Читаем без скачивания Carere morte: Лишённые смерти - Ирина Якимова

— Чем же в танце наносится удар? — спросил Карл, когда их руки на миг сплелись. — Кинжал или игла? А партнёр не испугается?

— Партнёр под чарами и не почувствует боли. — Мира взлетела на поддержку, а когда охотник вновь опустил её на землю, задержала руку на его плече. Дождавшись воображаемой паузы в музыке, вампирша коснулась шеи мужчины над воротничком и прошептала: — "Удар иглой"! Не дав партнёру опомниться, она быстро потянулась к его шее, но Карл остановил её, невежливо придержав за ошейник.

— Достаточно. Я понял.

Она разошлись, будто не танцевали только что вместе, и поодиночке вернулись к охотникам.

— Значит, вот как ты развлекалась двадцать лет назад? — строго спросила Диана и протянула, то ли с осуждением, то ли с завистью. — Да-а…

— По правде сказать, нет, — созналась Мира. — У меня нет такой силы, чтобы зачаровать весь зал. Пожалуй, я не уверена, что мне б удалось зачаровать хотя бы своего партнёра. В Доне этот танец танцуют только смертные, дурачатся. Истинное исполнение "Солнца и Луны" я видела на балу у Дэви, но не танцевала тогда, стояла у стены. — Последнее было сказано извиняющимся тоном, специально для Карла. Но тот не смотрел на неё. Похоже, он наконец решил вспомнить о главном правиле заговорщиков: "Никто не должен видеть нас вместе". Мира вздохнула и зачем-то потрогала серебряный ошейник, о котором ей совсем не напоминали несколько лет. Она и сама почти забыла о нём. Недавнее краткое прикосновение серебра к коже, когда её удерживал охотник, теперь ощущалось, как ожог.

— Per signum crucis, — равнодушно-отстранённо Мира начала ритуальную формулу. — De inimicus nostris libera nos, Deus noster.

Что ж, и для неё наступил момент посвящения! "Охотник и жертва" — и сейчас Мира была охотником. Вампира удерживали, прижав к стене дома, Карл и Тони. Доминик наблюдал за ритуалом со стороны. Мира встала напротив вампира, достала кинжал из ножен. Carere morte, которому всё происходящее до сего момента, видимо, представлялось сном, безумно захохотал, увидев серебряный клинок в её руке. Меж туч мелькнул месяц, белый и тонкий как кость.

Мира, примерившись, вонзила кинжал точно вампиру в сердце.

"Удар серебряным кинжалом в сердце, чаще всего используемый в ритуале, парализует тело вампира на две-три минуты, при этом необходимое для успешного завершения ритуала сознание у carere morte сохраняется. Дополнительный удар клинком в область первых поясничных позвонков продлевает время паралича до десяти и более минут, но используется значительно реже из-за плохой анатомической доступности второго вампирского сердца — утолщения брюшного сосуда", — всплыл в памяти отрывок из какого-то архивного материала…

— In nominae Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, — она открыла хрустальный пузырёк со святой водой, — requiescat in pace… — Три строго отмеренные капли — и вампир рассыпался прахом.

Мира торопливо закрыла пузырёк, убрала его в специальный карман на платье. Руки до сих пор дрожали.

"Вода из Источника в сочетании с серебром приводит к мгновенной деструкции тканей тела, соприкасающихся с ними. А страх вампира распространяет разрушительное действие на весь организм, вовлекая в цепь уничтожения и не соприкасавшиеся с чуждой, убийственной силой клетки. В огне этой странной реакции сгорают и такие мёртвые ткани, как волосы и ногти, такие крепкие, как кости и зубы. От вампира, как правило, не остаётся даже одежды…"

По-прежнему не нарушая молчание, Мира подобрала кинжал. Повертела его в руках, случайно коснулась лезвия и отдёрнула руку: горячо! Очень горячо!

— Отлично! — сказал Тони Гланс. — Можешь поставить на рукоятке первый крестик.

Взгляд вампирши был острым и холодным как лезвие ножа:

— Это было несложно: он слишком боялся, а бояться нельзя. А ты сам… ставишь крестики?

— Сначала ставил, — смутился охотник.

Вампирша наградила точно таким же взглядом Карла. Все услышали далёкий бой часов. Четыре.

— Кандидатка прошла испытание, — неприязненно объявил Доминик. — Что ж, стража окончена. Что-то третья группа опаздывает…

— Нет, они сейчас должны быть на Большой Северной. Там в четыре начинается веселье, — ответил Тони.

Они тихо покинули место события. Ветер быстро разметал пыль по тротуару: всё, что осталось от вампира, забил этим пеплом открытые глаза большой собаки — несчастной жертвы carere morte.

"Столь бурная и страшная реакция объясняется разрушительным действием Бездны, носителями которой являются все вампиры. Во время ритуала carere morte утрачивают над Ней контроль, и Она пожирает их тела. Интересно, что в мгновения ритуала температура тела у вампиров резко повышается — как у людей при борьбе с заразным началом. Но жизненные силы carere morte слишком малы…"

"Этот вампир вряд ли когда-либо убивал людей, — думала Мира, уходя, — Простой дикарь! Он, наверняка, тяготился своим проклятием. Но охотников это не интересует, ритуал для всех один".

"Нет! Не нужно думать об этом! Ты сама теперь одна из них".

Она молчала, замкнувшись в себе, всю обратную дорогу до Академии. Доминик принял её обиду на свой счёт и тоже молчал — назидательно. Тони в десятый раз пересказывал "тот случай на Греди", Карл слушал его вполуха, думая о чём-то своём. Мира напрасно ловила его взгляд — охотник отворачивался от неё, он по-прежнему старательно играл задуманную роль.

— Теперь уже скоро будет посвящение? — спросил Тони после того, как они, свернув в очередной мрачный переулок, попрощались с Домиником.

— Сначала я должна сделать работу, которую мне назначил Краус, — вздохнула Мира.

— Какую работу?

— Неважно! — вдруг разозлилась вампирша. — Это только моё дело!

Вскоре и Тони Гланс покинул их, также повернув домой. Но до самого Восточного проспекта, оставшись вдвоём, Мира и Карл молчали. В молчании они миновали Призрачный парк, в молчании полчаса спускались до Театра Греди на Восточном.

— Вот, возьми, — видя, что скоро ей придётся свернуть к вокзальной площади, сказал охотник и подал вчетверо сложенный листок. — И прости меня за ошейник. Ты так бросилась… Я действовал, не думая, как на охоте.

Мира усмехнулась, кивнула, принимая извинения. Она развернула бумагу. Там был текст, довольно большой. Лист был исписан полностью, и почерк незнакомый. Может быть, это писал глава?

— "Я рассеиваю их, как прах пред лицом ветра…" — прочитала она последнюю. — Что это? Какой-то ваш ритуал?

— Это текст для посвящения Избранного, которое тебе однажды придётся провести.

Сердце больно стукнуло. Посвящение Избранного… — неужели оно когда-нибудь будет? Да, она слишком свыклась с ожиданием за прошедшие годы!