Читаем без скачивания Пастырство - Антоний Сурожский

– Тут мы все-таки подчеркиваем, что там, где духовник подходящий и нет препятствий, надо придерживаться его одного. О препятствиях мы, может быть, еще поговорим, но главное правило (хотя оно не должно как-то сужать ни того, ни другого): есть один духовник, ты к нему приходишь, ты к нему привыкаешь…

– Есть русская поговорка: у семи нянек дитя без глазу. Если переходить от одного человека к другому, будь то учителя, будь то врачи, будь то священники, у каждого есть какой-то свой уклон, и ты не можешь вместить в себя все это множество подходов. Поэтому лучше держаться одного человека. Но надо помнить – и это очень важно священнику помнить, не прихожанину, – что иногда священник и прихожанин заходят в тупик. И тогда священник должен быть в состоянии сказать: «Знаешь, мы сейчас зашли в тупик, я не могу тебе помочь. Пойди к другому человеку и расскажи ему о нашей проблеме. Пусть он разрешит этот узел, а потом, если хочешь, ты ко мне вернешься или у него останешься». У меня был такой пример с очень выдающимся духовником; он ко мне послал одного своего пасомого, сказав: «Мы дошли до момента, когда он перестал меня понимать, и я перестал его понимать. Можешь ли взять его на себя и разрешить нашу проблему?».

– А что, если духовник даже не сознает, что он перестал понимать?

– Тут два момента, мне кажется. Духовник должен осознавать, что он всего не знает, и должен прислушиваться, и, если не слышит, сказать: «Я не слышу и не могу тебе ответить». Большей частью священник может сказать: «То, что ты мне говорил, вызывает во мне такую-то реакцию. Это, я думаю, я могу тебе сказать действительно от Бога; это я могу тебе сказать из своего опыта; это я могу тебе сказать из того, что я читал у Святых Отцов; это я могу тебе сказать, потому что мне в подобном случае так посоветовали». Но надо уметь в этом смысле различать разные ситуации.

– Если духовник в самом деле не понимает, что есть эти ограничения, а духовный сын или дочь все-таки понимают, не следует ли просто отойти? Может быть, молча и не объясняя ничего, так как тот все равно ничего не поймет, и найти себе духовное руководство в другом месте?

– Такое непонимание, во-первых, говорит о том, что этого священника плохо готовили. И это очень важный момент, потому что это делается постоянно, во всех духовных школах. Людей готовят на то, чтобы они всезнайками выступили в бой. А второе: есть моменты, когда прихожанин, духовное чадо должно найти в себе мужество сказать: «Прости, я не могу дальше с тобой идти, я должен уйти к кому-то другому», – потому что чувствует, что советы, которые он получает, ему не открывают путь, а закрывают.

Я могу пример дать. Несколько лет тому назад мои друзья в России попросили меня повидать молодую еврейку, которая недавно приняла крещение. Она мне рассказала, что была неверующая, ей в руки попало Евангелие, она его прочла, и это стало для нее откровением. Христос оказался для нее Жизнью. Ее, подготовив, крестили. И когда она вышла из купели, крещеная и миропомазанная, молодой священник ей сказал: «Теперь что ты крещена, ты должна до конца твоих дней каяться в том, что твои предки убили Христа». Это же ужас! Она говорила: «Что мне делать? Мне сказали, что нельзя уходить от своего духовного отца». Я ответил: «Надо уйти! Потому что он поступил совершенно неприемлемо!». И я знаю случаи, когда с высоты священства даются такие советы, которые никто не смей давать, не можешь давать.

– Это, конечно, самый страшный момент, потому что некоторые советы даются именно на исповеди, то есть каявшемуся нельзя потом говорить о том, что было между ним и священником. Человек находится как бы в плену у своего духовного отца. Ему нужно от этого избавиться. Как быть?

– Я не согласен с целым рядом моментов. Во-первых, я думаю, что нужно очень хорошо отличать отношения, какие у тебя могут быть с приходским священником, у которого ты исповедуешься только потому, что ты в этом приходе. Он тебе не духовный отец, не наставник; он заслушивает твою исповедь, как сказано в молитве, только как свидетель. Вторая ситуация, при которой отношения более глубокие: можно говорить со священником, и он будет делиться своим опытом, тем богатством, которое он собрал за долгую или относительно короткую жизнь. И есть чудо, которое называется старцем. Это чисто харизматическое положение, ему научиться нельзя, это дар Божий. Ужас получается, если молодой человек воображает, что с момента, когда его сделали священником, он получил все дары старца. Я несколько раз говорил студентам духовных школ: «Вы поймите, что рукоположение вам дает право и обязанность совершать таинства, но не дает вам ни образования, ни красноречия, ни чуткости, ни опытности».

Церковь поручает тебе совершение таинств. Если ты перерастешь эту стадию путем внутреннего своего возрастания и сможешь делиться еще чем-то – не объективной проповедью, а проповедью или разговором, который насыщен богатством из чтения, из общения с людьми более богатыми духовно, чем ты, – это дело другое. Но не воображай себя старцем. Если с тобой это случится, это будет чудо, но стремиться к этому никак нельзя. И не старайся стать «духовником». Апостол Павел говорит: Хотя у вас тысячи наставников… но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием (1 Кор. 4: 15). Если ты человека не родил во Христе, не воспитал так, чтобы для него началась новая жизнь под твоим руководством, ты не духовник, ты – исповедующий священник.

– Но если человек, может быть и не сознавая того, страдает «под игом», как ему от этого освободиться, кому он может об этом рассказать?

– Если ты в тупике, из него надо выходить. Ты должен сказать своему «духовнику» или священнику, который тебя ведет (или не умеет вести): «Простите, я не могу оставаться под вашим руководством, потому что я потерял к вам доверие, и потому что мое доверие к самому себе убито вашим руководством; мне надо найти другого. Можете ли вы мне указать кого-нибудь? Или я буду сам искать? Или я буду просить другого?». Надо иметь мужество сказать: «Я должен уйти!». Так же как когда, лечась у какого-нибудь врача, ты видишь, что он ничего не понимает в твоей болезни, ничего в тебе не понимает, ты совершенно естественно идешь к другому.

Что касается до тайны исповеди, я скажу, как сам ощущаю это. Таинству характерно, что происходящее – происходит между тобой и Богом. Священник стоит рядом. В молитве, которую священник читает перед исповедью, говорится: Я – только свидетель, дабы свидетельствовать перед Богом о всем, что ты скажешь мне; говори, не обинуясь. То есть: не бойся меня, не стыдись меня, я – только свидетель. Суть исповеди – здесь Бог да ты, никого другого. Я убежден, что исповедь – такая ситуация, когда ты можешь Богу все о себе сказать, и черт не может этого услышать, исповедь как бы совершенно закрыта от злой силы. Злая сила – черт, сатана, назови, как хочешь, даже бесенята – может прислушиваться и ничего не слышать. Когда же после исповеди ты начинаешь рассказывать о ней, ты раскрываешь ее всем чертям на свете, не говоря уж о людях. Это очень важно, мне кажется. Поэтому вопрос не в том, что ты сказал отцу такому-то и больше не имеешь права никому сказать; ты никому другому не должен говорить, потому что иначе это может быть услышано людьми и злой силой.

Но если речь идет о том, что в контексте таинства священник, который должен быть молчаливым свидетелем или провозглашать Божие слово, этого не сделал, ты должен пойти к другому и ему сказать (хоть на исповеди, хоть вне исповеди): «У меня такая-то проблема». И уже этот священник может пойти к первому и сказать: «У меня был такой-то; он очень смущен тем, что ты ему сказал. Может быть, он тебя не понял, может быть, ты или я можем ему разъяснить?». Или ему сказать: «Из того, что мне этот твой прихожанин сказал, ясно, что он не может больше у тебя исповедоваться, хотя бы временно».

– Такие ситуации могут оправдывать тем, что требуется послушание…

– Этим словом ужасно злоупотребляют. «Послушание» не означает просто дрессировку. Послушание – это такое соотношение между двумя людьми, когда, во-первых, тот, который находится в послушании, выбрал человека, в ком увидел наставника себе. Во-вторых, послушание заключается в том, чтобы вслушиваться в слова, которые тебе говорит твой духовный наставник, с тем, чтобы ты смог перерасти свой ограниченный опыт через опыт этого человека. Но и этот человек, в свою очередь, должен перерастать свой опыт через Евангелие, через Христа. Я встретил одного духовника, который сказал самую страшную вещь, какую я в жизни слыхал. Он мне сказал: «Знаешь, я больше не молюсь перед тем, как давать совет людям, которые ко мне приходят, потому что, если я помолюсь и дам совет, это совет от Святого Духа, и, если человек не исполнит этот совет, он согрешил против Духа Святого и осужден на веки вечные». Это ставит спрашивающего в ужасное положение: если он не исполнит того, что ему сказано, он проклят навеки!