Читаем без скачивания Избранные сочинения в 2 томах. Том 1 - Владимир Немцов

Он посмотрел на часы, упрямо сжал губы. «Прошел еще час, а от Вали никаких известий», — вероятно, подумал Андрей, с нарочитой заинтересованностью склонившись над экраном.

Я разглядывал металлический скелет приемника. В своей технической обнаженности он произвел на меня странное впечатление. Трудно было разобраться в тенях от ламп, трубок, дисков, рычагов, проводов и деталей. Отгадать по этим пятнам и линиям марку приемника мог только Андрей. Он видел скелет, как привычный чертеж, но определить сущность обыкновенных вещей, угадать их в тенях на экране не умел; может быть, не хватало воображения.

Говорят, что окружающие нас предметы, если на них взглянуть с какой-то новой, неожиданной точки зрения, кажутся нам странными и фантастическими. Так, например, вы можете долго рассматривать фотографию пчелиных сот или пачки карандашей, если они сняты при большом увеличении, в неожиданном ракурсе, смотреть и не понимать, что же все-таки изображено на снимке.

В нашем путешествии по городу мы испытывали подобное ощущение. Трудно, а подчас и невозможно было узнать знакомые, всем известные вещи.

Скажем, мы тогда обследовали новую квартиру во втором этаже. По полу ползал рогатый зверь на веревке. Силуэт его будто бы знаком, но все-таки я долго ломал голову, прежде чем определить, что на экране обыкновенный пылесос. Опыт приобретался постепенно. Я скоро научился узнавать шкафы холодильников, электросчетчики, стенные часы, телефонные аппараты.

Мы ходили сравнительно долго. Андрей то и дело оглядывался. Он ждал, что нас догонит шофер. Но пока наши ожидания были напрасными, так же, впрочем, как и поиски. Никаких круглых сейфов мы не видели. Встречались круглые подносы, большие металлические баки, тазы, но они никак не походили на хранилища чертежей.

Скользил невидимый луч «Всевидящего глаза». Во многих новых квартирах мы видели пианино или рояли, холодильники и пылесосы. Просто и обычно входят эти вещи в быт, спокойно и деловито размещаясь в квартирах и нисколько не претендуя на какую-то особую значимость в жизни советского человека.

Кабинет. На экране я видел рамки портретов, старинный письменный прибор с фигуркой лошади. А рядом бежало перо… Кто сидел за этим письменным столом? Писатель, ученый, инженер? Или, может быть, взгромоздившись с ногами на высокое кресло, школьник готовил уроки?

Долго мы ходили с нашим аппаратом. Видимо, Андрей уже давно убедился, что предложенный им метод поисков сейфа ни к чему ни приведет. Сколько нужно затратить времени для того, чтобы исследовать все этажи! И не сейфом были в тот вечер заняты его мысли. Он все реже и реже смотрел на экран, беспокойно вглядывался в лица случайных прохожих, точно спрашивая: «Не видал ли кто из вас девушку в синем костюме… двадцати двух лет, невысокого роста?..»

Да, тогда ему было не до поисков сейфа, так как прошло уже четырнадцать часов с тех пор, как Валя уехала из гостиницы.

Я настолько увлекся испытаниями, что не заметил, как мой ассистент исчез.

Остановившись у облицованной керамикой стены, я направил на нее луч аппарата. Мощный поток радиоволн прошел сквозь нее, как луч света через прозрачное стекло.

На экране появился металлический скелет кресла. Над ним я увидел оправу очков, и дальше — совершенно невероятное: тонкая извивающаяся змея, выпустив острое жало, вдруг стала подбираться к лицу человека, — во всяком случае, я представлял себе, что ниже очков должен быть нос, рот. Я даже заметил металлические зубы. Вот сюда и подбиралась змея.

Мне стало не по себе, должен в этом признаться по совести. Невероятные предположения приходили в голову. Помню, как подскочили вверх дрожащие очки. Из-за окна послышался приглушенный стон.

Я невольно вздрогнул, не понимая, что же могло твориться за стеной. На всякий случай стал искать подъезд, где и увидел освещенную лампочкой черную стеклянную табличку: «Зубной врач М.С. Уманский. Лечение и удаление зубов без боли».

Со вздохом облегчения я прислонился к стене. Ничего страшного не произошло. Видимо, крикнул бедный пациент. Голос я слышал в форточку. Откровенно говоря, я ему посочувствовал, но в то же время с досадой подумал о совершенно непонятных явлениях, с которыми нам приходится встречаться.

Судите сами: вот стоит человек с аппаратом, его незримые лучи позволяют видеть за стеной, как зубной врач, пользуясь приемами и техникой буквально средневековой давности (неважно, что за последние десятки лет бормашина вертится от мотора, а не от ноги врача), «без боли» сверлит долотом в зубах у стонущего пациента. Мне всегда это казалось удивительным анахронизмом, и он меня возмущал своей особенной нелепостью. Ведь врачи других специальностей не только уничтожили боль, они научились оперировать сердце и мозг, научились спасать человека от страшнейших, когда-то неизлечимых болезней, открыли новые препараты и создали первоклассную медицинскую технику.

Я помню, с чувством обиды и какой-то непонятной злости вновь направил объектив на кабинет врача. Как везде и всюду, даже в лучших клиниках, я увидел на экране печально знакомую миллионам людей бормашину, вероятно изобретенную испанской инквизицией.

В зубоврачебной практике она, видимо, навсегда останется высшим достижением современной техники.

Самым безудержным фантастом я считал одного молодого врача. Он доказывал, что даже сейчас можно обходиться без этих машин, незачем сверлу жужжать во рту человека, находящегося в полном сознании. Он чувствует, будто ему просверливают череп за то, что избегал одонтологов. Мечтатель успокаивал: найдены действительно обезболивающие средства; отныне кончается средневековье и зубные врачи тоже могут называться исцелителями. Я ему не верил и упорно не хотел садиться в страшное кресло, так же как и многие мои товарищи, готовые потерять все зубы, только бы не быть жертвой непонятной отсталости этой области медицины.

Раздумывая над судьбой одонтологии, я долго стоял у стены и слышал сквозь форточку все тот же знакомый стон. Оглядевшись по сторонам и не найдя Андрея, я опять стал наблюдать, что творилось на экране.

Мне было трудно оторваться от него. Дрожала и покачивалась черная змея. Она вызывала во мне самые мрачные воспоминания… Ведь за несколько дней до этих событий я вновь решился встретиться с одним из представителей ненавистной мне отрасли медицины. Ничего хорошего из этого не получилось. Но это так, к слову, воспоминания не из приятных.

Вернемся к событиям того вечера.

Металлическая змея на экране скользнула вниз, и очки повернулись в мою сторону. Я чуть не вскрикнул от изумления. Опять увидел я знакомые зубные протезы, застежку «молнию», два кольца на левой руке, запонки с камнями, десятки мелких признаков, по которым сразу узнал человека, стоявшего вчера вечером за дверью моей комнаты.