Читаем без скачивания Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник) - Александр Звягинцев

Ледников смял пустой пакет из-под картошки и вдруг почувствовал, что пальцы его сжали какой-то твердый шарик на самом его дне. Он уже хотел посмотреть, что это, когда вспомнил про телекамеру. Пожалуй, разобраться с содержимым пакета лучше так, чтобы наблюдавшие за ним ничего не заметили. Для этого надо было встать под самый глазок, но лучше было сделать это не сразу.

Он несколько раз показательно прошелся по камере – четыре шага в одну сторону, четыре в другую – потом буквально прижался к стене и быстро достал шарик из пакета. Это был плотно скатанный промасленный обрывок газеты размером в ладонь. С одной стороны реклама какой-то газонокосилки, с другой фотография – групповой снимок.

Снимок был довольно мелкий, да и план слишком общий, но одного человека на фотографии Ледников узнал сразу – это был господин Абрамов собственной персоной. Еще трое мужчин рядом с ним были совершенно незнакомы, а вот женщина чуть сбоку и сзади от них… Ну, конечно, приземистая фигура, светлые волосы, снисходительная улыбка… Это несомненно была госпожа Элис Грюнвальд.

Фотография была оборвана и подписи под ней не оказалось, так что понять, где, когда и по какому поводу сделали снимок, было невозможно.

Ледников смял обрывок и сунул в карман, благо его не раздели догола с целью морального давления. Теперь можно было завалиться на кровать, уставиться в потолок и попытаться осмыслить случившееся. Тем более, что ничего другого делать он не мог.

Что же у нас получается? Кто-то дает знать Ледникову, что между Абрамовым и Грюнвальд существует какая-то связь. Во всяком случае – знакомство. Но зачем это знать ему, Ледникову? Он-то занимался делом Разумовской… Значит, Разумовская каким-то образом вписана в историю с Абрамовым, в которой замешана Грюнвальд… Как? Господи, да весьма просто! Если представить себе, что Абрамова заманивали в Берн, наехав на его дочь, то появление Разумовской смешало все карты и остановило игру. И потому ее надо было убрать, чтобы не мешала… Когда ее удалили, давление на Женю и отца стало еще более сильным.

Ледников вскочил и заметался по камере. Все складывается. Все складывается! Вот только возникает вопрос: а кто же это переправил ему фотографию? Этот кто-то не только знает, где Ледников находится, как его тут содержат, но и знает, чем он вообще занимается в Берне, с кем встречается… Но знать это может только тот, кто его сюда заказематил. Следовательно… Следовательно, это может быть просто провокация. Ему подкидывают дезинформацию, чтобы направить по нужному им, этим провокаторам, следу. Однако какого дьявола тебя куда-то направлять, усмехнулся он про себя, если ты заперт в этой барокамере!

Глава 18

Gladiator in arena capit consilium

Гладиатор принимает решение прямо на арене

Следователь не должен полностью не доверять показаниям подозреваемых. Абсолютно ложных показаний не бывает. Искажаются лишь отдельные факты.

Он в возбуждении метался по камере, когда дверь вдруг неслышно открылась. Пожалуй, Ледников даже не сразу это заметил. Просто неожиданно понял, что дверь чуть распахнута. И замер. Ну вот, мелькнула мысль, сейчас все начнется. Посмотрим, кто же к нам пожалует в гости… И с какими подарками.

Но ничего не начиналось. В камеру как будто никто и не собирался входить. Прошло какое-то время, и Ледников решил, что ждать бессмысленно, пора рискнуть. В конце концов, если бы ему хотели влепить пулю в затылок, то давно бы это сделали. Судя по всему, идет какая-то более сложная игра.

Он выглянул наружу и увидел узкий и короткий коридор, в конце которого стоял стол с двумя работающими мониторами. За столом сидел человек, уронив голову на грудь. Видимо, заснул на посту.

Ледников, осторожно ступая, подошел к столу, примериваясь, как ударить сидящего, если тот вдруг проснется. Но человек, молодой мужчина в темной униформе, не спал. Судя по всему, он пребывал в глубокой отключке. Ледников почувствовал сладковатый запах хлороформа.

Пора было выбираться, чтобы не пристроиться подремать рядом с неудачливым охранником. Краем глаза он заметил, что на одном из мониторов была его камера, а на другом пустынный незнакомый дворик, окруженный металлической оградой. Рядом с этим монитором лежали его, Ледникова, бумажник, телефон и часы. Неведомый спаситель был чертовски предусмотрителен.

Прямо напротив поста охранника была тесная винтовая лестница. Ледников поднялся по ней и увидел приоткрытую дверь. За ней виднелся тот самый дворик, что он видел на мониторе. По-прежнему пустынный. Ледников огляделся. Дом, в подвале которого находилась его камера, оказался совсем небольшим одноэтажным строением. Входная дверь в него располагалась с противоположной стороны. Она была заперта. Конечно, было бы любопытно узнать, что там внутри, но пора было покидать сию таинственную обитель, пока не явились друзья заснувшего охранника. Вряд ли с ними удастся разойтись так же мирно…

И в это же мгновение калитка распахнулась. В ней появился человек. Ледников метнулся за угол. Человек, шедший к дому, что-то насвистывал. Одет он был в куртку и джинсы. Но Ледников узнал его сразу.

Это был Джеймс Бонд – разбитной разбойник, который ночью влез в дом Жени, чтобы напомнить о выкупе. От его удара у Ледникова пару дней ныла челюсть. Это уже было интересно.

Бонд, по-прежнему что-то насвистывая, к счастью, направился к двери, ведущей в дом. Ледников наконец распознал мелодию, это был марш сталинских времен «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», звучавший в данной ситуации совершенно дико, – Бонд открыл дверь, и в этот момент Ледников, неслышно вынырнув из-за угла, со всем удовольствием от избытка накопившихся за время сидения в камере чувств, вломил ему чуть ниже затылка подобранным с земли булыжником. Бить прямо по затылку не стал, чтобы не убить ненароком.

Бонд ухнул головой вперед прямо в открывшуюся дверь. Ледников перешагнул через него, подхватил неподвижное тело под мышки и отволок в комнату. Потом закрыл распахнутую дверь, быстро обыскал нежданного гостя, нашел сзади за ремнем пистолет, сунул себе в карман.

Только тут он осмотрелся. Помещение не выглядело жилым. Стол, пара стульев… Впрочем, оглядываться было некогда – Бонд оказался весьма живуч и уже начал подавать признаки жизни. Ледников взгромоздил его на стул, выдернул из джинсов Бонда ремень и туго перетянул руки за спиной. Было ясно, что с таким человеком шутить себе дороже.

А Бонд быстро приходил в себя. Он открыл глаза, потряс головой, подергал руками… Осознав, в каком положении находится, нашел глазами Ледникова, стоявшего чуть сбоку и внимательно наблюдавшего за его телодвижениями.

– А-а… – понимающе протянул он. – Это ты, майор? Ну, здорово.

Не дождавшись ответа, доброжелательно осведомился:

– Ты как из подвала-то выбрался?

– Военная тайна, – отмахнулся Ледников.

– Во как. Ну, ты даешь! Честно говоря, не ожидал. А охранника ты что – замочил?

– Усыпил.

– Гуманно. И как же ты его усыпил?

– Гипнозом.

– Ну, дела! Вас что теперь там и этому учат?

Бонд явно тянул время за этими пустыми разговорами – ему надо было окончательно прийти в себя и решить, что в его неожиданном положении делать. Пусть очухается немного, решил Ледников. Впрочем, времени на это не было, и он решил сразу перейти к делам. Но Бонд его опередил:

– Слышь, майор, ты, конечно, молоток, что сам выбрался. Поздравляю! Но делал бы ты ноги отсюда, пока живой. За мной дикие албанские мужики едут. Сейчас они будут здесь, и тогда…

– А поговорить? – усмехнулся Ледников.

– На кой? Спасайся, майор. И бабу свою, которая тебя тогда с пушкой защищала, забирай.

– Она не моя, – зачем-то стал оправдываться Ледников.

– Ну да! – покрутил головой Бонд. – А давай заложимся? Я что хочешь поставлю на то, что она твоя. Она в тебя влюблена, как кошка. Что я тогда ночью не видел! Да она за тебя на что угодно готова. Я в таких вещах не ошибаюсь.

– Ладно, закончили, – оборвал его Ледников. – Теперь будешь отвечать на мои вопросы.

– Вот, значит, как. Не хочешь про любовь говорить. Жаль… А если я отвечать не буду? Что пытать станешь? Но ведь ты, майор, следователь, а не палач.

– А ты откуда знаешь?

– У нас принято серьезно с клиентами работать.

– Понятно. Так вот, ты, я вижу, мужик тертый и умный, так что должен понять – мне нужна информация. Пытать тебя я не буду, а вот прострелить тебе ненароком колено из твоего собственного пистолета – могу.

Ледников вынул пистолет и показал его Бонду.

– Станешь безногим калекой на всю жизнь. Тебе это надо?

– Да нет, мне это ни к чему. У меня, знаешь, большие планы на жизнь.

– Тогда давай, Джеймс Бонд, отвечай на вопросы – коротко и правдиво.

– Какой я тебе Джеймс Бонд? Мы же русские люди, майор, православные.

– И зовут тебя – Федя, – усмехнулся Ледников.

– Чего сразу Федя? – обиделся Бонд. – Зовут меня Харитон Савельич. У нас в деревне все или Харитоны, или Савельичи…