Читаем без скачивания Эффект Марко - Юсси Адлер-Ольсен

– Маркус Якобсен в пятницу покидает пост начальника отдела убийств. Мне нужно вернуться, – лаконично выпалил Мёрк. Пускай поразмыслит над полученной информацией, если, конечно, фраза произвела на нее хоть какое-то впечатление. Но, видимо, Роза слишком плохо его знала.

– Не самый здоровский способ повышения моей квалификации, если хочешь знать мое мнение, – отреагировала она и нажала на кнопку дверного звонка.

Карл прислушался. Кажется, фигура, которую он заметил в окне, моталась у двери туда-сюда, прежде чем наконец решилась отворить.

– Да, – произнесла обильно напудренная версия его пожилой тещи, когда дверь распахнулась. Она была как минимум на пару десятков лет старше любого из тех, кого они успели опросить. – Секунду, – сказала женщина, снимая резиновые перчатки сродни тем, что использовал Ассад в те редкие моменты, когда убирался у них в подвале. – Секунду, – повторила она, засовывая руку в халат и выбираясь из квартиры навстречу солнцу, освещающему подъезд; затем вытащила пачку сигарет и закурила с вожделением, от которого плечи ее чуть вздрогнули. Карл чуть не пустил слюни. – Итак, я готова. Что вы хотели?

Мёрк предъявил удостоверение личности.

– Да-да, – отреагировала женщина. – Спрячьте ваши «корочки» обратно. Мы все и так знаем, кто вы такие и что вы тут все время ходите и расспрашиваете. Думаете, люди совсем не общаются?

Да это прямо настоящая цепная реакция. Они тут не пробыли еще и трех часов.

– Вы тут зачем, чтобы смущать людей или помогать им? – поинтересовалась она с вызывающим взглядом из-под нависших век.

Карл взглянул на список жителей Брумлебю.

– Насколько я могу судить, по данному адресу проживает не дама вашего возраста, а некая Бирте Иневольсен сорока одного года от роду, так что позвольте для начала установить вашу личность.

– Вы сказали, моего возраста? – фыркнула женщина. – Может, вы считаете, что я вам в матери гожусь?

Мёрк дружелюбно затряс головой в ответ на вопрос, однако тем самым солгал. Если б кто-нибудь прямо спросил его о ее возрасте, то ответ его был бы ясным: судя по многослойным морщинам, она вполне могла бы годиться ему в бабушки.

– Я тут убираюсь, – сказала женщина. – А вы что подумали? Что я создаю образчики «от кутюр» вот на этом столе? В резиновых перчатках, да?

Карл неловко улыбнулся. Лексикон и ирония как-то нарушали целостное впечатление от ее образа.

– Мы расследуем сожжение человека, – заявила Роза, совершив тем самым первую формальную ошибку. – И разыскиваем одну женщину, – продолжила она, сделав вторую ошибку, так как ткнула распечатку с камеры видео-наблюдения прямо в нос домработницы.

Так что все карты были открыты разом. Если даже собеседница и знает эту женщину, скорее всего, она предпочтет промолчать.

– Вы говорите о сожжении. И вот эта дама, верно? А почему вы ее разыскиваете?

– Простите, – вклинился Карл, – но в этом деле, естественно, гораздо больше нюансов. Эта женщина ни в чем не подозревается, но мы разыскиваем ее в связи с…

– Не будете ли вы так любезны перестать перетягивать одеяло на себя только потому, что женщина оказалась проворнее? Попридержи язык, чемпион. Я лучше поговорю с этой панкующей девчушкой. Может, это пойдет тебе на пользу, моллюскообразный половой шовинист, – парировала уборщица, окутывая себя сигаретным дымом.

Карл избегал смотреть на Розу. Если б он только заметил улыбку на ее лице, война, которая всегда латентно ощущалась между ними, немедленно вспыхнула бы мощным взрывом.

– Вы ее знаете? – с абсолютным безразличием спросила Роза. Называют ее панком или еще кем-то, ей было совершенно все равно. Да и Карлу было бы все равно, если б он был склонен к столь частой смене ее личности.

– Знаю? Не-е-е! – ответила женщина. – Скорее, я могу ее опознать. Насколько я помню, она, кажется, стоит вон там, на письменном столе.

Она не пригласила их войти, однако, несомненно, предполагала, что полицейские последуют за ней, что они и сделали.

– Вот здесь, – сказала домработница, когда все оказались в гостиной. Она взяла в руки рамку с фотографией небольшой группы женщин, стоявших в обнимку, и протянула ее Розе. – Ну да, блин, вот же она, крайняя справа. Хорошо ее помню, честно вам признаюсь. Несомненно, она является одной из подруг Бирте по консерватории.

Прищурившись, Карл и Роза вместе склонились над снимком в рамке. Да-да, кажется, это была она.

– На этой фотографии она не производит впечатление такой уж высокой, – заметила Роза.

– А кто из них Бирте Иневольсен, на которую вы работаете? – спросил Карл.

Собеседница указала на девушку в центре снимка. Улыбающаяся светловолосая женщина, которая присутствовала почти на всех остальных фотографиях, стоявших на столе.

– Бирте тут живет? – продолжал Карл.

Уборщица грустно посмотрела на него, затем повернулась к Розе.

– Я поступила к ней на работу, когда она только-только сюда въехала, тогда еще был жив Карло. Так что, должно быть, десять лет прошло с той поры.

– Ее супруга звали Карло? – спросил Карл.

– Боже мой, да нет же. Карло – это была моя собака. Малый мюнстерлендер коричневого окраса.

Она и сама, вероятно, когда-то была шатенкой.

Карл нахмурился.

– Какого роста Бирте Иневольсен, можете мне сказать?

– И снова боже мой… Следующий вопрос будет, вероятно, про размер ее ноги.

– Ох, прошу извинить моего помощника, – вмешалась Роза. – Но скажите, она выше меня?

Уборщица стояла, держа в руке почти потухшую сигарету, и взглядом измеряла Розу. Затем она торжествующе повернулась к Карлу, который все еще стоял с выпученными глазами. Неужели Роза назвала его своим «помощником»?

– Мне кажется, Бирте примерно такого же роста, как ваша начальница, господин полицейский.

Карл проигнорировал кривую усмешку Розы, когда они садились в машину.

– Роза, позволь сделать два замечания. Первое. Впредь никогда не называй меня своим помощником. Я обладаю чувством юмора, но на подобных фразах оно заканчивается, о’кей? И еще. В следующий раз пропусти свои запутанные мысли сквозь фильтр, прежде чем распылять их налево и направо. Сегодня тебе повезло, но если ты в другой раз будешь столь же неосторожна, ты рискуешь тем, что человек захлопнется, как устрица.

– Да-да, Карл. Это всегда можно сказать тому, чей успех неоспорим. К тому же я люблю устриц… Ну, продолжай.

Мёрк тяжко вздохнул.

– Сейчас это прокатило – и прекрасно. Мы выяснили, что рост дамы, которую разыскивали на прошлой неделе, не сто девяносто, а скорее около ста семидесяти пяти сантиметров, если сравнить рост женщин на фото. А потому рост Сверре Анвайлера в полицейском рапорте тоже может быть указан с ошибкой. И меня не удивит, если окажется, что во время первого его ареста и измерения он стоял на цыпочках. А если взглянуть на видео с камеры наблюдения и сравнить рост Анвайлера с ростом его подружки, в нем окажется скорее сто шестьдесят пять, чем сто семьдесят пять сантиметров, вместе с ботинками. Выходит, парень довольно мелкий.

– Мужчина он нестандартный, как бы то ни было. – Роза захлопнула папку. – Если уборщица говорит правду, эта Бирте сдает свою квартиру всевозможным друзьям и знакомым, когда сама отсутствует. И если эта подруга ночевала здесь всего пару ночей, ничего удивительного в том, что жильцы Брумлебю не обратили на нее особого внимания.

Карл завел машину.

– О’кей, чем дальше, тем лучше. А теперь, Роза, можешь вылезать обратно; останешься тут, пока Бирте Иневольсен не вернется домой. Ей нельзя дать ускользнуть. Не грусти. Если вдруг проголодаешься, перехвати сосиску на Санкт-Якобс-Плэс. А я тем временем развлеку Гордона, пока тебя не будет.

Он наблюдал за ее вымазанным черным лицом в зеркале заднего вида, выезжая с парковки.

Если она не предпримет меры, тушь на ее ресницах скоро закипит.

Глава 8

– Сколько на это потребуется времени? – спросил Марко, показывая на свою одежду. Более солидный работник экспресс-прачечной развел руками в стороны и покачал головой. «Что ты имеешь в виду?» – говорил его взгляд.

– Сколько потребуется на то, чтобы привести все это в порядок? – пояснил Марко и принялся стягивать рубашку через голову.

– Эй-эй, остановись, приятель. – Мужчина откинул голову назад, словно пораженный зловонием концентрированного аммиака. – Мы не будем чистить одежду, пока ты собираешься тут ждать. Естественно, ты не сможешь сидеть в нашем заведении в чем мать родила, на что ты рассчитывал?

– Да, но у меня нет другой одежды.

Позади вешалки с многочисленными полиэтиленовыми чехлами раздался какой-то грохот, и ряд пальто отъехал в сторону.

Мужчина, теперь стоявший и смотревший на него из-за прилавка, был не столь женственный, как первый, но тоже довольно женоподобный. Марко с первого взгляда признал в них парочку геев. По улицам такие обычно ходили с маленькими сумочками на ремешке, обмотанном вокруг запястья, крепко прижимая их к себе. В их ухоженных мягких руках всегда находились изделия из натуральной кожи, содержимое которых представляло немалый интерес для опытного карманника. Однако геи имели обыкновение проявлять большую осторожность, чем другие люди, и в этом заключалась оборотная сторона потенциально удачной охоты. Возможно, кривые взгляды, бросаемые в их сторону на протяжении многих лет, научили их настороженности и бдительности. Возможно, они просто лучше заботились о своем имуществе, чем большинство людей. Марко никогда не мог разгадать их загадку.