Читаем без скачивания Железные Волки. Время секир - Александр Кудрявцев

– Значит, ждем гостей, – сказал Ратмир и повернулся к молчавшим пленникам: – Теперь вы в нашем отряде. Если ваши бывшие дружки прорвутся, они назовут вас предателями и прибьют гвоздями к этим стенам.

Раздумья были недолгими.

– Мы будем сражаться вместе с вами, – сказал один из них.

– Возьмите оружие убитых и идите к дверям, – приказал Ратмир. – Главное веселье впереди.

Трюм и его старшие дружинники почуяли неладное, после того как увидели черный дым, поднимавшийся с одной из башен. На их крики открыть ворота на стене появился один из уцелевших охранников Улла и заверил, что все в порядке, – это был знак берсеркам вернуться к морскому конунгу.

Вечером командующий лагерем отправил лодку к морскому входу в крепость из бухты. На борту находился человек, которому было дано указание доставить из ледника несколько бочек пива для отряда, вернувшегося с грабежей рыбаков, и отчитаться перед Медведем о походе. Ворота открылись, пропуская гонцов внутрь, но сумерки давно сгустились, а никто из посланцев так и не вернулся.

Мясник снова постучал рукоятью меча в ворота. На стену вышел тот же стражник и хмуро объявил, что Улл Медведь серьезно болен и будет говорить о делах не раньше наступления нового дня.

Ночью Трюм спал тревожно. Тяжелое предчувствие не давало спать, пока он не выполз из шатра, чтобы удвоить дозоры. Мясник посмотрел на черневшую между звезд крепостную стену. За ней было тихо. Слишком тихо, тише, чем хотелось бы.

Вернувшись в палатку и укрывшись шерстяным плащом, он уставился в полотняный потолок бессонными глазами. Потом поднялся, влез в тревожно звякнувшую тяжесть кольчуги, намотал обмотки, опоясался мечом с кинжалом и неслышно вышел в ночную темноту.

Перебросив веревку с разлапистым речным якорем за сруб крепостной стены, Мясник легко подтянул тело и мягко спрыгнул на настил. Огляделся. Никого. Предчувствие непоправимой беды саднило все сильнее.

Он обнажил меч и, пригнувшись, пошел вдоль стены, держась тени. Но даже не успел вскрикнуть, когда у лестницы чья-то рука стиснула ему рот. Лишь замычал, ощутив сталь ножа у кадыка.

– Смотри, – прошептал над ухом знакомый голос, – ты должен это увидеть.

Его подтолкнули вверх, на стену по широким ступеням.

Перед глазами Трюма открылся спящий лагерь, среди палаток мерцали тихие ночные костры, у которых сгорбились темные фигурки часовых. Со стороны перелеска раздался сдавленный крик, потом – лихой свист вперемешку с воплями о помощи.

Рука освободила рот Трюма. Он понимает, что тот, кто стоял сзади, ждал стонов и проклятий, и крепче сжал зубы.

Фигурки у костров тревожно шевелились, подхватывая с лежащих щитов шлемы и топоры. Из палаток выбегали неодетые люди с оружием, брызнувшие отовсюду человеческие струйки сливались в один поток, устремившийся к воротам крепости. «Открывайте! Быстрее!» – в окованные железом двери стучали десятки рук. В тишине над безмолвной крепостью Мясник услышал тихий смешок над ухом.

«Открывайте!» – голоса вопили, хрипели и выли, угрожая, проклиная, умоляя о спасении.

В лагерь Медведя ворвались черные всадники. Они рубили направо и налево, давили конями под предсмертные крики и хрип. Кто-то пытался бежать, кто-то защищался, но в движениях и тех и других сквозила тоска обреченных на смерть.

– Никакого сражения. Чистое убийство, – шептал голос рядом, – как ты любишь.

– Тебе это нравится?

– Да.

– Теперь ты ничем не отличаешься от меня, – произнес Мясник и с улыбкой слушал, как задрожал от гнева голос его убийцы.

– Сдохни! – взревел Ратмир. Его крик сорвался на злобный визг, и, умирая под ножом, Трюм щерил в усмешке желтые зубы. Падая со стены, он успел ощутить терпкий порыв ночного ветра.

Земля и трава, встретившие его внизу, уже не пахли.

Глава 11. Последняя песня

Беспробудно спавших в пещере за крепостью берсерков прикончили во сне. Пленных военачальников, служивших Медведю, решено было сжечь после заката следующего дня. Весь день на пропитанной кровью земле перед стенами павшей крепости возились трэли[12], убирая обобранные трупы и строя деревянные клетки для жертв Светоносному.

Когда красное солнце скрылось за горизонтом, черные всадники Тени сотворили молитву ему вслед и окружили плотным кольцом площадку, где за деревянными прутьями уже сидели в кучах хвороста первые дренги, приготовленные на угощение огню. Кто-то из пленников уже смирился с неизбежным и молча смотрел перед собой пустыми глазами. Кто-то умолял о пощаде, получая в ответ тычки под ребра черными древками копий.

Вокруг клеток вдруг сами собой вспыхнули наваленные в кучи бревна, и вместе с огнем перед толпой возник ярл Тень, будто шагнув из взметнувшегося пламени. Его появление вызвало целый хор громких воплей. Восторженно приветствовали появление победителя его люди и те, кому предстояло пополнить его армию. Кричали от ужаса обреченные на смерть хевдинги[13].

Альфгар, стоявший рядом с Тенью, поднял руку. Воцарилась тишина.

– Сегодня мы отправим в пламя для Светоносного много душ! – прокатился над вершинами темных деревьев звучный голос ярла. – Да пребудет его великая сила с нами вечно!

Тень опустился на колени, и толпа последовала его примеру.

– Слава! – нестройно грянули собравшиеся.

– Не торопись, колдун, – вдруг раздался в священной тишине, ожидавшей новых слов слуги Света, голос Ратмира. Не обращая внимания на предупреждающий жест Альфгара, он встал напротив коленопреклоненного ярла и сложил руки на груди. – Отныне это место принадлежит мне, ибо я его законный хозяин. И мне не угодно, чтобы здесь, на моей земле и земле моих предков, заживо сжигали людей.

Глаза Тени блеснули гневом, он быстро вскочил на ноги.

– Ты противишься не моей воле, а могуществу Света, – сумев обуздать ярость, ровно произнес ярл.

Альфгар обнажил меч. То же сделали стоявшие рядом с Ратмиром его друзья.

– Брат, позволь мне решить это самому, – сказал Альфгар, не отрывая от врагов прищуренных глаз, но Тень остановил его движением ладони.

– Нет, – звучно сказал он, глядя на толпу. – Настало время показать, что бывает с теми, кто отрицает истинного бога. Я провозглашаю Поединок!

Толпа вздохнула: кто-то в предвкушении новой смерти, кто-то от разочарования, что затягивается зрелище, а кто-то – с новой, слабой надеждой на спасение от ужасной гибели в пламени.

– Бой! – объявил Альфгар и махнул мечом перед замершими напротив друг друга противниками.