Читаем без скачивания Железные Волки. Время секир - Александр Кудрявцев

Сквозь грубый хохот сыпались скабрезные шутки. Потом викинги затеяли игру: рыдающих женщин обрили с ног до головы, привязали к столбам и заставили открыть рты, чтобы ловить обглоданные кости.

Мрачные Эйнар и Рю смотрели на веселье молча. Ратмир повернул смеющееся лицо к друзьям и сказал:

– Чего носы повесили?

Ронин буркнул:

– Не много славы в издевательствах над женщинами, даже если они – женщины врага.

– Мне нужна не слава, а ужас, – осклабился Ратмир. – Любой, кто осмелится выступить против меня, будет стерт с лица земли. Никакой пощады. Никакой жалости. Об этом должны знать все.

– Но это ведь… – начал ронин.

– Заткнись! – рявкнул Ратмир.

Он повозился, пытаясь устроиться поудобнее на жестком сиденье убитого ярла. Викинги продолжали с азартом бросать объедки в залитые слезами лица пленниц.

– А я уже достаточно пьян, чтобы помять твои мешки! – крикнул из гогочущей толпы пьяный голос, обращаясь к жене ярла.

– Сначала на круг старуху, а потом ее отродье! – подхватил другой.

Пирующие оживились, разглядывая съежившихся у столбов, измазанных жиром и объедками пленниц.

– Хватит! – крикнул Ратмир.

Палата до краев наполнилась тишиной. Железный ярл поднялся, медленно разминая затекшие члены.

– Баб отвязать. Вывезти за стены. – Ратмир повернулся к женщинам. Посмотрел на заплывшие от синяков, когда-то красивые лица, на которых не осталось ничего, кроме страха. – Скачите отсюда и расскажите всем о том, что делает Железный ярл с теми, кто служит Гарму Секире.

Всхлипывавшим пленницам, вздрагивавшим от каждого резкого движения, бросили одежду. Вывели во двор и посадили на лошадей.

Ратмир взял лошадь старшей женщины под узцы.

– Смотрите и запоминайте, – сказал он, выводя пленниц за ворота.

Лошади с ссутулившимися всадницами шли между догоравшими домами, осторожно переступали через окоченевшие трупы мужчин, женщин, детей, стариков. Из тлевших деревянных стен поднимались клубы сизого дыма. В небе над разоренным, залитым кровью по самые крыши городом неслышно парили вороны.

– Расскажите все без утайки. – Ратмир шлепнул лошадей по крупам, пуская их в галоп.

– Ярл! – вдруг окликнули его сзади.

Дренги во главе с Эйнаром тащили к Ратмиру упиравшегося избитого человека. Золотая тесьма на шелковом халате была покрыта коркой грязи.

– И снова здравствуй, Газван, – сказал, остановившись, Ратмир, глядя в испуганно бегавшие темные зрачки.

– Я хотел принести их тебе, – купец, пошевелив связанными за спиной руками, указал подбородком на драгоценные рукояти торчавших у него за поясом мечей.

– Благодарю тебя за услугу, – Ратмир взял мечи и резким движением всадил клинки между трясущихся ног пленника.

– Теперь ты стоишь вчетверо дороже, – сказал он, глядя в выпучившееся от боли и ужаса глаза.

Железный ярл положил скрещенные лезвия на плечи хрипящего купца. Скрежетнула о кости сталь, и голова купца упала на землю. Дренги бросили обмякшее тело, принявшись обшаривать кошели на поясе. Зазвенели дирхемы, лопнули золотые цепи, драгоценные кольца снимали с мертвых рук вместе с отрезанными пальцами.

– Мясник! – вдруг выкрикнул кто-то позади.

Обернувшись, Ратмир увидел, как из груды порубленных воинов поднимается огромный, измазанный кровью с ног до головы муж.

– Сдохни! – заревел великан, выдергивая из трупа громадную секиру и бросаясь на Железного ярла.

Тот легко уклонился от движения ослабевшего от ран противника и вонзил ему в живот оба меча по самые рукояти.

Богатырь умолк, уставившись расширенными глазами в лицо своему убийце. Ратмир застыл, узнав его взгляд.

– Нет, – пробормотал он, – нет, нет, нет…

– Ратмир, – прошептал, оседая на землю, монах Варфоломей, выпуская из поднявшихся было рук секиру по имени Мария Магдалина.

– Нет, нет, нет! – всхлипывал убийца, вцепившись красными по локоть руками в плечи монаха.

– Ты все забыл, – бормотал монах, – я надеялся… что ты остановишь…

– Ты выживешь! Я… я приказываю! – кричал Ратмир, размазывая по лицу грязные слезы.

– Отныне чужая боль станет твоей, молодой волк, – прошептал монах. Он из последних сил поднял руку и осенил Железного ярла крестным знамением. – Прежде чем бороться с мраком… нужно справиться с тьмой внутри себя…

Большое тело тяжело выдохнуло. Замерло. Глаза монаха закатились. Ратмир схватился руками за голову, уткнул лицо в неподвижную грудь Варфоломея и застыл, беззвучно вздрагивая поникшими плечами.

Когда Железный ярл поднялся на ноги, его лицо было спокойным. Он вытер от крови и протянул мечи Рю. Маленький ронин с поклоном принял подарки и прижал клинки к сердцу.

– Казнить всех пленных, – глухо сказал Ратмир. Он вырвал из-за пояса одного из воинов флягу и надолго приложился к крепкой браге. – Еще, – потребовал он и одним махом осушил вторую.

Съежившиеся от страха пленники сидели в темном хлеву. Они увидели Ратмира с обнаженным мечом и обреченно закрыли глаза. Ярл взмахнул Мстителем.

Пьяная рука дрогнула, и лезвие ударило первому вжавшемуся в землю мужчине не в шею, а в плечо.

Ратмир вздрогнул, неожиданно ощутив вспышку боли в своем плече. Повернув голову, он увидел белевшую в рубленой ране кость.

– Посмотри, Рю, – пробормотал он. – Я, кажется, ранен.

Ронин взглянул на господина и покачал головой.

– Ты цел. Ранен твой пленник, – сказал он.

– Говорю же тебе, – Ратмир ощупывал свое разрубленное плечо, не обращая внимания на стоны истекавшего кровью пленного. Перевел взгляд на белевшую кость в ране дренга.

– Твои плечи целы. Тебе просто ударила в голову брага, – тихо сказал маленький ронин.

Поморщившись от боли, Ратмир перехватил меч в обе руки и опустил его на хирдмана наискось, разрубив туловище от плеча до пояса. Дренг завалился набок, несколько раз дернув ногами.

Ратмир вскрикнул от нестерпимой боли, разорвавшей пополам его тело, и упал рядом со своей жертвой.

– Я рублю сам себя, – прошептал он склонившемуся Рю.

– Ты цел, господин, – обеспокоенно ответил ронин. – Видно, ты слишком много выпил и…

– Я рублю сам себя! – закричал Ратмир, корчась на земле.

Воины молча смотрели на вожака, у которого случился приступ безумия.

«Чужая боль станет твоей», – шептал, гремел, рассыпался эхом голос монаха в голове.

– Он проклял меня! – визжал, извиваясь от невыносимой боли, Ратмир. – Проклял!

– Тебе нужно отдохнуть, господин, – маленький ронин подхватил скулящего ярла под руку, поднял и повел прочь.