Читаем без скачивания Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2 - Анатолий Гейнцельман

10 апреля

ЧТО ВАЖНО?

Странно. Дрянно. Руки. Ноги.Шар горящей головы...Муравейник и дорогиОт него среди травы,

Что приводят в муравейникЛучший, худший иль такой же.Странен даже сам келейникЗамурованный... Постой же,

Да постой же! Ведь вертячкаЖизненная от болезни,Каторжника это тачка,Шар от кандалов железный.

Всё, что важно, вне меченьяЛихорадочного духа,Всё, что важно, песнопенья,Всё, что важно, легче пуха.

Что же важно? Слово важно,Важна тишина, покой!Важно всё, что не продажноИ чего не взять рукой.

Важно, что не достижимоДаже звуковой волной,Важно, что непостижимо,Тучи важны за стеной,

Волны важны в океане,Вечер важен золотой,Важен в сказочном пеанеТы, усопший и святой!

28 мая

ЧТО НЕ ВАЖНО?

Что не важно? Ты не важен,Ты, шумливый и живой,Ты, что так отменно важен,Ты с логичной головой.

Ты, как представитель массы,Ты, законник и мудрец,Ты, плетущий выкрутасыДля пасущихся овец!

Ты, ученый, наглый боров,Эгоцентрик и пророк,Ты, родившийся для споров,Ты, казнящий за порок.

Всё, что не мертво, не вечно,Всё крикливое вокруг,Всё, что слишком человечно,Всё, что ужас и испуг.

Это всё совсем не важно,Суетно и без цены,Это всё швырнуть отважноМожно с башенной стены

Или в пропасть из-за бортаМысленного корабля,Вышмыгнувшего из порта, –Это злая всё земля!

28 мая

ПЛАТАН

Напротив моего окошкаНа фоне облаков платанКачается всегда немножко,Сгибая женственный свой стан,

Как будто с дружеским приветом,И тысячи его листовХотят беседовать с поэтом,Что их понять всегда готов.

Красавец женственный глубокоУшел корнями под ручей,Над ним раскинулся широкоГотический шатер ветвей.

Днем, как Сиенская Мадонна,Блестит на фоне золотомОн по лазури небосклона,Став белым к вечности мостом.

Чернеет он меж кипарисовНочной порой, как верный страж,На каменных домов кулисах,Глядя на звездный экипаж,

Кружащийся в провалах неба,Медведица над ним Большая,И Млечный Путь, и к утру Вега,И Андромеда золотая.

И часто из людского ада,Вживаясь мысленно в платан,Как легендарная дриада,Уйдя в лазурный океан,

Я растекаюсь и качаюсь,Я шелещу среди ветвей,Я с родником в земле купаюсьСреди личинок и червей.

И, звезд приветствуя круженьеСребристым трепетом листов,Я превращаюсь в сновиденье,Я к вечности словам готов!

3 июня

ПОЛДЕНЬ

Всё небо шаль атласная,Лазурная, прекраснаяНа голове у Вечности,Сияющей от МлечностиСвоих путей загадочных,Бесцельно лихорадочных,А на фате лазоревой,Сверкающей от зарева,Как козочки ангорские,Кудрявые, заморские,Стада пасутся снежныеПолдневных тучек, нежные,Манящие, неспешные,Прозрачные, безгрешные,И я гляжу внимательно,Неспешно созерцательно,Теряя ощущениеЗемного притяжения,И растворяясь мысленно,И размножаясь численно,Я в синеве планирую,И формы их копирую,И становлюсь негаданноЛегок, как клубы ладана,И ничего не нужно мне,И всё вокруг содружно мне,И с ощущеньем сладостнымЯ становлюся радостнымЛучом из ока ВечностиИль мотыльком, с беспечностьюПо цветикам порхающим,В лучах небесных тающим.

10 июня

ПОБЕЖДЕННЫЕ

Неаполь. Вечером. Толедо.Следы голодного обедаНа лицах жителей видны.Солдаты сыты лишь одни,

Солдаты из-за океана,Всё янки, бриты, обезьянаЧумазая кой-где меж них,А где солдаты, там и лих.

Из грязных, смрадных переулков,Где люди в каменных шкатулкахЖивут, как мертвецы в гробах,Где мощи сушатся рубах,

Смотрите, крадутся мальчишки,Классические всё подонки,Эфебы Джемито из бронзы,Что жарятся весь день на солнце,

И тащат за рукав героев,Купающихся здесь в помоях,И с ненавистью на глазахИм шепчут с личиком в слезах:

«Как арбузы у мамы груди,Все поражаются им люди,Сестричек грудки абрикос,Чисты они, как сам Христос!

Идите, чужестранцы, в гости,Там карты есть, вино и кости,Запрета нет для вас ни в чем,Теперь у нас публичный дом!»

И в пролетарские палатыЗаморский гость идет богатыйНа груди бедных матерей,На грудки крошек дочерей.

Италия! Мученица наша,Горька твоя из века чаша;За мнимого величья часТы распята на крест, как Спас!

5 июля

ПАВЛОНИЯ

Какая тихая агонияВ больницы мертвенном саду!Пятисотлетняя павлонияСклонилась тихо на гряду.

Вокруг певучие аркадыФилипповых учеников,В квадрате облаков громадыБез очертаний и оков.

Больных глядят из окон лицаНа великана смерть в саду,Испуганная сверху птицаКричит, как грешники в аду.

Его, наверно, Марко Поло,Что первый посетил Катай,Привез для Папского престолаИль в новый флорентийский рай.

Он видел в годы ВозрожденьяПеред мертвецкой, как телаАнатомировал Мантенья,И подле страшного стола

Стояли два АрхистратигаИ Леонардо с бородой,И тайны открывалась книгаПред живописцами порой.

Он видел новые Афины,Перерастя дворцы вокруг,Он видел города руины,Паденье, рабство и испуг.

Он созерцал, он цвел багрянцем,Он ничего не зная знал,Но, утомленный долгим танцем,Он меж аркадами упал.

Он видел смертные страданьяБессчетных смертников вокруг,Он – самый тихий сын созданья,Не зная, что такой испуг.

12 июля

ЗАУПОКОЙНАЯ[4] 

I

Она стояла у окошка,Внизу пустынная дорожка:По ней явиться должен сын.Солдат немецкий лишь один

Из-за угла глядит в окошко.Ей жутко от него немножко,Она спускает жалюзи...От страха мысли не в связи...

Но немец заприметил руку,Поднял невиданную штуку...Пальнул. Попал. Как спелый плод,Распался череп, за народ

В стольких страдавший госпиталях,При жизни кровяных деталях.Усталый разлетелся мозг,Как одуванчики в мороз.

Профессор-муж собрал осколкиИ мозг разбрызганный... ИголкиУпотребил, кривой ланцет,И страшной раны словно нет.

Запахло сулемой, карболкой...И мертвая лежит уж пчелкойПреставившейся на столеПод образами в уголке.

Два сына пали на колени,Бледнее полуночной тени,Недоуменные, без слез.Букеты появились роз.

Неумолимые мортирыГромят соседние квартиры,За окнами бои вокруг.Молчанье в комнате. Испуг.

Зачем всё это? Правый Боже!Вопрос является всё тот же.Увы! наверное, сам БогОтветить на него б не смог.

II