Читаем без скачивания Евангелие от Афрания - Кирилл Еськов

Текстуально воспроизвести эту беседу я, разумеется, не берусь, но за суть – ручаюсь. И я должен честно признать: этот прохвост безошибочно нашел как бы не единственную лазейку, позволявшую ему – при благоприятном раскладе – выйти сухим из воды. Судите сами, проконсул.

Какие вообще возможности открывались перед Иудой? Махнуть рукой («пусть все идет, как идет») и обреченно ждать суда и тюрьмы за растрату – это мы, конечно, отбросим не рассматривая: не тот человек. Наиболее очевидный вариант – выйти из игры по-тихому и, выкопав накопленные денежки, исчезнуть в сутолоке ближневосточных мегаполисов, – к сожалению, тоже не выход: наша служба таких шуток страсть как не любит. Провести весь остаток жизни занесенным в Лист всеимперского розыска, постоянно меняя дешевые гостиницы и шарахаясь от собственной тени, – чем это, в сущности, лучше тех нескольких лет тюрьмы, что светят по первому варианту? В принципе, есть еще такой экзотический выход: исчезнуть в зелотском подполье, начав карьеру религиозного фанатика и «честного террориста». В этом случае мы, как легко догадаться, уж как-нибудь изыскали бы способ довести до службы безопасности зелотов подлинные материалы о прежних подвигах Иуды на ниве борьбы с терроризмом.

Можно, конечно, бежать на территории, находящиеся в сфере влияния Парфии, но здесь у Иуды возникнут свои проблемы. Все Евфратское приграничье чрезвычайно плотно контролируется парфянской контрразведкой; жить там нелегально – в два счета угодишь на кол как действующий римский агент, что уж вовсе глупо. Остается явка с повинной; в этом случае перебежчика ждут долгие изнурительные проверки. Шансы Иуды пройти их я оценил бы весьма пессимистично: его подлинная история, к несчастью, как две капли воды смахивает на стандартную легенду для инфильтрации.

Ну ладно, допустим, что перебежчик убедил следователей в своей искренности и тем избег казни. Думаете, на этом его злоключения окончатся (так сказать, «на свободу – с чистой совестью»)? Как бы не так! Его просто-напросто ждет перевербовка с последующей заброской в родную Палестину, причем с предельно опасным или кровавым заданием (например, в качестве так называемого «невозвратимого агента» – носителя дезинформации). Предел мечтаний, не правда ли? Впрочем, все приведенные выкладки по «парфянскому» варианту сугубо умозрительны. Дело тут в характере операций на парфянской границе, с которых начинал некогда свою карьеру спецназовец Демиург. Некоторые из них оставили по себе такую память, что я – попав в Иудино положение – рискнул бы возвратиться в те места, лишь безуспешно перепробовав в качестве убежища все остальные уголки Ойкумены, включая жерло Везувия…

Итак, проконсул, мы с Вами вычислили методом исключения единственную силу, способную – при соблюдении ряда условий – гарантировать Иуде безопасность. Сила эта – официальные иудейские власти. Какой товар, однако, может предложить для торговли с ними Иуда? Ненавидя Иешуа всеми фибрами души, первосвященники явно опасаются суда над ним – иначе они бы уже давным-давно арестовали его прямо на улицах Иерусалима. Иуда же берется организовать ликвидацию Учителя, используя именно свои возможности члена общины, и прежде всего – сведения о загородных ночных убежищах Назареянина. Такую информацию Синедриону действительно взять больше неоткуда, и поэтому надо вступать в сделку с Иудой на его условиях.

Условия же эти таковы. Иуда в этой сделке выступает перед первосвященниками в качестве сподвижника Иешуа, тщательно скрывая свою вторую ипостась – римский агент; когда же дело будет сделано, он обязательно должен предстать перед римскими властями в качестве именно официального доверенного лица Синедриона. Разумеется, Иуда, при его навыках и опыте, без труда мог бы ликвидировать Учителя и в одиночку, но только кому он после этого был бы нужен? Синедрион, несомненно, тут же отмежевался бы от всей этой грязной истории – кровавых разборок в какой-то полубандитской галилейской секте. Поэтому Иуде было необходимо, чтобы кровью оказались замазаны обе «высокие договаривающиеся стороны».

В случае успеха в нашей с Иудой партии возникла бы спасительная для того патовая позиция. Мы не могли бы арестовать Иуду за растрату, не раскрывая перед иудейскими властями его роли в операции «Рыба»; легко представить, какой скандал разразился бы в этом случае. Разумеется, мы могли бы спустя некоторое время ликвидировать предателя, но чего ради? О своей работе на нас (и в особенности о «Рыбе») он был бы заинтересован помалкивать до гробовой доски, причем даже больше, чем мы. Иешуа обратно не воскресишь, операцию заново не начнешь; это была бы просто месть, что, вопреки распространенному заблуждению, вообще не в традиции разведок. Более того: если бы Иуду вдруг осенила фантазия разболтать правду о «Рыбе», то мы бы публично порекомендовали ему обратиться к психиатру, – и дело с концом; а вот убить его – это означало бы собственноручно проставить на таком заявлении исходящий номер и приложить гербовую печать. Что же до мести, то с этого момента Иуде, конечно, пришлось бы опасаться зелотов, но тут уж, как говорится, из двух зол… Короче говоря, проконсул, если бы события развивались так, как спланировал Иуда, нам действительно пришлось бы оставить его в покое.

В безопасности, однако, он сможет себя чувствовать лишь после успешного завершения комбинации. Если же до этого момента о его контакте с Синедрионом проведает наша служба, то за его жизнь никто не даст и гнилой маслины. Иуда при этом отлично понимал, что шила в мешке не утаишь (в такой организации, как Синедрион, утечка информации произойдет почти мгновенно) и, поскольку счет пошел на дни, решительно выбрал игру на опережение. Самое лучшее в такой ситуации – подбросить противнику ложный след, на возню с которым безвозвратно уйдет драгоценное время.

Немедленно после встречи с первосвященниками он вышел на экстренную связь со мной (попутно залегендировав, таким образом, свое появление в городе) и доложил, что в последние дни один из членов секты, а именно – Иоанн, ведет себя странно. Он, Иуда, подозревает, что тот ищет контактов с Синедрионом, а потому просит нашу службу немедленно навести соответствующие справки. Расчет Иуды строился на том, что он обладал определенным портретным сходством с Иоанном, и к тому же, покидая дом Лазаря, «по ошибке» надел не свой, а Иоаннов плащ. Этого – как он справедливо полагал – будет достаточно, чтобы ранее не знакомые с ними обоими свидетели (из числа наших информаторов внутри Синедриона) не смогли бы с уверенностью утверждать, что посетителем Каиафы был не Иоанн.

Таким образом, как только мы получим информацию из Синедриона («Действительно, приходил член секты Назареянина… приметы… одет был… etc»), что все равно неизбежно, она наложится на упреждающий рапорт Иуды. Это создаст двойнику отличное прикрытие – хотя бы на несколько дней, а больше и не потребуется… В качестве финального росчерка Иуда (семь бед – один ответ) испросил крупную дополнительную сумму – на случай эвакуации, подкупа стражников и прочих мероприятий по ликвидации последствий возможного предательства; не выдавать ее у меня не было никаких оснований.

Спору нет, это был со стороны Иуды блестящий ход. И тем не менее, он вряд ли ввел бы меня в заблуждение, будь я тогда в нормальном рабочем состоянии. К сожалению, на каком-то этапе в этой операции все начало складываться против нас: в момент доклада Иуды голова моя была занята совершенно другим делом – обширным кровавым провалом в Галилейской резидентуре. Последнюю неделю я работал на месте, занимаясь его локализацией: эвакуировал тех, кого еще можно спасти, и ликвидировал – кого спасать поздно; все было тщетно, галилейская сеть продолжала рассыпаться, как обсохший на солнце песчаный замок. За все те дни я проспал в общей сложности несколько часов, а потому шевелил мозгами с неимоверным скрипом. Получив от наших осведомителей в Синедрионе первое же «подтверждение» сигналу Иуды, я проглотил подброшенную наживку и распорядился организовать ликвидацию предателя – то есть Иоанна.

Действовать, однако, надлежало с высочайшей осмотрительностью. Члены секты, как правило, ходили по улицам города все вместе, плотно опекаемые – от греха – агентами иерусалимской наружки, так что приблизиться к Иоанну незамеченным было невозможно. При острой необходимости можно было бы, конечно, пойти напролом: организовать небольшие уличные беспорядки и в возникшей сутолоке потихоньку ткнуть предателя шилом под лопатку или, подключив спецназовских снайперов, поразить его локтей с двухсот отравленной стрелой. Однако в слишком профессионально исполненной акции иудейские сыщики вполне могли бы распознать «римский след», что неизбежно навело бы их на верные (и в высшей степени нежелательные) выводы; кроме того, это переполошило бы и саму секту. В конце концов, никакого особого пожара пока не было: и деятельность, и проповедь Иешуа были абсолютно открытыми, а агент класса Иуды стукачу-любителю просто не по зубам. В создавшейся ситуации самым разумным было растянуть паутину и терпеливо ждать: наблюдать непосредственно за сектой и контролировать места наиболее вероятного появления перебежчика – подходы к Синедриону, дому Каиафы и штаб-квартире храмовой стражи. Выследить дилетанта несложно; рано или поздно Иоанну придется оторваться от товарищей и пойти в одиночку на конспиративный контакт, и вот тут-то его и зарежут «грабители».