и все мгновенно оживились.

— У нас весны прохладные, госпожа Юони. Но москиты, надо сказать, так же донимают.

Присутствующие засмеялись, как по приказу. Натянуто, но с некоторым облегчением. Ормона внимательно разглядывала тех, кто не поддерживал общего веселья.

А не поддерживали его сидящие рядом Ал, Сетен, Паском и сам Фирэ. Ал и пожилой кулаптр о чем-то тихонько переговаривались, Тессетен с усмешкой (явно по другому поводу) смотрел в свою тарелку, а Фирэ наблюдал. Так же, как и Ормона. Юноша не чувствовал единения с большинством этих людей. Ему не хотелось находиться здесь. Когда молодой человек задавал себе вопрос, для чего он все-таки пришел, сердце предлагало единственную подсказку: ради Паскома, Танрэй и Сетена. Придумать иную причину Фирэ было бы тяжело.

— Ишвар, неси это на ту сторону стола, — прощебетал сзади голосок Танрэй.

Она это сделала нарочно. В смысле — эти поджаренные баклажаны с начинкой из оранжерейных томатов и соусом, приготовленным с добавлением козьего сыра, чеснока и сбитых яиц. Такие блюда следовало есть с помощью как минимум пяти столовых приборов. Или одного — при учете, что это твои собственные руки. Ко-Этл, бедняга, даже изменился в лице.

— Надеюсь, я не сильно пережарила баклажаны… — невинно заметила хозяйка.

Фирэ улыбнулся. Про себя. Он заметил, как Танрэй подмигнула мужу и Сетену.

Ко-Этл и Ормона с непроницаемым видом принялись орудовать ножичками. Остальные присутствующие откровенно мучились. Фирэ насмешливо поглядывал на своего брата, которому отродясь не удавалось освоить мудреную технику правильного поведения за столом.

— Танрэй, ну сядьте, наконец! — попросил юноша, заскучавший по ее обществу. Если ему и хотелось бы с кем-то поговорить, то Танрэй была одной из этих немногих.

— Ладно! — согласилась она и опустилась рядом с ним на скамью. — Я полагаю, разговор о погоде уже сложился? Ой! Никогда не знала, какую вилку нужно использовать для томатов!

— Танрэй! — прикладывая руку к груди, ужаснулась ее мать, а тримагестр Солондан с критическим видом уставился на супругу своего молодого коллеги.

— Нет, ну правда! — Танрэй в задумчивости перебирала вилки, ложки и ножи, разложенные вокруг ее тарелки. — И вообще я есть уже не хочу. Мы с Ишваром на кухне выпили весь соус, который остался после приготовления.

Госпожа Юони охнула и жеманно отмахнулась, воздевая взоры к небу.

— Зря не оставила мне, — отозвался Ал.

— Не знаю, как вы, — вдруг вмешался Тессетен, беря свою тарелку и поднимаясь с места, — а я сюда пожрать пришел…

И экономист, отойдя в сторонку, разлегся у корней секвойи, дабы продолжить свою трапезу при помощи единственной вилки, которой пользовался на протяжении всего вечера. Рядом с ним облизнулся проснувшийся Нат.

— О! И ты хочешь? — Тессетен принялся кормить волка с рук.

Ал без лишних объяснений присоединился к ним.

— Никогда не умел как следует пользоваться этой дрянью, — вполголоса поделился он с другом, опираясь спиною о древесный ствол. — Вилка для овощей, вилка для мяса, вилка для рыбы… А потом еще их как-то надо сочетать с ножами. Грамотно. Зимы и вьюги!.. Я однажды посчитал, и вариантов тут, как в хорошем шифре — что-то около ста сорока всевозможных сочетаний…

Сетен лишь качнул косматой головой:

— Обратись к нашим гостям: они научат. Послушай, а вкусно!

— И правда — вкусно! — согласился Ал.

Фирэ заметил, что сидящая возле него Танрэй давится от смеха, но делает вид, что утирает губы салфеткой. Улыбался и Паском, однако старый кулаптр, в отличие от всех остальных сидящих за столом, с завидной легкостью управлялся всеми приборами, беря со стола нужные даже не глядя.

Пугающе-бесстрастным было лицо Ормоны. Тепманорийцы с недоумением косились на двух чудаков-ори, развалившихся прямо на земле возле очень довольного волка.

— Вот и представь, — с упоением рассказывал Сетен, словно бы не замечая, что теперь все слушают их с Алом диалог. — Только что вычистил я эту ее гайну, шерстинка к шерстинке, не поверишь. Блеск! Не животное — картинка! А она же их зерном таким кормит… мелким… как его?

— Овес, — ответил Ал, пережевывая баклажан.

— Вот, точно! Ну и это… — Тессетен прервался, чтобы облизнуть вилку. — Начинаю сыпать ей овес в кормушку, вдруг слышу — хлобысть! — и эта тварь у меня за спиной давай ни с того ни с сего валяться в опилках и в собственном… ну, ты понял…

— Угу, — Ал затрясся от тихого хохота.

Мать Танрэй звякнула ножом по тарелке и принялась извиняться перед соседями.

— До меня только потом дошло, что там, в соседнем деннике, конь стоял, к которому эта красотка была неравнодушна весьма. Во-о-от… И от нежных чувств, видимо — хлобысть… Первый раз такое видел. Ормона ее потом не узнала. Пришлось готовить к выезду кавалера. Помнишь, родная, эту историю?

Ормона не удостоила его ответом. Сетен потянулся:

— Люблю этих зверюг! Сам, правда, не пробовал верхом, недосуг, но со стороны — потрясающее зрелище! А что, Танрэй, баклажаны, говоришь, закончились?

— Я такого не говорила!

Фирэ и Паском переглянулись.

Танрэй, став на одно колено возле мужа и Тессетена, вновь наполняла их тарелки — в то время как другие гости не осилили и половины порции.

— Садись с нами, — попросил Ал, ловя ее за руку.

Женщина со смехом потрясла головой и вернулась к столу.