Читаем без скачивания Право первой ночи - Джудит Айвори

В то же время он никогда не встречал женщину с таким чутким сердцем...

Глава 7

Весь следующий день они упорно занимались. Было довольно поздно, когда Эдвина приступила к последнему, запланированному ею упражнению. Она взяла металлический ксилофон и, легонько стукнув по нему, попросила:

— Скажите, когда перестанете слышать звук! — Она хотела приложить ксилофон к его виску, но мистер Тремор испуганно отшатнулся:

— Че это вы делаете?

— Проверяю ваш слух. Кстати, мы могли бы убить двух зайцев сразу и попутно заняться грамматикой. Вам пора отвыкать от фонемы «че»...

— От чего отвыкать?

— Не важно. Надо говорить не «че», а «что».

Однако Тремор слушал рассеянно: просто сидел и смотрел на Эдвину, пока та говорила, постукивая ксилофоном по ладони.

— Он зазвенит, а вы скажете, когда перестанете слышать звон...

Однако Мик уклонился, не позволяя прикоснуться странной железякой к своей голове:

— Это еще зачем?

— Он издает звуки определенной частоты. Я должна проверить, насколько хорошо вы их слышите. Все дальнейшие упражнения рассчитаны именно на это.

— А че, со мной и это могет быть? — буркнул он, сердито кривясь и теребя усы. — Я могу вас услышать неверно?

— Да нет же! — рассмеялась Эдвина. — Вы можете просто не дослышать, и это придется учесть.

Судя по его виду, он воспринял ее объяснения как намек на его очередную ошибку. Стоило Эдвине снова поднять ксилофон, как Мик решительно перехватил ее руку, сказав:

— Давайте-ка займемся чем-то другим! Давайте поговорим. Вы же сами сказали, что это наш главный урок! — И он начал, не дожидаясь ее согласия: — Мильтон говорил, что вы из благородных. Вы... вы баронесса или еще кто?

— Нет. — Эдвину рассердила столь бесцеремонная попытка совать нос в чужие дела. — У меня нет титула. — Впрочем, почему бы и не поболтать? Это немного отвлечет его, и занятия пойдут легче. — По праву рождения я, пожалуй, могу считаться леди Эдвиной Боллаш, дочерью шестого маркиза Сэссингли.

Он вздрогнул, но на этот раз позволил приставить ксилофон к задней височной кости.

— Не забудьте, скажите, когда перестанете слышать звук.

Прошло довольно много времени, пока он кивнул.

Она тут же прижала ксилофон к уху. Ничего.

— Отлично. — Эдвина повторила свои действия, на этот раз приложив ксилофон сначала к своей голове. — После смерти отца его наследство досталось не мне, а другому человеку. Какой смысл цепляться за титул? — В эту секунду ксилофон над ее ухом умолк. Она быстро прижала его к виску мистера Тремора: — Вы слышите... — Она хотела повернуть голову ученика, но стоило ей прикоснуться к едва заметной щетине на его подбородке, как Эдвина вздрогнула и отдернула руку.

Что за странности? Она же проделывала этот тест тысячу раз!

— Что-то не так? — спросил он.

— Простите. — Она нервно рассмеялась, стараясь взять себя в руки. — Давайте проделаем все снова. Скажете, когда перестанете слышать звон.

Оба сосредоточенно умолкли. На этот раз все прошло гладко — она благоразумно избежала прикосновений к его лицу.

— Хорошо, — заметила Эдвина, имея в виду результаты теста.

— Вы были богаты?

— Извините? — растерялась она.

— При жизни отца вы были богаты?

— Да, отец имел деньги. Но я и сейчас не нищая.

— Это я вижу. А еще вижу, что раньше этот дом был шикарным и все такое?

— Пожалуй. Но по-настоящему шикарным был... впрочем, вы скоро увидите его сами. Герцог Арлес устраивает ежегодный бал именно там: в нашем родовом поместье, где я появилась на свет и где прошло мое детство.

— Значит, ваш дом достался герцогу? — Мистер Тремор ушам своим не верил.

Неудивительно. В последнее время Эдвина сама верила в это с трудом. Прошло уже двенадцать лет. Но до сих пор она иногда просыпалась по утрам в полном недоумении: неужели Ксавье действительно прибрал к рукам все, что она с детства привыкла считать своим, а ей достался лишь этот жалкий дом, где они с отцом изредка останавливались на ночлег, когда дела требовали его присутствия в Лондоне?

Она машинально взялась за меньший ксилофон, издававший более высокий звук, и стукнула по нему.

— Скажите, когда перестанете слышать...

Но он снова перехватил ее руку.

— А что стало с вашим прежним домом?

Ей не хотелось одергивать его: он честно трудился весь день, выполняя нелегкие, а главное, совершенно непонятные для него задания. Но и растягивать этот разговор не хотелось. Она старалась отвечать как можно короче:

— Когда отца не стало, следующим мужчиной в роду оказался его кузен, унаследовавший титул. Но он не сразу стал герцогом. Это случилось три дня спустя, когда умер и мой дед, четвертый герцог Арлес. Кузен Ксавье стал и его наследником, герцогом Арлесом, маркизом Сэссингли, и прочая и прочая. Есть еще множество более мелких титулов и владений. — Она небрежно пожала плечами. — Вполне естественно. Майоратное наследование, а как же иначе? Дочери маркиза могут унаследовать богатство и деньги лишь путем замужества, но она незамужем.

Эдвина никогда не говорила об этом вслух. Ей было неловко упоминать о собственном убожестве. И она смущенно пролепетала:

— Будьте добры, отдайте ксилофон!

Он ответил каким-то странным, загадочным взглядом. Сам стукнул по ксилофону, приложил к виску, после чего протянул его ей. Слабое, едва ощутимое гудение отозвалось в ее пальцах заметной дрожью.

Прошел еще час, когда Эдвина решила, что можно перейти к занятиям по артикуляции отдельных звуков. Мистер Тремор пришел в отчаяние. Они еще и не начали толком, а он уже готов был молить о перерыве.

— Трудно смириться с тем, что вы правы, считая меня бестолочью.

Эдвина могла бы вполне резонно возразить, что ей тоже приходится мириться со многими вещами. С тем, например, что у нее в доме находится мужчина, с его манерой раскачиваться на стуле и теребить усы всякий раз, когда задание кажется ему непонятным или бессмысленным. Да мало ли с чем еще?

Но она лишь терпеливо пояснила:

— Вы должны не только слышать свои ошибки! Вы должны их видеть! А для этого нужно знать, как правильно пользоваться губами, языком — словом, всеми органами речи!

Услышав про «органы речи», он вдруг ухмыльнулся. Ну вот, опять он относится к урокам как к забаве!

Эдвина пришла в отчаяние: из-за своей неспособности вложить свои знания в его голову... Однако она продолжала:

— Чтобы полностью разобраться в артикуляции, мне недостаточно просто сидеть и смотреть, как вы говорите. Для этого есть различные приспособления. К примеру, ларингоскоп. — И Эдвина достала из ящика стола маленькое зеркало с гладкой забавной ручкой. При виде этой игрушки ухмылка на физиономии у мистера Тремора стала еще шире. — Понимаете, если его вставить вам в рот, то в зеркале отразится ваша глотка. И я смогу следить за тем, как открываются ваши голосовые связки.