Читаем без скачивания Мифы и легенды восточных славян - Елена Левкиевская

Люди, проклятые своими родителями, в реальности не были мертвыми. Но в народной традиции они воспринимались как «нечистые» покойники. Считали, что сразу после проклятия они поступали в распоряжение нечистой силы и становились демоническими существами: лешими, водяными, домовыми, русалками. По поверьям, все демоны – это «бывалошние» (то есть древние) люди, когда-то проклятые своими родителями. Поэтому они вынуждены существовать в облике нечистой силы с тяготеющим над ними проклятием.

Эти люди живут на земле – в озерах, болотах, лесных чащах. Они находятся на границе между миром живых и мертвых. У них есть свои жилища и семьи. Они ведут жизнь, похожую на человеческую, но они не могут вступать в общение с живыми людьми, к которым зачастую относятся очень враждебно. Например, некоторые из проклятых по ночам выезжают на лошадях на дорогу и предлагают прохожим подвезти их. Кто на это согласится, навсегда останется у них. Проклятых людей можно отличить по тому, что их одежда всегда запахнута на левую сторону.

Считали, что к проклятым относились и те дети, которых мать по неосторожности, в минуту раздражения, выбранила, например, сказала: «Понеси тебя леший!», «Леший бы тебя взял!» или «Иди ты к черту!». В народе верили, что в сутках бывает такая минута или такой час, когда подобная брань исполняется. Тогда такой ребенок действительно оказывается собственностью лешего или черта. Поскольку неизвестно, какой час хороший, какой плохой, нужно быть очень осторожным в своих выражениях и сопровождать свою речь словами: «В добрый час молвить (или сделать)». По этой причине детей запрещалось «лешакать», то есть бранить подобными выражениями с упоминанием нечистой силы, чтобы они не поступили в разряд проклятых. Вот как об этом рассказывается в быличке.

Нельзя детей ругать. Настоящая мать так не скажет, а если скажет, так потом сама намучается. Скажет: «Понеси тебя леший!» – леший и понесет. Ребенок должен домой прийти, а его не видать. Потом пойдут искать людей, которые знаются с лесным, чтобы отыскать ребенка. Были такие случаи. Девушка в лес ушла по ягоды с подругами, подруги-то пришли, а девушка осталась в лесу ягоды собирать. А мать-то в это время и заругалась, чтобы ее леший унес. Ну вот ее леший и унес. Сама потом девушка рассказывала, что со старушкой шла (а это леший старушкой обернулся). «Что, – спрашивает старушка, – устала? Так не садись, пойдем». Потом что-то затрещало, ветер повеял, в лесу ужасная темень, ничего не видно. Старушка эта потерялась, девушка не знает, куда идти. Стала глядеть – на тропинку ее вывела старушка. Тропинка довела ее до реки, перешла она мост и вышла к деревне. Так эта старушка – лесной был. Он всякий вид может принимать. Может и мужчиной быть, и женщиной. А у других, я слыхала, дедушка вел.

Верили, что ребенок, обруганный своей матерью в злую минуту, тотчас подхватывается нечистой силой и уносится в пределы потустороннего мира. Если ребенка увел леший, то он оказывается в лесу, где-нибудь на высоком дереве. Если это был черт, то искать его нужно где-нибудь в канаве, яме или на перекрестке. Такой ребенок уже не может сам вернуться домой. Даже если он находится близко от своего дома, то все равно не может к нему приблизиться. Он может видеть живых людей и слышать их голоса, но не способен окликнуть их и попросить о помощи. Он сам находится за чертой, отделяющей мир живых от мира мертвых. В некоторых преданиях подчеркивается, что унесенный ребенок попадает в такое место, где он встречается с умершими родственниками, чаще всего с дедом и бабкой, то есть в загробный мир.

Полагали, что проклятые дети питаются тем, что им приносят их похитители. Они могут брать в любом доме хлеб, еду и вещи, если те положены без крестного знамения. Впрочем, ребенок, попавший в иной мир, не должен есть ничего, ни одной ягоды, иначе он уже никогда не вернется домой – так считали в некоторых местностях.

Ребенок, унесенный нечистой силой, не знает покоя. Он носится в вихре, черти его переносят с елки на елку, его гоняют нечистые, леший водит за руку с места на место или носит на плечах. Поэтому проклятые дети всегда измученные, исхудалые, оборванные.

Наши предки верили, что проклятый ребенок может навсегда остаться во власти нечистой силы, если родители тотчас же не предпримут специальных мер для его возвращения. А сделать это очень трудно. Нечистая сила не отпускает его назад. А главное, такой ребенок становится невидимым для своих родителей. Увидеть его могут только чужие. Чтобы не дать нечистой силе унести ребенка из человеческого мира, необходимо деревню обойти три раза с иконой. Демоны делают все, чтобы помешать этому. Поднимется сильный встречный ветер или вихрь, в лицо идущему с иконой будут хлестать ветви деревьев. Возвращаясь домой, он не должен оборачиваться, иначе ему не удастся вызволить ребенка. После того как ребенок станет видимым для людей, необходимо как можно быстрее надеть на него крест и обвязать его поясом. Это не позволит нечистой силе к нему подступиться.

В восточнославянской мифологии также широко известны представления о детях, обмененных нечистой силой. Их называли обменами, обменышами, обминниками. По поверьям, все они происходят из некрещеных младенцев. Пока новорожденный ребенок не окрещен, его нельзя оставлять одного в доме, поскольку его легко могут подменить демоны. Они уносят его с собой, а на его место кладут своего обменыша – обжорливого, глупого, грязного и уродливого. Чаще всего обменом детей занимается черт, банник, леший или русалка. Такой обменыш не растет, не умеет ходить, а все время сидит в люльке и просит есть. Чтобы вернуть ребенка, родители должны вынести обменыша во двор и бить его колючими ветками, невзирая на его крики. Тогда явится его мифологический родитель и скажет: «Я с твоим ребенком хорошо обращаюсь, а ты моего бьешь. На́ тебе твоего ребенка и отдай мне моего». После этого демон швырнет матери ее настоящего ребенка, а своего заберет.

По некоторым преданиям, демон, забрав человеческое дитя, вместо него мог подложить в колыбель не своего ребенка, а просто березовое полено или старый веник, который родителям будет казаться их ребенком. Только посторонний человек может различить обман и ударить по венику или полену топором. После этого чары рассыплются и родители поймут, что нянчили полено, но спасти ребенка в подобных случаях не всегда удается.

5. Кикиморы

Восточные славяне верили, что в жилище человека живет кикимора и приносит вред, ущерб и мелкие неприятности хозяйству и людям. Обычно она обитает в жилом доме, в местах, связанных с культом умерших, – за печкой, на печи, на чердаке, в подполье. Реже – во дворе, в бане, хлеву, на гумне, в курятнике, в пустых домах. Она появляется преимущественно по ночам и только на Святки или в ночь перед Рождеством.

В одних местностях кикимору представляли в виде маленькой, безобразной, скрюченной старушки в рваной одежде и лохмотьях. Она смешна, уродлива, неряшлива. И так мала и суха, что не выходит на улицу, боясь быть унесенной ветром. В других областях считали, что кикимора имеет облик девушки с длинной косой, одетой в белую, черную или красную рубаху. По иным представлениям, кикимора выглядела как взрослая женщина в крестьянской одежде. У белорусов кикимора была в виде маленькой девочки, которая досаждает живущим в доме писком, визгом и шумом.

На Русском Севере старухи на Святки рядились «кикиморами»: одевались в рваную одежду, садились на полати, свесив ноги с бруса, и в такой позе пряли. Прялку они ставили между ног. Девушки смеялись над ряжеными, хватали их за ноги, а те били девушек палкой, изображавшей прялку.

Вероятно, образ кикиморы сложился в языческой древности и уже в христианскую эпоху воспринял некоторые черты Мокоши. Прежде всего – ее связь с прядением и ткачеством.

Что же означает слово кикимора? Ученые полагают, что оно состоит из двух частей. Первая часть слова – кик – возводится к древнему балтославянскому корню кик-/кык-/кук-, который имеет значение горбатости, скрюченности. Слова с этим корнем обозначают и других славянских демонов, например, в некоторых местностях России кука – это леший, живущий в бане, а у белорусов – мифологический персонаж, живущий в темноте, которым пугают детей. Вторая часть слова – мора – восходит к общеславянскому корню морь – «смерть». Другое название этого персонажа – шишимора – возводят к русским диалектным глаголам шишить, шишать – «копошиться, шевелиться, делать украдкой», что прямо определяет характер этого существа.

Восточные славяне связывали образ кикиморы с «нечистой», неправильной смертью. Кикиморой становится ребенок, проклятый родителями или похищенный или обмененный нечистой силой, дочь, загубленная своей матерью или умершая до крещения.