Читаем без скачивания Скиппи умирает - Пол Мюррей

Это правда: за последние десять с лишним лет беспощадная череда скандалов и разоблачений — тайные любовницы, хищения и — в каком-то чудовищном, непостижимом масштабе — растление детей, — все это свело почти к нулю ту власть, которой Церковь обладала в стране раньше. Орден Святого Духа остается одним из тех немногих орденов, которых не коснулся позор, — собственно, благодаря его роли при одной из лучших частных школ в эпоху неслыханного накопления богатств и еще более неслыханного расточения этих самых богатств, орден сохранил определенный престиж. Тем не менее все священники лишились еще недавно казавшихся обычными прав — например, провожать детишек домой после хорового пения.

— Оборотная сторона хорошего бренда — это необходимость всячески защищать его, — говорит Автоматор, снова развернувшись в кресле лицом к Говарду. — Нужно проявлять бдительность и бороться с теми идеями или ценностями, которые противоречат философии твоего бренда. Сейчас Сибрук переживает сложные времена. Поэтому, Говард, я хочу быть уверенным, что все поют гимн, глядя в один и тот же листок со словами. Сейчас как никогда мы должны следить за тем, чтобы все, что мы делаем, вплоть до последних мелочей, делалось по-сибрукски.

— Согласен, — с запинкой произносит Говард.

— Ладно, Говард, с нетерпением буду ждать новостей о налаживании обратной связи с нашим другом. И я рад, что мы с вами поговорили. Если все будет складываться так, как мной задумано, то, полагаю, вас ждет здесь большое будущее.

— Спасибо, — благодарит Говард, поднимаясь.

Он раздумывает, не нужно ли пожать и.о. руку, но Автоматор уже переключил свое внимание на что-то другое.

— До свиданья, Говард. — Труди скромно поднимает на него глаза, а когда он тяжелыми шагами выходит из кабинета, быстро ставит галочку на своем пюпитре с записями.

Карл и Барри торчат весь обеденный перерыв на игровой площадке для младших классов, пытаясь раздобыть новые таблетки. Это черт знает что. Спрашиваешь этих ребятишек — они смотрят на тебя так, как будто не понимают, на каком языке ты говоришь, а Карл и Барри за лето, похоже, напрочь забыли их язык. И все они ведут себя как дурачки, так что даже не сразу поймешь, кому из них могли прописать таблетки. Проходит полчаса, а у Барри всего одна таблетка, да и та может оказаться мятной. Он уже не на шутку разозлен. Карлу становится жалко, что он выбросил тогда все их таблетки! Он уже не помнит, зачем это сделал: иногда он и сам не знает, почему делает что-то. Он думает о том, что девочка-Леденец будет ждать его сегодня вечером, а он не придет.

Звенит звонок, и ребятишки бегут обратно в школьный корпус, сбившись в один крикливый рой. “Мать твою”, — ворчит Барри, и они с Карлом устало тащатся через поле для регби к своему корпусу. Но потом они кое-что замечают.

Этого мальчика зовут Оскар. В прошлом году он учился в третьем классе — на четыре года младше Карла и Барри, — но уже прославился всякими неприятными историями. Не просто шумел на уроках, это бы еще ладно, а, например, застревал в вентиляционной шахте, ел мел, изображал из себя животное и лаял в школьных коридорах. И вот он идет сейчас по двору, волоча портфель по траве, и слышно, как он разговаривает сам с собой и как будто выстреливает пальцами в разные стороны. Вдруг он останавливается, смотрит вверх и удивленно ловит ртом воздух. Это потому, что путь ему преграждают Карл и Барри.

— Привет, — говорит Барри.

— Привет, — тихо отвечает Оскар.

Барри вежливо рассказывает Оскару, что они с Карлом проводят научный эксперимент в старших классах, используя вот такие таблетки. Но таблетки у них закончились! Он показывает Оскару конфеты — они принесли их для ребятишек, которые помогут раздобыть им новые таблетки. Не успевает он договорить, как Оскар уже прыгает и кричит:

— О! О! О!

— Ш-ш, — говорит Барри, оглядываясь через плечо. — Давай-ка отойдем сюда на минутку. — Они заводят Оскара за большое дерево. — Они у тебя с собой? — спрашивает Барри. — В портфеле?

— Нет, — отвечает Оскар, — мама дает их мне по утрам.

— По утрам? — переспрашивает Барри.

— После того как я съедаю “хрустящие квадратики”, — поясняет Оскар. — Но я знаю, где она их хранит! Я могу дотянуться, если залезу на стул.

Он готов бежать домой за таблетками прямо сейчас! Но Барри велит подождать, пока не закончатся уроки.

— Тогда ты сходишь домой и принесешь нам столько таблеток, сколько сможешь. Только не забирай их все — иначе твоя мама сразу заметит. А мы будем ждать тебя вон там, среди насыпей, ладно? И отдадим тебе весь этот пакет с конфетами.

Оскар радостно кивает. А потом говорит:

— У меня есть друг, он тоже принимает таблетки.

— Отлично! — говорит Барри. — Приводи его тоже. Но только приходите как можно скорее. Это срочно.

Мальчишка убегает, портфель скачет за ним по земле. Глаза у Барри горят умным блеском.

— Мы снова при деле, — говорит он.

В 3.45 Карл и Барри идут к земляным насыпям, за деревьями на краю поля для регби, чтобы никто их не видел. Эти холмы земли сбросили здесь пару лет назад грузовики — они тянутся целой вереницей от песчаной ямы для прыжков в длину до самой задней стены школьной территории. Раньше одноклассники Карла и Барри каждый день играли здесь в обеденный перерыв в войну с террористами, но потом один мальчик из пятого класса раскроил себе череп, и его родители подали на школу в суд. С тех пор там никому не разрешают играть, не разрешают и просто бегать по двору.

Оскар ждет их у последнего холма. С ним вместе еще один — еще более нервный — мальчишка. Оскар говорит, что его приятеля зовут Рори. Лицо у него покрыто какой-то жутковатой белой пленкой, это напоминает Карлу шипучее питье, которое его мама принимает от желудка. На двоих у них двадцать четыре таблетки. Но тут возникает заминка.

— Нам не нужны конфеты, — заявляет Оскар.

— Что? — не понимает Барри.

— Нам не нужны конфеты, — повторяет Оскар.

— Но ты же сам согласился, — говорит Барри.

Оскар только пожимает плечами. Мальчишка с болезненным меловым лицом, стоящий позади, складывает руки.

— Да ты погляди, — говорит Барри, — погляди, какие у нас тут конфеты. — Он раскрывает пакет, чтобы было лучше видно. — Батончики “Марс”, сахарные бомбы, батончики “Горго”, “Милки-Му”, бутылочки “Колы”…

Мальчишки ничего не говорят. Они понимают: это паршивая сделка. В младших классах все только и делают, что что-нибудь выменивают: футбольные наклейки, завтраки, компьютерные игры, все что угодно, и чуют нюхом, когда кто-нибудь пытается тебя надуть. Над черной грядой небо уже исходит последним светом. Карл думает: нужно схватить этих мальчишек и просто отнять у них таблетки. Но Барри уже втолковал ему, что им нужно наладить УСТОЙЧИВЫЕ ОТНОШЕНИЯ. Если ПРОСТО ОТНЯТЬ таблетки сегодня — что ты станешь делать завтра? (Со вчерашнего вечера, когда Кард выбросил таблетки, Барри разговаривал с ним таким МЕДЛЕННЫМ, ВДУМЧИВЫМ тоном, совсем как учительница по математике, ведущая с Карлом дополнительные занятия: “Ну а теперь, Карл, представь, что ты копишь деньги на новый велосипед, который стоит двести евро, и кладешь сто евро в банк, а ПРОЦЕНТНАЯ СТАВКА составляет десять процентов, значит, тебе придется ждать… Карл, тебе придется ждать…”)

Барри топает к укрытию за насыпью, потом возвращается и достает бумажник. Он держит бумажку в двадцать евро. Он машет ею под носом у Оскара:

— Двадцать евро и конфеты.

Оскар даже не глядит на деньги. Где-то за насыпями часы бьют четыре. Значит, скоро придут девчонки.

— Ну а что вам нужно? — кричит Барри. — Как мы можем на чем-то сойтись, если вы не говорите, чего хотите?

Малыши смотрят друг на друга. Вдруг где-то вдалеке взлетает шутиха. У Оскара проясняется лицо.

— Нам нужны фейерверки! — заявляет он.

— Да ты это только что придумал! — говорит Барри.

— Фейерверки! — впервые подает голос белолицый малыш.

— Да где ж мы вам, блин, фейерверки достанем? — огрызается Барри.

Но мальчишки уже весело болтают о том, какие именно им нужны фейерверки и сколько:

— Шутихи! Ракеты! Четвертушки!

— Ладно, ладно, — говорит Барри. — Ваша взяла. Хотите фейерверки — будут вам фейерверки. Но только придется подождать до завтра. Вот что мы сделаем. Вы сейчас отдадите нам таблетки для наших опытов, а потом, завтра, мы будем ждать вас здесь же, в это же время, на этом же месте, с фейерверками.

— Ха-ха-ха! — смеется Оскар — действительно смеется! — Нет уж.

Барри издает какой-то звук сквозь зубы (гннн!), и Карл понимает, что тот думает про себя: “К черту сделку! Лучше научим этих паршивцев уважать старших!” Но потом Барри говорит Карлу: “Пригляди-ка за ними”, а сам куда-то убегает по полю для регби.