Читаем без скачивания Наследница Лилит - Валерия Дашкевич

- Ты прекрасна, — проговорил с восхищением Эннио.

- Спасибо за платье, — ответила ему.

- Лили, мне придется отвезти тебя домой: через пару часов прилетает мой начальник, — он явно волновался. Его беглый взгляд прошелся по комнате, в которую он, скорей всего, и поселит гостя.

- Все хорошо, начальство обижать нельзя, — произнесла, забирая с прикроватной тумбочки сумочку. - Вызови, пожалуйста, такси? - попросила.

- Я сам тебя отвезу, — произнес он тоном, не требующим возражения.

- А разве тебе не надо, — указала рукой на комнату, — убрать?

- Нет, — твердо ответил.

Пожав плечами, молча направилась на выход мимо Эннио, который так и стоял в дверях, заслонив проход.

Стоило нам поравняться, как его теплые руки легли мне на плечи, он пронизывающе посмотрел мне в глаза:

- Лили, я планировал этот вечер провести вместе, как и следующее утро. Прошу, не обижайся. Поверь, ты самое дорогое, что у меня есть на этом свете и что меня держит в жизни.

Он крепко прижал меня к своей груди. Для вампира его сердце билось слишком уж громко, учащенно; слышала, как он вбирает в себя мой запах, трется щекой о волосы. Сердце разрывалось на мелкие осколки, хотелось кричать и рыдать, рвать и метать.

- Не теряй меня, как все закончится, я тебя найду, — прошептал он на ухо, вызывая тонны мурашек по телу. - Верь мне.

- Верю, — прошептала в ответ, а самой от себя тошно стало, от вранья. Не от его договоров и предательства, а от себя самой.

- Постараюсь на днях к тебе приехать.

Молча разглядывала выход, а в голове крутился план побега. «Чувства все потом, в первую очередь безопасность», — твердила я себе. Ослабив хватку, Эннио отстранился, но не для того, чтобы выпустить меня. Он взял мое лицо в свои руки и с минуту рассматривал его, будто пытаясь запомнить в мельчайших подробностях. Медленно стал опускаться, накрывая мои губы своими в нежном требовательном, страстном, огненном поцелуе, с жадностью сминая их. Когда его язык дотронулся до моих губ, в голове помутилось, я не могла больше сопротивляться и ответила на его поцелуй. Он прижал меня к себе, раздвинул губы своим языком и проник в рот, ощущением чего-то, что мгновенно отозвалось жаром внизу живота. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, ощутила, как его восставшая мужская плоть упирается мне в бедро. Он принялся слегка покусывать мою нижнюю губу до крови, легкий металлический вкус прибавил остроты. Не удержавшись, укусила в ответ его за губу, наша кровь смешалась. Обхватив руками за шею, крепко прижимаюсь к нему грудью.

И снова его язык оказался у меня во рту, заставляя таять от его ласк. Я застонала, услышав в ответ его стон. Этот низкий звук заставил все тело содрогнуться. Почувствовала, как набухают соски, как жаркое и тяжелое пламя разливается между ног. Все тело наполнилось болью. Болью, унять которую могли только сильные руки мужчины, душевной болью, что это в последний раз.

Отстранившись друг от друга, я смотрела в темные глаза, в которых бушевал всепоглощающий огонь страсти и любви.

- Пожалуй, нам пора, — проговорил Эннио.

- Да, ты прав, начальство, — произнесла, делая такие тяжелые и неуверенные шаги к выходу.

До самого дома мы ехали молча, бросая друг на друга изучающие взгляды. И только возле подъезда он произнес, открывая дверь:

- Я наберу тебя.

- Хорошо, — ответила, ускоренным шагом направляясь к заветной двери, будто она меня спасет от моего истинного и моего убийцы…

Эннио Сан-Донато

Тонкий силуэт девушки в белом платье скрылся за железной дверью подъезда, напомнив мне о скором приезде начальника. “Зачем он летит? - мысленно задавался я вопросом. - И так ясно, что демон покинул город. Настораживает это безумное желание Алондо найти его”.

Вместо того чтобы ехать в аэропорт, направился в дом, чтобы перенести вещи из своей спальни. На кухне быстро поставил мясо в духовку. В комнате, где спала Лили, по сей момент летал аромат меда и чего-то свежего, горного, я так и не смог понять. Аккуратно сложил ее вещи, перенес свои, как раз вовремя: к дому подъехала машина Влада, передняя дверь рядом с водителем открылась.

Взлохмаченные белые волосы длиной по плечи, серые холодные глаза, белоснежная рубашка, но в черном костюме, начищенные до блеска кожаные туфли, с небольшим чемоданчиком в руках.

- Ваше Преосвященство, как добрались? - спокойно поздоровался с ним.

- Нормально, — ледяным голосом ответил, несмотря на меня и направляясь прямиком в дом.

Посмотрел в сторону Влада, который будто замер у машины в напряженном состоянии, о чем-то раздумывая. В мою сторону он не смотрел.

- Влад, свободен, — произнес преосвященство, переступая порог дома. - Эннио, пошли покажешь мою комнату.

Еще раз взглянул на друга, который молча сел в машину. “Что произошло? Что он выпытывал у него? Лишь бы не проговорился про Лили”.

- Второй этаж и налево, — произнес, направляя начальника.

- А прямо - твоя комната? - указал он на дверь

- Да, — спокойно ответил я.

- Хорошо, — задумчиво рассматривая дверь, сказал он.

- Ужинать? - предложил я.

- Не голоден, — донесся ответ из комнаты, и дверь громко закрылась.

Он никогда не отличался общительностью, но в данный момент такое поведение говорило о его недовольстве. И Влад не скажет, если он запретил, чертово клеймо… Стоило так попасться… Снизу донесся запах пригорелого мяса. Черт, все к одному.

Алондо Паулуччи

За несколько часов до отъезда из Италии

Мой тёмный кабинет с плотно закрытыми шторами, здесь я мог расслабиться и успокоиться. Откинулся в кресло, закинув ноги на стол. Наконец-то тишина, раздражало лишь одно: от Эннио нет ни единой нужной информации, демон не найден. А он должен ответить за смерть моих родителей! От одной этой мысли кровь в жилах закипела, казалось, она даже начала бежать быстрее по венам. Усталость словно рукой сняло.

Весь день я выслушивал щебет Франчески; она раздражала, бесила, вызывала лишь одно желание - придушить, наслаждаясь ее предсмертными всхлипами. Как я проведу с ней жизнь, даже представить не могу, но и отцу отказать не могу. Он слишком много сделал для меня.

Без стука открылась дверь, и через полоску света смог разглядеть силуэт отца.

- Сколько раз говорил, чтобы ты не ложил на стол ноги, — разнесся