Читаем без скачивания Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой. - Надежда Щепкина

— Ее принесли из ризницы по приказу игуменьи.

— Вы держали икону в руках, следовательно, Вы можете сказать, был ли в тот момент бриллиант подлинным, или это был страз.

— Я впервые увидел кулон с бриллиантом на портрете младшей княгини Запрудской. В натуре я эту вещь не видел. Но когда я увидел кулон в окладе иконы, то был занят одной мыслью: как эта вещь могла попасть в Десятинный монастырь. К тому же все мое внимание было приковано к иконе, — ведь именно с ней мне предстояло работать. Так как у меня не было ни условий, ни желания хранить ненужную мне ценную вещь, я снял оклад и передал его на хранение старице. Таким образом, я не могу утверждать, был ли там драгоценный камень или страз.

— Когда Вы снимали оклад, кто-нибудь при этом присутствовал?

— Нет, я был один. Я снял оклад, завернул его в холст, перевязал бечевкой и в таком виде передал его старице.

— Кто монтировал оклад после реставрации иконы?

— Я монтировал.

— Когда Вам вернули оклад, у Вас не было впечатления, что узлы завязаны не так, как Вы их вязали, что упаковка была нарушена?

— Нет, у меня такого впечатления не было, хотя я должен сознаться, что не заострял на этом внимания.

— Кто-нибудь присутствовал при распаковке и монтаже оклада?

— Нет, я был один.

— Не было ли каких-либо царапин и повреждений, связанных с заменой камня на страз?

— Нет, не было. Это можно видеть и сейчас, икона у Вас в руках.

— А как семейная реликвия князей Запрудских попала в новгородский монастырь?

— Говорят, княжна в конце революции приехала из Финляндии, специально чтобы забрать реликвию. После всяких злоключений, связанных с неудачной попыткой достичь своего новгородского имения, она попала в Десятинный монастырь и отдала реликвию игуменье в обмен на разрешение остаться в монастыре.

— Говорят... Вы что же, не встречались в монастыре с княжной? Ведь Вы пробыли в монастыре более полугода!

— Да нет... — схитрил Сергей. — Мое общение с монастырскими обитателями ограничивалось старицей Марфой и матушкой игуменьей. Кроме того, монахиня меняет свое мирское имя на новое.

— Но Вы говорите, что видели портрет княжны. Значит, Вы могли узнать княжну в лицо, — заявил Тарасов, глядя в лицо Сергею с насмешкой и недоверием.

— Моя мастерская находилась в дальнем углу монастырского двора, подальше от сестринских келий, и разглядывать лица сестер мужчине не подобало, -— оправдывался Сергей.

— Но, может быть, реликвия изначально была не бриллиантом, а подделкой?

— Я достоверно знаю, мне говорил об этом сам князь, что драгоценность была застрахована, а перед страховкой подверглась экспертизе специалистов. Вещь была застрахована на астрономическую сумму. Сейчас страховой компании нет, но можно, мне кажется, найти людей, которые в ней работали, а заодно экспертов, которые оценивали стоимость камня.

— Вот этим я в первую очередь и займусь. Надо узнать, а был ли камень... Вы говорите, что первый раз икона пропала, когда ее стащила паломница Тася за день до приезда конфискационной комиссии, и что она вернула икону через три дня после этого. Как Вы думаете, зачем она это сделала?

— Официальная монастырская версия, — ясновидящая спасала чудотворную икону от осквернения. Но я думаю, более реально предположить, что она узнала: в Юрьевском и других монастырях уже изъяли ценности. Узнать это, у нее были возможности: она часто бывала в городе. Выдать себя за ясновидящую Тасе было выгодно: ее выселяли из монастыря. А после того, как она получила статус «ясновидящей», опасность изгнания миновала. Более того, она получила разрешение покидать монастырь в любое время суток якобы для сбора целебных трав. Я вообще считаю, что Тася не совсем то, за что себя выдавала. Хотя, с другой стороны, — и рубище, и вши, и цыпки на босых ногах были вполне достоверны.

— А почему Вы считаете, что она не странница и не ясновидящая?

— Однажды поздно вечером я гулял вдоль берега реки и услышал голоса спорящих. Светила луна и я узнал Тасю, которая властно требовала что-то у красноармейца из соседней части, а тот буквально умолял отпустить его. Я разобрал только одну фразу: «Потерпите. Остался всего месяц». Об этом я известил игуменью и посоветовал ей присмотреть за Тасей.

— А какое значимое событие ожидалось через месяц?

— Насколько я помню, ожидался какой-то большой религиозный праздник. И вскоре после этого произошел пожар и гибель Таси.

— Почему Вы считаете, что погибла именно Тася?

— Это не только я считаю, это следственные органы Новгорода сделали такое заключение. Труп опознать было невозможно — он сильно обгорел. Но был опознан не догоревший башмак Таси, из той пары, что выданы ей в монастыре, и тяжелый медный нательный крест, принадлежавший ей. Позже, когда безуспешно пытались найти следы оклада иконы, нашли еще металлическую пуговицу, в которой келейница признала застежку исподнего белья игуменьи. Следователь решил, что поскольку на пуговице был оттиснут религиозный сюжет, Тася могла ее выпросить, найти или просто стащить у Матушки и сохранить как святыню.

— Какое заключение сделано о причинах пожара?

— Были две версии. Сначала решили, что это поджог — ворота сгоревшего с Тасей сарая были подперты мощным бревном. Но остановились на варианте с несчастным случаем, считая, что бревно упало с горящей кровли и заперло ворота случайно. Однако я считаю, что следователь намеренно упростил себе задачу, чтобы поскорей закрыть дело. Ведь если бы бревно упало с горящей кровли, на нем непременно должны были остаться следы огня, чего на самом деле не оказалось.

— Как Вы думаете, могла Тася одна, либо с подельником подменить камень на страз?

— Нет, это исключено. За три дня изготовить страз такой сложности невозможно, а других возможностей у нее не было.

— Что Вы думаете о пропаже игуменьи?

— Не знаю, что и думать. Нелепо предположить, что вместо того, чтобы захватить чудотворную икону вместе с драгоценностью, она каким-то хитроумным способом подменила камень на страз. И уж совсем непонятно, почему беглянка не прихватила деньги и ценности из сейфа. Бриллиант таких параметров трудно реализовать в короткое время, а в сейфе — живые деньги и легко реализуемое золото.

— Вот это главный узелок. Развяжем его — распутается весь клубочек, — заключил Тарасов. — Только не думаю, что она сбежала, оставив монастырь и сестер-насельниц в это тревожное время на произвол судьбы. Я, конечно, приму меры к розыску ее в монастырях, но нутром чую, что здесь что-то другое. Едва ли она жива. А теперь давайте подумаем, не мог ли кто-либо подменить камень на страз после оценки, а княжна просто не знала об этом.

— Пожалуй, единственная возможность была у художника Танеева, который писал портрет княжны и длительное время имел дело с кулоном. Но Танеев уехал еще до войны на казенный счет в Италию и после революции на родину не вернулся.

— Сейчас у нас возобновляются связи с зарубежными органами полицейского надзора, так что мы сможем сделать запрос об образе жизни этого художника. На первый случай работы достаточно. Надо найти результаты страховки и экспертизы, запросить у новгородского угрозыска материалы следствия по делу, запросить воинскую часть о результатах розыска их дезертира, связаться с полицейскими органами Италии по поводу судьбы и образа жизни художника Танеева и, наконец, съездить в монастырь и воинскую часть потолковать с людьми.

Глава 7. «ХРИСТОС И ДЕВСТВЕННИЦА»

Довольный и счастливый, что ему удалось наконец избавиться от злополучной иконы, Сергей с увлечением и даже со страстью взялся за картину, начатую еще до отъезда. Теперь, когда любимая модель была рядом, он снова мог приняться за «Христа и девственницу». Сергей торопился закончить картину к открытию выставки-продажи работ молодых художников в Русском музее.

Работа двигалась быстро. Уже закончены были основные фигуры картины. Фигура Христа выглядела выпукло, почти рельефно на темном фоне заднего плана. Мягкое фосфорическое свечение окружало фигуру Спасителя. Лицо коленопреклоненной девушки также источало какой-то призрачный свет. Ее взгляд и поза выражали страстное желание осознать дарованное ей откровение. Можно было упрекнуть автора в излишней академичности композиции — классический треугольник. Однако эмоциональная энергетика поз и жестов, а также манера и техника письма с ликом компенсировали эту особенность.

Осталось закончить задний план с темным, волосатым, ощерившемся НЕЧТО на нем. Рассчитывая в ближайшие дни закончить работу, Сергей сделал заявку на участие в выставке — и был потрясен. К своему ужасу и отчаянию он получил отказ авторитетной комиссии, ведающей организацией выставки. Причина отказа — тема не актуальна. Сергей с жаром объяснял, что тема не может быть неактуальной — тема вечная, победа добра над злом, что тема отнюдь не библейская: в Писании нет такого события, хотя вполне возможно в жизни Христа подобные эпизоды были. Однако авторитетная комиссия была неумолима. Сергей чуть ли не рыдал от бешенства и бессилия. Сознание того, что его любимое детище, его надежда обречена пылиться там, где ее никто не увидит и не оценит, действовало на него удручающе.