Читаем без скачивания Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

— Мое почтение, благородный надзиратель, — сказал вежливо Руиз.

— Встань, когда со мной разговариваешь, — ответил Ронтлесес.

Руиз выкарабкался из койки.

— Как ваша милость скажет.

Ронтлесес казался запыленным и усталым, словно только что прибыл с плантаций кошачьих яблонь.

— Мне велено передать тебе распоряжения. Сегодня ты будешь прислуживать Лорду. Он попробует твои масла, и ты будешь сопровождать его в путешествии. Будь очень осторожен с тем, что ты позволишь ему попробовать. Если он заболеет, он решит, что ты отравил его, и ты умрешь страшной смертью. Палач Лорда — человек с фантазией.

— Я сохраню в памяти ваши назидания на все времена, — ответил Руиз совершенно искренне.

— Гляди в оба, что делаешь.

Надсмотрщик повернулся на каблуках и ушел. Горбун принес завтрак, который был еще менее аппетитным, чем ужин, если такое вообще было возможно. Остаток дня прошел медленно, не скрашенный ничем, кроме легкого желудочного расстройства. Наконец Руиз уснул.

Звон ключа в замке разбудил Руиза, и он резко поднялся и сел. Голова его на секунду закружилась. Потом он собрался и приготовился. Солнечный луч исчез, и комната стала темной. Он почувствовал, что прошло много часов, и что сейчас уже очень поздно. Руиз соскользнул с койки к стене, приготовившись встретить любого врага, который появится.

Но это был только горбун-управляющий, который всунул свою некрасивую башку в приоткрывшуюся дверь. Он ничего не сказал, но стал делать жесты своей коптящей лампой, показывая, что Руиз должен следовать за ним.

Руиз поднял свой мешок и пошел с величайшей неохотой. Он чувствовал, что обстоятельства угнетают его больше обычного. Он был уверен, что он меньше, чем нужно, управлял ситуацией. Может быть, он шел бы нога за ногу, если бы горбун не шагал так быстро, а лампа не была единственным освещением коридора.

Управляющий провел его сквозь лабиринт грубо вытесанных туннелей, через комнаты, отдававшиеся эхом, сквозь залы, полные бывшего великолепия, пока они не дошли до комнаты для аудиенций Бринслевоса.

Вдоль стен, увешанных гобеленами, горели факелы, около сотни. Эффект был весьма драматический, но в зале совсем не было придворных. Протертый до дыр ковер отмечал красную тропинку среди черных фарфоровых плит, которыми была вымощена комната. Дорожка вела к позолоченному трону, на котором развалился Бринслевос. За Лордом, в позе зловещего любопытства, стоял придворный фокусник и палач Лорда, коротенький человек с круглым туповатым лицом и безгубым ртом, который был одет в черный плащ и держал в руках украшенный жезл слоновой кости.

— Входи, входи, — позвал Бринслевос своим странно попискивающим голосом, который дрожал от сумасшедшего веселья.

Руиз пробежал по ковру со всей приличествующей спешкой и упал на колено перед троном.

— К вашим услугам, — сказал он тихо.

— Да-да, — сказал Лорд. — Вставай. Покажи-ка нам свой товар. Кстати, как тебя зовут?

— Вухийя, о великий.

Руиз открыл свой мешок, и два мальчика в ливрее Лорда выбежали из прихожей, неся столик, который они поставили перед Руизом. Руиз кивком поблагодарил их и положил свои флаконы на стол. Они представляли собой прекрасное зрелище, сверкая в свете факелов, и Лорд сошел с трона, чтобы осмотреть их.

На миг Руиз заглянул в глаза Лорда, которые сверкали от какого-то неясного, но очень сильного чувства. Руиз вдруг ужаснулся, хотя его страх ни в малейшей степени не отразился на лице. По крайней мере, он на это надеялся. Вот, подумал он, действительно опасный человек, если бы он не был столь безумен. И даже в этом случае…

Руиз скромно отошел назад, а Лорд щупал его флаконы, на его узком лице играла жадная улыбка.

— Интересно, интересно, — Бринслевос выбрал фиал зеленого латигара, — опиши мне действие вот этого, добрый мой Вухийя.

— Это яд дракона латигара, о великий, перегнанный искусством Джингов, которые спускаются по склонам Ада на северной стороне мира. Сны, навеянные латигаром, тонкие и вдумчивые, они очень связаны с природой реальности. Масло, возлюбленное философами.

Бринслевос отставил зеленый латигар, выбрал флакон голубовато-лилового кансума.

— А это?

— Яд кансума-удава, о великий — его делают с помощью процессов, известных только Инклатам, живущим в пещерах, которые не носят татуировок и кормят своих змей человеческой плотью. Очень редкий. Очень дорогой. Он приносит мечты о смертности. Он показывает лицо жизни таким, какое оно есть, просто маска на черепе. Опытный курильщик учится ценить маску, так, по крайней мере, говорят.

— Ты никогда не пробовал это масло?

— Нет, о великий.

Бринслевос взвесил флакон в своей элегантной руке.

— Тогда мы отправимся в путешествие вместе, чтобы открыть его достоинства, Вухийя.

Фокусник Лорда нахмурился и одарил Руиза взглядом, исполненным холодного недружелюбия. Но ничего не сказал.

Бринслевос ушел, оставив Руиза ждать в пустой комнате для аудиенций. Он снова упаковал свои флаконы, потом провел несколько беспокойных минут, переминаясь с ноги на ногу. Владение было необыкновенно тихим, если не считать шипения факелов. Когда горбун-управляющий снова пришел, чтобы отвести его в апартаменты Лорда, он почти почувствовал облегчение. В зале были темные флюиды, трепещущая аура древних ужасов, словно невыразимо мерзкие деяния творились на черных фарфоровых плитах.

Управляющий провел его сквозь еще один лабиринт извилистых коридоров. Руиз начал думать, что Владение гораздо больше, чем он первоначально себе представлял. Вероятно, большая часть его пространства была вырезана в скале, а крепостная стена, которую он видел, подъезжая к Владению, должно быть, только небольшая видимая часть этих огромных подземных коридоров. Руиз попытался запомнить повороты, но к тому моменту, когда они пришли к Лорду, он не был уверен, что сможет найти обратную дорогу.

Лорд Бринслевос обставил свои покои на эксцентричный манер. Стены были увешаны охотничьими трофеями так густо, что грубый камень почти совсем заслонялся ими. Некоторые были весьма внушительными, и Руиз подумал: «Неужели сам Лорд их убил?» Тут был панголин-бородавочник, чья башка с огромными клыками была задрана в красноглазой свирепости. Была тут и шкура зеленоспинного демона Ада, которая покрывала десять метров стены. В дальнем углу стояла огромная речная ящерица — набитое чучело, которая стояла на задних лапах. Ее кошмарные челюсти были разинуты. Полы были покрыты глубокими мягкими коврами, которые переливались бледными оттенками: персиковым, бледно-зеленым, слоновой кости. Пухлые подушки, покрытые золотой парчой и с бахромой из рубиновых блесток, рассыпались по полу беспорядочными кучами. Там и сям стояли столы красного и черного лака. Руизу такое сочетание показалось странным, словно комнаты оформляли категоричный художник и неумолимый чучельник.

Бринслевос сидел на подушке у стола, который был покрыт тканью и усеян принадлежностями для курения масла. Лорд сделал знак управляющему уйти, потом поманил Руиза, который выступил вперед.

— Вы оказываете мне слишком много чести, о великий, — сказал Руиз.

— Глупость, — Бринслевос посмотрел вверх, и лицо его напряглось. — А ну, сядь — не стой здесь, глядя на меня сверху вниз. Неужели у тебя совсем нет почтения?

Руиз поспешно сел, прежде чем раздражение на узком лице Лорда успело перейти в бешенство.

— Мои извинения, о великий.

Бринслевос секунду злобно глядел на него, и Руиз уставился вниз, на свои сложенные руки. Он с отчаянием понимал, что сейчас он был в куда большей опасности, чем в ту ночь, когда он впервые взбирался из Ада на Фараон. Лорд был более непредсказуем, чем Адский демон, и, вероятно, более смертоносен, как свидетельствовала огромная шкура на его стене.

— Ну ладно, неважно, — сказал Бринслевос, — я человек снисходительный. Я почти всем позволяю сделать одну ошибку. Если я тебя полюблю, я могу тебе позволить две ошибки, хотя не советую проверять мою привязанность. Пока.

— Да, великий, — говоря это, Руиз смотрел Бринслевосу в глаза и приятно улыбался, вспомнив совет Денклара — что Лорд считает излишнюю униженность такой же раздражающей, как и дерзость.

Бринслевос рассмеялся. На секунду он был похож на ребенка, которому чужда злая воля. Видимо, порыв его безумия, подумал Руиз.

— Ладно. Давай курить.

Руиз кивнул и из своего мешка достал свою простую медную трубку, которая больше всего ему нравилась, и набил ее водорослями. Он подумал, уж не сошел ли он тоже с ума, настолько он был спокоен. Ведь он собирался курить змеиное масло с опасным сумасшедшим. Но теперь, казалось, нет выхода.

Бринслевос открыл серебряный фигурный ларчик, выполненный в форме ящерицы арройо, и вынул из нее фарфоровую водяную трубку. Он наполнил ее из своего собственного кисета, потом добавил капельку масла кансума сперва в свою трубку, потом в трубку Руиза.