Читаем без скачивания Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия - Ольга Михайловна Палагина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин дома, видимо, давно привыкший к бесконечному щебету супруги, тем временем деловито наложил сам себе в тарелку побольше еды, не забывая при этом учтиво кивать на каждый встреченный взгляд супруги, стараясь показать всем своим видом абсолютное согласие с каждым её словом. Потом так же молча, не прерывая монолога дорогой жены, немыми жестами предложил дорогому гостю на выбор коньяк, вино или водочку.
Геннадий Алексеевич, глядя на то, что происходило, и вспоминая свои недавние планы в отношении этого человека, испытывал даже некоторое неудобство и смущение. Немного подумав, он хотел было всё-таки заартачиться и выйти во двор да поговорить один на один с этим очкариком о том, ради чего он сюда, собственно, приехал. «Да и к чёрту всё это ихнее гостеприимство, я же вопросы серьёзные приехал решать, а не в гостях тут у них рассиживать!» – подумал было он, как вдруг из комнаты по соседству с той, из которой вышел хозяин дома, выбежало очаровательное розовое кружевное «облачко» с двумя огромными белыми бантами на белокурой кудрявой головке. И он, увидев перед собою это чудо, немного подзавис и даже позабыл ответить хозяину на его немой вопрос о выборе алкоголя.
«Облачку» было где-то около четырёх лет. Оно посмотрело на него своими огромными бездонными голубыми глазищами, и взгляд этот был настолько изучающе-пристальным и совсем не по-детски серьёзным, что Геннадий Алексеевич сразу ощутил себя не очень хорошим дядей.
После длительного и внимательного изучения гостя «облачко» наконец оценило его всё-таки положительно и, мило улыбнувшись, тоненьким голоском пропело:
– Зласьте, дяденька…
«Вся в мать!» – заключил про себя Геннадий Алексеевич и изобразил нечто похожее на улыбку. А улыбаться он в последнее время практически разучился.
Глядя на всё это кружевное нежное голубоглазое создание, он не своим голосом ответил:
– Привет. – И вдруг весь его боевой настрой у него как рукой сняло. – Как тебя зовут?
Внутренняя трансформация Геннадия Алексеевича в сию минуту совершалась просто семимильными шагами, и он уже сам, как для него это было ни странно, испытывал забытые приятные ощущения от того, что он просто и искренне улыбается маленькому ребёнку.
– Алиша Штанишлавовна, – с детской важностью отвечала малышка, сложив пухленькие ручки за спиной и выставив вперёд одну ножку в белом носочке и розовой туфельке.
– Сколько вам годиков, Алиса Станиславовна? – спросил грозный предприниматель, всё больше входя в роль доброго дяди, которая ему, между прочим, всё больше и больше нравилась.
Меж тем он снова поймал себя на мысли о том, что с самого начала его визита к этому конкуренту что-то пошло не так! Почему его вдруг встречают здесь, в кругу семьи, как самого дорогого гостя, с хлебом-солью? И жена с дитём, оказывается, никуда не уехали… Странно это всё как-то…
Но в данный момент размышлять над этим ему было недосуг – всё его внимание было поглощено этой прелестной, милой и одновременно не по возрасту серьёзной крохой. А ещё он хорошо знал, что маленьких деток, тем более таких чудесных, надо обязательно баловать и угощать, и желательно чем-нибудь очень вкусным.
– Четыле годика, – тем временем ответила ему кроха, растопырив все свои розовые пальчики на правой руке, старательно загнув один из них.
Как будто внезапно спохватившись, он шумно похлопал у себя по карманам и словно нечаянно нашёл в них несколько разноцветных леденцов в прозрачной обёртке, которые всегда носил с собой. Свои любимые…
– Ну, на тебе тогда за это конфетки, – он вложил ей в ладошку сразу все конфеты.
– Щпащибо, – ответило воспитанное дитя и принялось тут же разворачивать обёртки и засовывать в рот одну конфету за другой.
– Алиса Станиславовна, а попа у вас не слипнется? – наблюдая, с какой быстротой исчезают конфеты в маленьком, но бездонном детском рту, поинтересовался Геннадий Алексеевич.
На что дитя с некоторым упрёком с набитым ртом выдало:
– Дяденька, вы что, не видите, я же их в лот суваю!
Геннадий Алексеевич от такого неожиданного ответа громко и от всей души рассмеялся, переглядываясь с хохочущими родителями. Уже буквально через какое-то мгновение он обнаружил себя в состоянии приятного радостного воодушевления от общения с этой малышкой, и не только.
Вообще-то, где-то в глубине души он был очень добрым человеком, только где-то очень-очень глубоко, просто с некоторых пор он подзабыл про это. Сейчас внутри него всё как-то смягчилось. Словно нечто холодное и каменное, долгое время живущее где-то глубоко в груди, мгновенно растаяло от этих детских, распахнутых всему миру глаз, милого ребячьего лепета, от уютной семейной обстановки и от ароматов вкусно приготовленной домашней еды.
И вдруг здесь, в этом доме, с малознакомыми ему людьми, он явно ощутил, как остро ему не хватает вот такого простого общения за семейным столом, добрых человеческих отношений, этой очаровательной детской болтовни, уюта и женской руки в его доме. И он решил остаться, чтобы малость пообщаться, а заодно насладиться добродушной приятной домашней обстановкой и вообще посмотреть, как живут нормальные семейные люди.
– Алиса, вынь-ка изо рта все конфеты, положи-ка их маме в тарелочку и скажи дяде Гене спасибо, – всё ещё смеясь, обратился к дочери Станислав Викторович.
– Шпасибо, – послушно произнёс ребёнок с туго набитым конфетами ртом и понуро пошёл к маме вынимать их все в тарелочку.
– Ну, что будете пить? – снова, только уже вслух, спросил Станислав Викторович гостя.
– А по коньячку, пожалуй, ударю! – воодушевлённо махнул в сторону бутылки с коньяком Геннадий Алексеевич.
– Вот и отлично, и я тоже по коньячку, – в тон ему ответил хозяин дома. – Ну что, выпьем наконец-то за встречу! – окрылённо произнёс Станислав Викторович, разливая по рюмочкам содержимое бутылки.
– Ну давайте! За встречу!
У изрядно проголодавшегося Геннадия Алексеевича уже свело под ложечкой от весьма аппетитного вида еды и всех этих смачных ароматов, ею источаемых. Так что он с удовольствием чокнулся рюмочкою с хозяевами и, высоко оценив вкус коньяка одобрительным мычанием, принялся с удовольствием поглощать всё, что наложила ему в тарелку гостеприимная хозяйка.
– Я всегда знал, что вы очень мудрый человек, Геннадий
