Читаем без скачивания Сидя в огне - Арнольд Минделл

8. Саморазрушение. Ваша скорбь столь обширна, и ненависть так захлестывает вас, что вы наносите боль тем, в ком нуждаетесь более всего. Ваш терроризм стал настолько сильным, что он отпугивает от вас как раз тех, кто мог бы принести настоящую пользу вашему делу. Ваша ненависть бьет даже по тем, кого вы любите, включая вас самого.

9. Неспособность осознать силу. В качестве террориста вы обладаете разновидностью духовного ранга. Вы можете не отождествляться с этой силой или не осознавать ее. Помните террориста в Белфасте, который обрушился с критикой на Эми? Позже, когда мы с ним подружились, он признался, что даже не понимал, что располагает такой властью делать другим больно. Ему и в голову не приходило, что он подрывает групповую атмосферу, и не осознавал, что мстит нам за образ жизни, который вынужден вести, — немногим выше черты бедности. Ему казалось, что он слаб и неэффективен. Но у него было праведное желание исправить несправедливости прошлого.

Несмотря на внушительный список характеристик терроризма, террористы всего лишь люди. Они не душевнобольные и не психопаты. Откуда бы они ни были — из Северной Кореи, из страны басков, с Западного берега реки Иордан, из Соединенных Штатов, Германии, Центральной или Южной Америки, — эти мужчины и женщины рассказывают истории о своих семьях, которые были так попраны, что честь требовала возмездия. Могу порекомендовать очень трогательную книгу на эту тему — «Сначала стреляйте в женщин»* Эйлин Макдональд. Невероятное исследование женской силы.

Люди, пристрастившиеся к насилию как к средству восстановления справедливости, более гибки, чем позволяют нам поверить СМИ. Они умеют быстро меняться. Потенциальная способность к изменению присутствует в каждом, даже в том, кто блокирует осознавание силы, которую дает ему принадлежность к мейнстриму. Там, где есть люди, существует возможность перемен.

Один из участников конференции в Белфасте рассказал присутствующим, как он стал террористом. Когда он был ребенком, у него на глазах двое агентов британской секретной службы застрелили его отца в голову. В санитарной машине по дороге в больницу умирающий отец прошептал мальчику: «Прости убийц».

Но он не смог это сделать. Ему хотелось лишь отомстить за убийство отца. Он поклялся посвятить возмездию всю свою жизнь и вступил в террористическую группировку.

Священник в нашей группе был поражен и шокирован, услышав о такой неистовой жажде отмщения. Однако после обсуждения он открылся чужой мстительности, и по мере того, как он менялся, не давая воли собственным суждениям и проникаясь сочувствием к террористу, произошло изменение и в последнем. Террорист признался, что не хочет больше убивать, что был бы гораздо более счастлив, если бы вместо этого он занялся обучением детей тому, как разрешать проблемы ненасильственными методами. У всех присутствовавших перехватило дыхание. Это смещение акцентов стало возможным благодаря гибкости и душевной щедрости, которые проявил священник.

Другой террорист, протестант Рон, рассказал, как террористы-католики избили его, а потом выпустили в него пулю. Он чудом уцелел. В протестантскую армию он вступил после убийства своих друзей. Командир приказал ему совершить покушение на одного из лидеров католиков. Рон выслеживал свою жертву в течение нескольких месяцев. Встретив его наконец на улице, он застрелил его и продолжал выпускать пулю за пулей в ноги упавшей на землю жертвы.

Три года Рон сидел за решеткой, замышляя ликвидацию информатора, который выдал его властям. По какому-то ироническому стечению обстоятельств в некий момент именно этот информатор стал тюремным охранником, дежурившим возле его камеры. Каждый день он прогуливался рядом с ней по коридору. Однажды, сидя в камере и задыхаясь от ненависти, Рон вдруг понял, что если он не остановит этот порочный круг убийств, то в конце концов погибнет вся его семья. Неожиданное прозрение изменило его. Выйдя на свободу, он, вместо того чтобы сквитаться с информатором, оставил террористическую деятельность. Теперь он трудится на ниве ненасильственного разрешения конфликта. Именно поэтому он и пришел на нашу конференцию.

Люди иногда самопроизвольно преображаются и принимаются за поиск жизнеспособных путей достижения мира. Предприняв попытку достижения цели через применение силы, многие из нас переключаются на ненасильственные методы.

Ваша группа, а в действительности весь мир, выстоит или падет в зависимости от того, что вы и другие делаете с терроризмом в себе и в других. Когда вы работаете фасилитатором, у вас есть возможность моделировать правильное обращение с чреватой насилием напряженностью. Можете ли вы включить в себя террориста? Это не просто, но если вы помните собственные битвы за свободу, то не так уж и сложно.

Однажды на семинаре одна белая женщина обвинила меня в том, что она уже давно поднимает руку, чтобы высказаться, но я ее игнорирую. Голосом столь сильным, что он напугал меня, женщина заявила, что я использую против нее свое положение ведущего. Меня задели ее слова, но я восхитился храбростью, с которой она вступила со мной в конфронтацию.

Мы сели в центре зала, и я сказал ей, что не видел ее поднятой руки, но тем не менее понимаю, что она чувствует. У меня действительно была власть, которую можно было использовать против нее. Она ответила, что ей осточертели проблемы взаимоотношений белых и черных, на которой концентрировалась группа. Ее это все не трогает, и ей хочется поменять тему дискуссии. Я понимал — и сказал ей об этом, — что она чувствует, будто групповой фокус сместил ее на периферию внимания, но я добавил, что мне и самому очень грустно. Я решил следовать своим чувствам.

Я признался, что, будучи одним из ведущих фасилитаторов и имея в настоящее время большую власть, я тем не менее ощущаю рядом с ней свое бессилие. Ведь за пределами этого конкретного места, где проводится семинар, ее воззрение подкрепляется всей властью, какая только есть в мире. Поэтому, сказал я, я чувствую, что она сильнее меня. Для меня самого расизм является чрезвычайно важным вопросом, и все, что мне остается, — это сокрушаться по поводу своей неспособности убедить других отнестись к этой теме так же серьезно, как я сам.

Она тут же изменилась. До нее дошло то, что я пытался объяснить. Она признала, что теперь ее слышат. Оказалось, что она храбрая и прозорливая женщина. Она помогла мне проникнуть в себя еще глубже, сказав, что я нуждаюсь в помощи, и предоставила мне эту помощь тем, что выслушала меня. После этого мы перешли к обсуждению вопросов, которые волновали ее.

Гнев этой женщины из-за того, что я не замечал ее поднятую руку, помог нам соединиться. Атака, месть и терроризм были лишь первой стадией наших взаимоотношений. Позже мы с ней разговаривали очень долго. Если по первому моему впечатлению это была очень сильная, доминирующая личность, внушающая мне уважение и страх, то теперь я обнаружил, что это замечательный учитель с большим количеством великолепных идей относительно социальных перемен. Я смог раскрыть это, лишь сидя в огне.

Базовыми целями социально маргинализированных людей, прибегающих к насилию, являются «хлеб» (достижение экономической поддержки), свобода и уважение, необходимые для выживания. Называть их «террористами» бесполезно. От вас, как от фасилитатора, зависит, как понять их и помочь им выразить сообщение, которое кроется в их воинственности, то есть поговорить о мире, справедливости и хлебе. Вы можете помочь им изменить свой облик «врагов» на облик «союзников».

Представьте себе проблемных студентов, которые сами толком не могут объяснить причин своего поведения. Вообразите, что вы обращаетесь к террористам, у которых нет четкого отождествления с собственным гневом или социальной позицией. Важно высказать им свое предположение, что они борются за интересы групп, лишенных власти, таких, как женщины, черные, молодежь. Предположим, что вы в качестве фасилитатора желаете поддержать их таким образом, чтобы волнующие их проблемы могли обсуждаться открыто. Одна из возможностей добиться этого — попросить разрешения высказывать за них их позицию, точно так же, как вы можете говорить и за объект их атаки. От имени властей вы можете сказать им: «Я постараюсь услышать ваше сообщение, но мне сначала нужно какое-то время, чтобы прийти в себя после той боли, которую вы мне нанесли. В противном случае я и сам буду испытывать жажду мести».

Затем, выступив от имени борца за свободу, вы можете сказать: «Я называю всех вас угнетателями, чтобы заставить пересмотреть определенные моменты прямо сейчас».