Читаем без скачивания Сахар на дне (СИ) - Малиновская Маша

27

Провожу ладоням от груди вдоль талии и немного по бёдрам и улыбаюсь своему отражению. Улыбка выходит немного смущённой, но мне определённо нравится то, что я вижу в зеркале. Короткое чёрное платье обтягивает по бокам и спину, а спереди свисает свободной драпировкой, струящаяся ткань от плеч перекрещивается под грудью, смело открывая декольте. Я нравлюсь себе. Нравятся светлые волосы, слегка завитые, а оттого едва касающиеся лопаток, нравится красная помада и широкая жемчужная заколка, поднимающая прядь над левым ухом.

— О! — восклицает подруга, зайдя ко мне в комнату. — Яна, ты самый жестокий человек, которого я знаю.

— Почему это? — оборачиваюсь к Копыловой.

— Потому что бросать парня и при этом выглядеть так потрясающе — верх жестокости.

Под желудком селится холодок. Да, я приняла такое решение. И, как бы мне не было страшно, твёрдо собираюсь его исполнить. Саша замечательный. Он добрый и заботливый, внимательный и понимающий. Но я его не люблю. Не хочу мучить ни себя, ни его. Не хочу вздрагивать от прикосновений и видеть обиду в глазах на своё очередное «нет». Я скажу ему сегодня после вечеринки. Так будет правильно.

— Ты хорошо всё обдумала? — Лиза подходит ближе и берёт меня за руки. — Таких как Терентьев так просто не найдёшь. Да и ради кого…

— Ради себя, Лиз. И ради самого Терентьева. Я просто хочу побыть одна.

Лиза ласково обнимает меня, а потом, улыбаясь смотрит в глаза.

— Не такой уж и придурок твой брат, Фомина. Платье, самостоятельность, красная помада… Знал, что делал, когда вытрясал из тебя дурь. Да и ягодки твои от трень заметно подтянулись.

Лиза такая Лиза. Слово такт для неё незнакомо. Тяжело вздыхаю, вспомнив тот жуткий вечер. Он принёс мне слёзы, позор, боль воспоминаний и… облегчение. Да, шоковая терапия Шевцова начала работать. Не сразу, не быстро, но всё же. Спать я стала немного крепче, хотя жуткий сон с приказами стал регулярным. Только вот страха он у меня теперь не вызывает. Скорее, стыдно признаться самой себе, будоражит совсем другие ощущения. Не менее пугающие, но иные. Заставляющие краснеть и сжимать бёдра при пробуждении. Но я даже под дулом пистолета никогда и никому в этом не признаюсь.

Прошёл уже месяц моих тренировок с Андреем — профессиональным и очень требовательным тренером. Первое время у меня ныло всё тело и требовало лежать в тёплой ванной или под одеялом, но уже на второй неделе я почувствовала, что мышцы стали крепнуть и наливаться силой. Я буквально ощутила, что твёрже стою на ногах. Шевцова же видела за всё это время только один раз на прошлой неделе, когда он решил вдруг сам проверить мой прогресс. Тогда же я встретила Антона — сына бизнес-партнёра Виктора, который оставил не самые приятные о себе воспоминания.

Последний штрих — капля духов в декольте и на запястья. Головокружительный аромат — мама с Виктором привезли флакон из Италии ещё на вручение диплома, но я так и не воспользовалась ими. Слишком уж… мм… даже не знаю. Просто они слишком.

— Я готова! — слышу голос Копыловой из коридора и, прихватив сумочку, тороплюсь туда же.

Саша приедет позже, ему нужно сдать смену, поэтому мы с Лизой вызвали такси, которое уже ожидает около подъезда. Сегодня вечеринка намечается по случаю приезда и заодно дня рождения нашей бывшей с Копыловой соседки по комнате в общежитии — Жанны Смирновой. Она проучилась в медакадемии три года, а потом состоятельные родители перевели её в какой-то престижный медуниверситет в Европе. Но весёлая и шумная Жанка продолжала закатывать вечеринки по приезду, собирая толпу друзей.

Ехать до дачи Смирновых не так уж и далеко. Дорога занимает не более получаса, и вот мы уже останавливаемся возле высокого кирпичного забора песочного цвета и расплачиваемся с водителем. Я глубоко вдыхаю холодный осенний воздух, плотнее запахивая пальто. Осень в этом году тёплая, но и она уже дышит зимой.

Чувствую себя почти свободной, грудь не сдавливают привычные ремни. Осталось только поговорить с Сашей. Разговор предстоит неприятный, но я уже всё решила. Нужно найти момент.

Из дома сюда доносится весёлая музыка, и Лизка начинает подпевать на почти идеальном английском, надавливая на кнопку замка на калитке. Через пару минут автоматический замок отпирается, и мы входим во двор. Возле ступеней курят несколько знакомых нам девушек и парней, учившихся на потоке. Они машут и приветственно окликают нас, но подойти мы не успеваем, потому что навстречу из дома вылетает ураган по имени Жанна.

— Привет! — пищит она, лучезарно улыбаясь, и весело хохочет. — Мои любимые докторишки!

Жанна смачно расцеловывает нас в щёки и крепко обнимает по очереди.

— Пойдёмте скорее внутрь. Остальной народ уже прибыл, так что пора размещаться.

Мы с Лизой очень рады видеть нашу весёлую и безбашенную подругу. Выглядит она не то что на все сто, а, наверное, на двести процентов. Рваное каре переливается платиной, а модные пудровые брови мило становятся домиком, пока она рассказывает, как сильно скучала в своей правильной и педантичной Германии.

Мы заходим в прихожую и снимаем верхнюю одежду. Смелость, которую я ощущала в этом платье дома перед зеркалом, как-то стала улетучиваться, и мне захотелось одёрнуть подол, чтобы немного прикрыть ноги. Но тут поймала предупреждающий взгляд Копыловой и попыталась гордо выпрямить спину.

Дача у Жанкиных родителей небольшая, в домике на первом этаже только кухня и гостиная, на втором три спальни. Но вполне себе уютный и хорошо обставленный домик неоднократно вмещал вот такие вот весёлые тусовки. Людей я насчитала человек десять-двенадцать. Все знакомые, бывшие сокурсники. Оно и хорошо, компания не особо большая, можно чувствовать себя довольно уютно.

Лизка уходит поздороваться с девочками, что жили в соседней секции, а Жанна тащит меня за руку в гостиную.

— Янка, пойдём, я тебя с Вадиком познакомлю. Помнишь, я рассказывала?

— Ну смутно, — смущённо улыбаюсь.

— Ну я писала тебе, это мой двоюродный брат, он полгода назад из армии пришёл, служил три года.

— Да, помню, кажется.

— Он с другом пришёл — служили вместе. Только друг совсем недавно вернулся.

Последние слова Жанки я уже не слышу, потому что и так вижу, о ком идёт речь. Это кажется невероятным совпадением. Я замираю, чувствуя, как покалывают кончики пальцев на руках. Необъяснимая привычная реакция на Шевцова.

Алексей стоит рядом с высоким светловолосым парнем и о чём-то беззаботно разговаривает. Улыбается. Это так непривычно, что я засматриваюсь, невольно залюбовавшись. Я привыкла видеть Лекса хмурым, жёстким, сосредоточенным, но не таким вот спокойным и расслабленным, даже весёлым. Светлый тонкий свитер и тёмные джинсы ему очень идут. Просто и со вкусом. И улыбка. Она тоже очень идёт ему.

Жанка не замечает моего ступора, продолжая тянуть под руку к парням.

— Мальчики, познакомьтесь, это моя подруга Яна.

Парни поворачиваются, и взгляд Шевцова останавливается на мне. Он замирает, улыбка гаснет. Потом я чувствую кожей, как Алексей проходится по мне взглядом. Ни одной эмоции. Ни одного слова.

— Янка, это Вадим — мой двоюродный брат, о котором я тебе говорила — тараторит девушка.

Вадим расплывается в улыбке, словно чеширский кот и протягивает свою крупную ладонь, которую я легонько пожимаю.

— Очень приятно.

— А это…

— Алексей. Мы знакомы, — обрываю Жанну. — Это мой брат. Сводный.

— Вот так встреча, сестричка, не так ли? — ухмыляется «брат», и в теперь он снова похож сам на себя.

— Правда? Твой брат? — взвизгивает Жанка. Господи, ей будто не двадцать четыре вчера исполнилось, а четырнадцать. — Прикольно!

Прикольно не то слово. Кажется, меня ждёт весёлая вечеринка.

28

Вечеринка в самом разгаре. Жанна громко рассказывает очередную историю про фрау Мейн, у которой она снимает комнату, и её жуткого кота с демоническими глазами. Жанка уверена, что по ночам он обращается в чернокнижника и проводит ритуалы. Народ взрывается хохотом. Смеюсь и я. Сначала думала, что не смогу расслабиться, постоянно получая в свой адрес ядовитые шуточки от Шевцова, но он на самом деле ведёт себя так, будто меня и нет рядом. Но я всё равно напряжена, хоть и стараюсь не думать о нём.