Читаем без скачивания Хозяин тумана - Томас Барнс

Кипис после длительных тренировок был способен принимать сигналы мысленной речи, но телепатических сил на ответный рикошет у него не всегда хватало. Поэтому Таррейталу пришлось довольствоваться лишь кратким, мгновенным контактом. Хотя и этого оказалось вполне достаточно, он успел удостовериться только в том, что верный шут жив, что по-прежнему находится где-то в безопасности, и тут же прекратил связь, чтобы никто не перехватил ментальную волну.

После этого ему удалось привстать на куче тряпья, брошенной прямо на холодный мраморный пол и осмотреться. Похоже, что здесь он еще никогда не оказывался. Восьмигранный Небоскреб отличался такими размерами, что даже Таррейтал, родившийся и выросший здесь, не мог похвастать тем, что знает каждый уголок.

Сейчас он понял, что его, находившегося без сознания, притащили в комнату, расположенную где-то прямо под крышей. Но где именно он находился, сказать пока было трудно.

Над головой нависал низкий закопченный потолок. В темных углах висели пыльные, мохнатые сети паутины. Недалеко чернело отверстие вентиляционной шахты, а в десятке шагов от него виднелось грязное, замызганное окно.

Мысленно он был еще в состоянии противоборства с лемутами. Чуждая, неумолимая воля стискивала его сознание пульсирующим кольцом, она по-прежнему ощутимо давила на затылок, как тяжкий гнет.

Несчастье, сваливавшееся на головы горожан, витало в воздухе тяжким грузом. Молодой принц и так испытывал невероятные душевные терзания из-за гибели почти всех своих подданных, а вдобавок к этому он сам попал в неволю.

«Им нужен твой рассудок… Хозяин лемутов мечтает заполучить твой мозг…» — всплыли из глубин памяти слова Фарсманса.

Что же теперь его ожидало? Что приготовила ему судьба?

Каждой нервной клеткой он ощущал неуверенность. Будущее пугало его, но Таррейтал, даже оставаясь в камере наедине с самим собой, не мог признаться себе в этом.

Он попробовал использовать телепатический канал, чтобы послать импульс аббату Фарсмансу, но стоило только настроиться, как внезапно какая-то властная волна налетела на его сознание, как вихрь, и сразу постаралась подмять под себя. Юноша испугано стал закрывать свой канал. Только это оказалось не так-то просто сделать. Таинственная сила не собиралась уходить от него, она не отпускала его ментальный луч. Некий невероятно жестокий мозг стремился прорваться к его рассудку, пытаясь оплести щупальцами несгибаемой воли.

Под воздействием этой силы сознание принца раскрылось, и он, помимо воли, был вынужден впустить в себя излучения внешнего мира.

В камере по-прежнему стояла мертвая тишина.

Но внутренний слух Таррейтала, активированный мощными волнами, внезапно ощутил неясный шум, суету, царившую в Небоскребе. Обыкновенный человек по-прежнему не уловил бы ничего, но он, со своим даром телепатии, услышал странную какофонию, наполнявшую все помещения многоэтажного здания.

Несмотря на мертвую тишину, казалось, со всех сторон доносится такой вой и визг лемутов, такое шипение, что на несколько мгновений ему даже заложило уши от шума.

Вдруг тишину нарушил грохот замка металлической двери, и в его камере появился рослый мутант. Черная, иссеченная продольными глубокими морщинами голова человека-крысы пружинисто покачивалась на плотно сбитом мускулистом теле. Он не сводил тяжелого взгляда с принца, и его выпученные красные глаза, как длинные ядовитые шипы, пронзали пленника бешеной ненавистью.

Угрюмый лемут с большим удовольствием прикончил бы молодого принца, это было видно по каждому его движению. Но в его тупом рассудке сидел четкий приказ, нарушить который он никогда не осмелился бы.

Мохнатая лапа схватила Таррейтала за одежду, и мощные пальцы резко подняли пленника.

— Дай мне воды, безмозглая тварь! — крикнул юноша, пытаясь освободиться. — Я хочу пить!

Вместо ответа на темной морде появилось злорадная ухмылка. Крысиная пасть раскрылась, и из глубины смрадной утробы вырвалось нечто вроде хриплого, скрежещущего смеха.

— Дай мне воды, хвостатый урод! — яростно повторил Таррейтал. — Крысиное дерьмо, почему ты не даешь мне воды!!!

Но черномордый снова издевательски захихикал. Он обдал юношу облаком зловонного дыхания, потом выволок из тесной комнаты и потащил его вниз по лестнице.

Морды всех лемутов, собравшихся в высоком зале и сидевших на корточках вдоль длинных стен, были удручающе одинаковыми. Таррейталу в первый момент показалось, что все они как-то похожи и совершенно не отличаются друг от друга.

Увидев принца, появившегося в дверном проеме, люди-крысы заверещали, начали толкаться и прыгать на месте. Все заорали что-то одновременно, не слушая соседа. Каждый мотал головой и вопил во всю глотку какую-то абракадабру на своем мерзком, скрежещущем языке.

Едкие вспыльчивые выкрики, вспышки животного гнева, хрип и визжание, все это сливалось в ушах принца в один сплошной, неудержимый поток непонятных слов. Этот шум, начавшийся как по команде, сначала напоминал монотонное колыхание басовых струн, а потом начал постепенно подниматься вверх, насыщаясь все более истеричными оттенками.

Таррейтал в глубине души считал себя человеком закаленным, но тут почувствовал, как неприятный холодок мгновенно пробежал по кончикам пальцев. Лемуты окружили его кольцом и яростно завизжали, пронзая пленника яростными взглядами.

Казалось, в любое мгновение они могут броситься на него и разорвать в клочья. Многие мутанты даже оскаливали зубы, исторгая из утроб непереносимую вонь, и дрожали от кровожадного нетерпения.

Принц ожидал встретить большое количество этих тварей, но, все равно, был ошеломлен их количеством и напором злобной, жестокой силы, брызжущей из каждого угла.

Внезапно шум, бушевавший под сводами просторной комнаты, прекратился, как по команде. Искаженные ненавистью крысиные морды вдруг вытянулись, разгладились и приобрели испуганное, покорное выражение. Поджав передние лапы, лемуты притихли и попятились. Серые фигуры тихонько отходили в стороны и расползались вдоль стен, рассаживаясь на корточках в каком-то особом, давно установленном порядке.

Скоро оказалось, что кольцо, тесно смыкавшееся вокруг принца, как бы размылось, и рядом с ним никого нет. Он один стоял посреди комнаты.

Исчез даже легкий туман, застилавший все это время глаза. Взгляд его устремился вперед и юноша невольно вздрогнул, потому что, наконец, столкнулся с той самой силой, присутствие которой давно уже ощущал…

Прямо перед ним, у противоположной стены, как из-под земли появилось кресло с высокой спинкой. Раньше это кресло находилось на верхнем этаже и принадлежало отцу Таррейтала. Когда-то оно служило своеобразным символом власти рода Вингмохавишну.