Читаем без скачивания Черная полоса "СПАРТАКА" - Владимир Шевченко

Игорь Анатольевич Рогозин сделал все, чтобы быть рядом с Перваком в единственном числе. Конфликт нарастал. Частности превратились в закономерную непримиримость. Как-то по-человечески разобраться, что-то выяснить и сгладить уже не получалось. Агрессивность Рогозина рифмовалась с прямотой Первака. К примеру, суть работы пресс-атташе Юрий Михайлович сводил к простому: «Мне твои интеллигентские штучки не нужны. Ты мне досье на всех видных журналюг собери: кто с кем, что почем. Еще лучше — компромат. Так нагнуть легче».

Да и пресс-атташе клуба, не будь он положен по регламенту, Первак вряд ли бы держал. Вот личный пиар-агент — это да. Такой, чтобы охранял, то есть был у него на привязи. Кстати, он даже пытался найти себе такого.

Мой предшественник Алексей Зинин написал книжку про Бекхэма и продал ее за 10 тысяч долларов «Спартаку», то есть Перваку. Теряющий расположение ко мне Первак решил Лешу приблизить и сделать личным образохранителем. Выглядело это демонстративно и смешно. Первак, любивший все делать по-своему, хотел назло кондуктору приблизить к себе фигуру, альтернативную действующему пресс-атташе. Мы с Лешей поговорили, я сказал ему, что буду рад любой форме сотрудничества, но только не в протестно-альтернативном формате со стороны Первака. Нам надо было выстраивать внутренние взаимоотношения, а не гробить их. В итоге Леша «пролетел», а Первак обиделся. И приблизил другую фигуру. Ей стала Алена Прохорова — жена хоккеиста. Она, пока Егор Титов был дисквалифицирован, была его личным имиджмейкером. Ездили с ним по разным мероприятиям: платным и не очень. В общем, поддержала Егорушку в трудное время — дай ей Бог здоровья. Но когда контракт с футболистом Титовым у Червиченко выкупили, продлили и Егор приступил к тренировкам, то, естественно, он попал в «распоряжение» штатных специалистов клуба. Алена же по привычке пыталась управлять внефутбольной жизнью ведущего футболиста «Спартака». Более того, пыталась «построить» меня, как говорят в армии. Дескать, ты звони мне, если что-то с Егором надумаешь, я решу и посмотрю, стыкуется ли это с моими планами. Это было неприемлемо. Все разговоры ни к чему не привели. Стало только хуже. И она пошла к Рогозину рекламировать свои связи и стиль работы. Ублажила его приглашениями на какие-то телеэфиры типа «Поля чудес». Игоря даже два раза на всю страну показали. По три секунды. Это был триумф пиара по-прохоровски! В стиле нашего тошнотворного шоу-зашибизнеса!

Тогда я окончательно и разочаровался в понимании многими так называемыми пиарщиками сути своего дела и технологий, которые они используют. Рассовать по эфирам безжизненный фейс, «достать» ни в чем не повинную публику, навязать ей облик своего клиента, которого звать никак, но зато все где-то видели, — это и есть PR? По-моему, эти горе-пиарщики и знать не знают, как переводятся эти две веселые буквы. Пиариться — стало синонимом слова «рисоваться» Агрессивное «втюхивание», навязывание массам очередного персонажа сегодня сплошь и рядом. Их в дверь — они в окно. Деньги и связи пытаются решать все. Рекордсменом в этом паноптикуме, на мой взгляд, являлся покойный Юрий Айзеншпис. Что касается реальных достижений «продюсера», тут всегда напрягало то, что он ставил себе в заслугу популярность Виктора Цоя и группы «Кино». Хотя все прекрасно знают, что Цой стал звездой молодежной субкультуры задолго до знакомства с Айзеншписом. Но речь о другом. О Владе «Сташевском». Псевдоним, потому и в кавычках. Впечатление было такое, что Айзеншпис просто деньги поставил или тупо поспорил с кем-то, что его агрессивная напалмовая технология «раскрутки» способна даже из абсолютно бездарного в музыкальном смысле парня сделать суперзвезду. Как ты его не тюнингуй, как ни обрабатывай, все тщетно. Ни слуха, ни голоса, ни красок, ни интонаций, ни пластики, ни харизмы. Караул! Вы представляете, как он вживую, без микрофона и компьютера «поет»? И надо же — угадал я! Прочитал недавно где-то, что именно покойному Юрию Шмильевичу принадлежит фраза: «Дайте мне слепого, глухого, горбатого и толстого, и я сделаю из него звезду», В том же интервью он открыто называет Виктора Цоя, к примеру, «натуральным музыкантом», а Сташевского — «продуктом шоу-бизнеса».

И так этот бедный народ облапошивают последние лет 20, начиная с «Ласкового мая». Поп-музыкальный сегмент на многие годы оккупирован «Фабрикой звезд», в которой внешнее катастрофически доминирует над внутренним. Подавляющее большинство этих ребятишек вообще не понимают, что такое петь по-настоящему. Зато учатся всеми возможными средствами угождать проводнику в сказочный мир шоу-бизнеса — продюсеру. Даже здесь заблуждение. У нас многие и не знают, что раскрутчик — это скорее «менеджер» или «администратор»», а продюсер — тот, кто звук в студии выстраивает.

Я не имел ни морального, ни профессионального права отдавать наших мастеров кожаного мяча в этот прогнивший шоу-бизнес. К тому же меня жутко пугала перспектива постоянно видеть лицо Рогозина еще и дома по телевизору. А благодарный Игорь замолвил за Алену Прохорову словечко Перваку. И вот уже они заседают в кабинете Первака, обсуждая, как и за сколько будут раскручивать наших секс-символов: Войцеха, Максима, Мартина, — а ты сидишь в приемной и по полтора часа ждешь минутной аудиенции.

У нас с «кандидатами в PR-доктора» был исключительно профессиональный спор. Раскрутка по попсовым алгоритмам нам не подходила. У нас на нее тупо не было времени. Помните передачу, которую вел Александр Абдулов? (Царствие ему небесное.) Видит Бог, да и Леша с Аленой соврать не дадут, я шел на контакт и не ругался ради сохранения своего статуса. Скажем так, я не превышал уровень необходимой самообороны. Но когда с улицы приходят лисички со скалочками… В общем, ничего у них не вышло.

Раздосадованный Рогозин решил пойти другим путем. Однажды в офисе ко мне подошли наши ребята из коммерческого отдела и по секрету сообщили, что у них есть распоряжение собирать на меня компромат. Это касалось интернет-общения с болельщиками. Что там было криминального и как это можно было использовать против меня, я не знаю. Но до сих пор благодарен ребятам за то, что не сдали. Они сказали, что какие-то выкладки ему на стол, конечно, положат, иначе он орать будет благим матом, но в то же время считают, что я должен об этом знать. Все это превращало наши отношения с Рогозиным в пыль и приводило к дальнейшей эскалации напряженности между мной и «кентавром» по имени РогоПервак. Юрий Михайлович был буквально интоксицирован своим помощником. Увидишь утром генерального — человек как человек, взгляд спокойный. Пройдет полчаса, которые Рогозин обязательно проводил в кабинете шефа, — последнего как подменяют. Злой, колючий, придирчивый и подозрительный. Оставалось только догадываться, сколько всякой ереси вливал Игорь в уши Первака. Не раз пытался поговорить с Михалычем начистоту, убедить, что напрасно слушает только одного человека. Что я ему не враг. Ведь ни деньги, ни власть между нами не стоят. Потеплел он только однажды. Когда я ему здоровенного осетра из Волгограда привез. Позвонил он мне вечером из своей рублевской «избушки» и хмельным, но счастливым голосом поблагодарил за привет с родины, добавив, что все у нас будет хорошо и мы вместе столько всего натворим. В хорошем смысле. А утром, видимо, протрезвел, встретил на работе Рогозина — и хана.

Порчу Игорь наводил какую, что ли?

Безусловно, Первак нес глобальную ответственность за проект. Это надо было понимать. Но к тому моменту, наряду с положительным, Юрий Михайлович допустил уже столько странного, что тупо поддерживать то, в чем не виделось пользы для клуба, как-то не хотелось. Вдруг завтра передумает? Ближе к его отставке заданий и вообще контактов становилось все меньше. Рубикон был уже перейден, и оставалось только ждать, кто кого. Алиби у меня было приличное. В принципиальных пиар-вопросах Первак требовал невыполнимого. Курс на открытость и равную степень доступа СМИ к команде был провозглашен, и отказываться от него было бы шагом назад, в 90-е. В открытую распоряжения Михалыча я не саботировал, но и выполнять некоторые не спешил. Впрочем, Перваку было не до меня. Он Смоленцева от власти отгонял.

Смоленцев

А я тут ни при чем,

Совсем тут ни при чем!..

(Из песенки Дуремара)

Евгения Смоленцева мобилизовал в «Спартак» Леонид Федун. По словам осведомленных людей, система сдержек и противовесов является незыблемой для всего, что связано с «Лукойлом». Это логично, да и всякий раз косвенно подтверждалось, когда владелец клуба рассуждал о творческой ценности некой внутренней заложенности конфликта на производстве. Проще говоря, ключевые работники должны быть из разных карманов.

Двое меньше украдут.

Диалектика.

Вагит Алекперов пригласил Первака. Кстати, президента «Лукойла» футбол почти не интересует. Леонид Федун ввел в игру Смоленцева.