Читаем без скачивания Большой внешний мир - Олег Александрович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понимаешь, — Егор Назарич вдруг смутился, — когда Вельшино зачистили…. В общем, после вас остались поля и пастбища. Ну и…, — лесник неопределённо рубанул воздух перед собой ребром ладони, — я с властями района договорился и делянки там разбил. Расширился, так сказать. Пойми меня правильно, соблазн был дикий, не нужно было разрешение на вырубку леса оформлять, благо на ваших бывших полях и лугах его и так не было. А мостик через Шушбай я сам соорудил, чтобы тяжёлая техника на ту сторону пройти могла.
Юрий лишь грустно улыбнулся в ответ. Егор Назарич прямо не сказал, но по факту он прибрал к рукам поля и пастбища жителей Вельшино. Хотя, с другой стороны, через десяток другой лет они всё равно заросли бы лесом.
— Ладно, поехали, — Егор Назарич развернулся на месте.
Через километр едва проторенная лесная дорога и в самом деле вывела к мосту. По-своему это весьма солидное сооружение. Длинные и толстые стволы переброшены с берега на берег. Сверху накат из более тонких стволов. Две полосы содранной до древесины коры образуют своеобразную колею.
— Понимаю, — заговорил Егор Назарич, едва передние колёса внедорожника с тихим треском вкатились на тонкие брёвна наката, — ни один строительный инспектор такой мост в эксплуатацию ни за что не примет. Да мне плевать, честно говоря. Всё равно им никто, кроме меня, разумеется, не пользуется.
Ещё через километр и в самом деле потянулись промышленные делянки, не широкие, но очень длинные прямоугольники. Ровные, словно по линейке, ряды с юными соснами, ёлками и кедрами выстроились словно солдаты на параде. Юрий лишь качнул головой, здесь и в самом деле на его памяти были поля и луга. Старики очень любили рассказывать, сколько сил и времени им пришлось вбухать, чтобы расчистить всю эту землю от дремучей тайги.
— Лес растить очень долго, — разговорился лесник, едва слева по ходу движения внедорожника показалась первая делянка, — зато хлопот почти никаких. Ели и сосны пропалывать и поливать не нужно, только траву косить регулярно, чтобы молодые саженцы не душила. И то на шестой-седьмой год надобность и в этом отпадает. Вон, приехали.
Возле очередной делянки машина встала. Юрий тут же выбрался наружу. Да, и в самом деле приехали. Старая околица вот уже второй десяток лет доблестно держит оборону. Столбы подгнили, некоторые заметно подкосились, но ни одна из длинных серых жердей, что перегораживают проход, так и не упала в густую траву.
Юрий подошёл ближе. Главная задача околицы, чтобы скотина не потерялась. А то с глупой коровы станется в лес уйти. Хотя, как уверяли старики, и дикий зверь не решался пересечь простенькое ограждение. Только Юрий в эту байку никогда не верил.
Едва торенная дорога привела точно к главной деревенской улице. Твою ж мать, будто и не было всех этих лет. Юрий привычно поднырнул под выбеленную дождями, Солнцем и ветром жердь. Вот он и дома, так сказать.
Душа пошла трещинами. Мир перед глазами зарябил и задёргался, будто он вновь оказался в Сочи 2.0. Вельшино не было ни разрушено, ни сожжено. Люди просто покинули его, бросили. Главная деревенская улица заросла густой и высокой травой, скрылись даже глубокие колеи. Юрий качнул головой, даже не верится, что в дождливую погоду улица превращалась в длинную полосу грязи. Серые от времени заборы из грубых досок всё ещё огораживаю дома и дворы. Тёмные бревенчатые избы где в три окна, где в четыре возвышаются над ними. Вон, даже ставни не закрыты и не заколочены. Во многих местах время и ветер сорвали их. Дранка, что покрывает все без исключения крыши, много где окончательно сгнила и превратилась в труху. Чёрные дыры словно провалы в другие измерения.
Ощущение нереальности охватило горло холодным стальным обручем. Юрий неторопливо двинулся вдоль по улице. Густая трава словно нехотя расступается перед ним и тут же смыкается у него за спиной. Ну дела… Ничего подобного с ним не было даже в «Благодатном мире». В памяти упорно всплывают воспоминания будто о другом Вельшино, живом и даже шумном. Разговоры людей, мычание коров, звонкие голоса петухов. Упорно кажется, что сейчас, буквально сейчас, вот-вот распахнётся та или иная калитка и давний односельчанин окликнет его, а потом обязательно добавить, дескать, опять бегал на Шушбай глазеть на бесовские машины. Ведь было время, когда Юрий знал в лицо и по именам всех односельчан.
По спине скатилась нервная дрожь. Не дай бог из-за угла покажется тёмная и тощая фигура отца Кондрата в чёрной потёртой рясе. Вот уж кого Юрий боялся с раннего детства. Это даже удивительно, что у него хватило смелости, пусть и в самый последний момент, сказать «нет», когда отец Кондрат едва не обвенчал его с деревенской дурнушкой Анастасией Зориной.
Бред какой-то, Юрий на миг остановился. Охренеть можно. Он семнадцать лет прожил здесь, ходил по этой улице. Но память, память о прошлом, память о детстве, упорно отказывается принимать то, что сейчас видят его глаза. А видят они полное запустение и тишину. Нехорошую такую, ненормальную тишину.
А вот и центральная площадь. В принципе, этого и следовало ожидать. Небольшая церковь сохранилась лучше всего. Маковка всё такая же облезлая, крыльцо в три ступеньки и закрытая дверь.
— Это я дверь закрыл, — из-за спины пояснил Егор Назарич. — Чтобы зверьё не шастало. Церковь, всё-таки.
Пусть и не сразу, с недовольным противным скрипом, старая дверь медленно распахнулась. Юрий переступил порог. Внутри храма божьего ненормальная раздвоенность восприятия несколько отпустила. Ну правильно, Юрий кисло улыбнулся. Бывать в самой церкви ему приходилось мало, если не сказать редко. Народу в Вельшино жило гораздо больше, чем мог вместить маленький храм. Вот Юрию и приходилось вместе с родителями и прочими «лишними» односельчанами стоять на улице и лишь слушать, как изнутри, через распахнутую дверь, доносится густой и важный голос отца Кондрата.
— А иконы где? Иконостас? Да и прочая утварь где? — Юрий развернулся к Егору Назаричу.
В «Благодатный мир», как и на тот свет, с собой не возьмёшь даже нательного крестика. Поэтому полиция просто вывезла жителей Вельшино в том, в чём каждый из них оказался на момент пленения. Собирать вещи, не говоря уже о домашнем скарбе, не было никакого смысла.
— Так, это, — лесовод потёр пальцами висок, — забрали.
— Кто забрал?
— Да как вас в «Благодатный мир» сплавили, так буквально на следующий день сюда
