Читаем без скачивания Тайная схватка - Герман Матвеев

– А что сказал Бураков?

– Так мы с трамвая не сойдем!

– Нет. Выходи.

Уже дверной автомат зашипел, когда ребята выскочили из вагона. Трамвай быстро пересекал Невский. В этот момент раздался оглушительный взрыв. Снаряд угодил под самый вагон. Стоявшие на остановках люди бросились под арки ворот. Послышались крики о помощи. Снова завыл снаряд и разорвался где-то внутри Гостиного Двора, и без того уже закопченного пожаром и разбомбленного в сорок первом году.

– Ложись! – крикнула девушка-милиционер, стоявшая на посту.

Многие послушались ее и легли на землю.

Крики о помощи остановили ребят.

– Пойдем. Туда же больше не попадет.

К трамваю со всех сторон приближались люди. Мимо мальчиков пробежал военный, а за ним устремились и они. Снаряды продолжали падать один за другим и рвались со страшным грохотом. Но, не обращая на это внимания, на помощь пострадавшим уже спешили девушки с носилками из команд МПВО соседних домов. Раненых вытаскивали из дымящегося вагона. Как только Степа, бежавший впереди, приблизился к трамваю, он увидел выбиравшуюся из вагона раненую женщину.

– Мальчик, мальчик, помоги!

Ребята подхватили женщину под руки, и она тяжелым грузом повисла на их плечах. Не зная, что делать с раненой, они потащили ее к тротуару.

Пронзительно взвизгивая, по пустому проспекту уже неслись машины «Скорой помощи». Ребята дотащили женщину до стены Публичной библиотеки. Из-за угла выехала санитарная машина и остановилась как раз напротив. Подбежал врач в халате.

– Положите ее! – приказал он.

Ребята осторожно опустили охающую женщину на асфальт. Степа дернул за рукав приятеля, и они, невольно приседая во время разрывов, побежали к поврежденному трамваю. Но там уже нечего было делать. Лишние люди только мешали.

– Убирайтесь отсюда! – крикнул военный, когда ребята сунулись в вагон.

Обиженные мальчики отошли к Гостиному Двору, прислонились к колонне и стали наблюдать.

Машины «Скорой помощи», одна за другой, с бешеной скоростью приезжали и уезжали. Со звоном прикатила пожарная команда.

Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.

– Вот если бы мы поехали!.. Говорил я тебе… – сказал Степа.

– «Говорил, говорил»! А ты знал, что ли?

– Васька, ты весь в крови!

– Где?

– Да и я тоже…

Это была чужая кровь.

– Интересно, как она? Выживет? – сказал Степа.

– Конечно, выживет.

– Куда ее ранило?

– В ноги, что ли?

– Пойдем посмотрим.

– Увезли, наверно.

– Двенадцатый идет. Бежим!

На углу еще стонали раненые; мертвых относили в сторону, пожарники возились с дымящимся разбитым вагоном, дворники торопливо сметали стекла, а между тем девушка-милиционер, стряхивая приставшую пыль, взмахнула палочкой, и снова тронулись трамваи, заспешили пешеходы.

Около двенадцати часов, после второго в этот день обстрела, Миша собрался поехать с Сысоевым к сестре, чтобы отвезти ей «обмундирование», но их вызвал старший механик.

– Вот что, товарищи! – сказал он, когда они вошли в каюту. – Важное задание. Срочно создается бригада технически опытных людей. Нужно быстро починить аварийную станцию водокачки. Немцы повредили.

– Ну что ж. Надо – значит, надо, – сказал Сысоев.

– Людей у нас мало. Вас двоих посылаю.

– А долго там работать? – спросил Миша.

– Дотемна.

– Ну, если дотемна, это ничего.

– Вот вам записка. Пройдите вверх по Неве, там увидите землечерпалку «Волхов».

– Так это же Балттехфлот, Николай Васильевич; пускай они сами… – разочарованно начал машинист.

– Что за ведомственные счеты!

– Я к тому говорю, что народу у них уйма.

– Значит, не хватает.

– Мы будем на них работать, а спасибо кому скажут?

– Сысоев! Мы будем работать на Ленинград!

– Да я понимаю, – недовольным тоном сказал Сысоев и взял записку. – К кому там?

– К старшему механику.

– Есть! Николай Васильевич, а как же с английским языком?

– Успеете. Почините станцию и можете заниматься. Хоть китайским.

Всю дорогу Сысоев ворчал:

– Вот увидишь, они нас запрягут. Они, видишь ли, и Дорогу жизни строили, и фарватер* углубляли под бомбами, и вообще герои, а мы – просто так… А виноваты мы, что ли, если нас в Неву загнали? Герои – это не те, что героями родились, а те, которых война научила геройствовать. У нас каждый бы стал героем на месте героя.

Миша не понимал недовольства и обиженного тона машиниста и тем более его теории о героях. Ему было достаточно того, что работа нужна для Ленинграда.

– Вот тоже герои! – сказал Сысоев, указывая на женщин, которые суетились около ручной тележки, тяжело нагруженной какими-то машинными деталями.

Объезжая воронку от снаряда, они с тележкой застряли в развороченном булыжнике и никак не могли выкатить ее на ровную дорогу.

Сысоев подошел к женщинам и по-хозяйски сразу же набросился на них:

– Вылупили глаза, а дороги не видите! Дальше надо было объехать. Куда смотрели?

– Ладно, ладно, моряк. Ты лучше помоги, – миролюбиво отозвалась старшая, рукавом ватника вытирая вспотевшее лицо. – У нас силенок-то не шибко много… приходится экономить…

– Вот и плохо экономите…

Сысоев решительно ухватился за колесо и начал командовать:

– А ну, взяли!.. Раз, два, три!.. Еще раз!

Тележка закачалась, брякнула металлом и выехала на ровное место.

– Ну спасибо, товарищ! Выручил! – зашумели довольные женщины. – Приходи в гости, чаем угостим.

Сысоев сердито зашевелил усами и, молча подтолкнув Мишу, зашагал прочь, не отзываясь на благодарность.

– А я думаю, они на самом деле герои, – сказал Миша. – Работают под снарядами, в голоде, в холоде и не хныкают, а ленинградскую марку держат как надо.

Сысоев покосился на мальчика и неохотно подтвердил:

– Ну и что ж, так оно и есть. В Ленинграде сейчас, конечно, жить непросто; только я говорю, что одни побольше герои, а другие поменьше. Техфлотовцам везет. Их посылают в такие места, что хочешь не хочешь, а геройствуй!

Впрочем, Сысоев забыл о своем недовольстве, как только они пришли на громадную землечерпалку и попали в бригаду. Ни Миша, ни Сысоев не уронили чести торгового флота и работали на совесть. А задача была трудная. Приходилось работать по пояс в холодной воде. Обстрелом были повреждены железные трубы, проложенные от землечерпалки на городскую водопроводную станцию. Трубы были проложены на случай, если бомбой или снарядом повредит станцию, и тогда должен был начать работать «Волхов», машины которого могли вполне обеспечить город подачей воды.

16. У ВОРОВ

К Кренделю Миша шел сосредоточенный, серьезный. Вспоминался разговор с Иваном Васильевичем и с Бураковым. Мальчик обдумывал всевозможные неожиданности, которые могли случиться, но потом решил, что все предусмотреть невозможно. Главное, не теряться.

Затем он начал было придумывать себе новую биографию, но и здесь верно решил, что ничего придумывать не надо. Если придется говорить о себе, то лучше приводить факты, которые легко проверить. Отец пропал без вести на фронте, мать убита во время бомбежки, работает и живет он на судне… Ну и занимается воровством. Эту-то ложь они проверить не смогут.

По пути к Кренделю Миша решил зайти к Лене, занести ей продукты.

Противогаз заметно оттягивал плечо – там лежал большой кусок лососины и с килограмм хлеба. Мастерскую Миша нашел легко. Лишь только он поравнялся с ней, как за окнами услышал стрекотание швейных машинок.

В прихожей, куда он вошел, против висевшей на стене стенгазеты под названием «Боевой листок» стояли две женщины. На другой стороне, около вешалки, на скамейке сидела старуха.

– Тебе чего нужно? – спросила старуха.

– Вызовите, пожалуйста, Лену, – попросил Миша, но шум машинок заглушил его слова.

Женщина, читавшая газету, подошла к мальчику и задала тот же вопрос. Миша повторил:

– Мне Лену…

– Какую Лену? У нас их три.

Миша смутился. Он не знал фамилии новой знакомой.

– У которой карточки украли, – нашелся он.

– A-а… Леночку Гаврилову.

Женщина ушла. Миша с волнением ждал. Ему казалось, что он не узнает девочку. Вчера из-за темноты он не мог разглядеть черты ее лица. Интересно, как она отнесется к его приходу? – думал он.

Из глубины прихожей вышла девочка и остановилась. Она была в скромном ситцевом платье, не доходившем до колен. Светлые, слегка вьющиеся волосы были заплетены в две косы и перекинуты на грудь.

– Кто меня звал? – с удивлением спросила она, не узнавая Мишу.

– Это я звал, – сказал Миша прерывающимся от смущения голосом и откашлялся. – Вы меня не узнали, Лена?

Девочка покраснела.

– Миша? Я не думала, что вы придете, – просто сказала она и пальцами начала крутить колечко локона на своей косе.

Миша сосредоточенно смотрел на это движение, словно за этим и пришел.