Читаем без скачивания Ночь с тобой - Людмила Леонидова

— Она не пришла на конкурс в гимназию, — продолжала плакать Ксюша, — обещала ведь!

— На какой конкурс?

— «Пусть всегда будет мама», — прорыдала Ксюша. — Посвящался Женскому дню. Все-все мамы пришли. Мне приз за оригинальную идею вручали.

— Прости ее, детка, она, наверное, была очень занята. А что ты представила на конкурс? — сделала я заинтересованное лицо.

— Картину. — Слезы все еще лились из Ксюшиных глаз.

— Ах да, — припомнила я. — Мы же с тобой покупали холст и краски. Так ты это не для уроков просила? — Я знала, что у Ксюши последнее время появилось новое хобби — живопись. Она ходила в изостудию и с жаром рассказывала о преподавателе, который учил ее создавать шедевры.

— Один мальчик музыку придумал, другой стихи сочинил, Даша платье из фольги склеила и, как настоящая манекенщица, по подиуму ходила, а я такую картину написала!

— Да-да, я знаю, у тебя очень красивые рисунки.

— Тебе нравятся?

— У тебя большое будущее, — не моргнув глазом, утешила я ребенка. Знала, что завтра Ксюша вновь сменит свою привязанность, возможно, захочет стать летчицей или парашютисткой.

— Она даже не взглянула ни на картину, ни на приз, которым меня наградили!

— Когда этот конкурс проходил?

Ксюша назвала следующий день после ранения Северцева.

— Ты же знаешь, что мама была в тот день в больнице! — Мой голос звучал укоризненно. Но Ксюшу было не пронять. И она по-своему права. Ее проблемами никто не интересуется, и ей нипочем чужие.

— Посмотри хоть ты! — Ксюша притащила холст, где маслом была написана довольно сносная картина. Ее сюжет как нельзя лучше отражал идею конкурса и чаяния Ксюши: она с мамой в ракете, улетающей в космос. Я не очень-то поняла, почему в космос. Эта тема присутствовала в период взросления моей дочери, начиная от «Незнайки на Луне», кончая американскими фильмами о космосе и космических монстрах. Теперь идет повальное увлечение Гарри Поттером и виртуальными созданиями.

Вероятно, внучка получила приз за ретро, которое вскоре станет классикой. На земле у нее оставался маленький человечек, задрав голову к солнцу, он махал рукой улетающему космическому кораблю. Человек в брюках и кепке, явно мужского рода!

— Догадалась, кто это? — ткнула она рукой в дочку с мамой.

— Конечно, — отозвалась я. — Только не пойму, кого ты на земле оставила?

Ксюша молчала.

— Тогда хоть объясни, почему ты его на земле оставила?

— Конкурс называется: «Пусть всегда будет мама», — напомнила она мне.

Что это так отцов обделили? Как-то раньше никогда не задумывалась над словами песни: и солнце, и небо пусть будут, то есть жизнь… но без отца! Общий тон картины неяркий, сиреневый, почти что полумрак. Потому что счастье-то для ребенка не полное, а наполовину. У меня было наполовину, у Тани, и у нее тоже.

— Сиреневое счастье, — тихо произнесла я вслух.

— Что ты сказала? — встрепенулась Ксюша.

— Нет, это так — пробормотала я.

И жалобы ее вполне справедливы. Это я во всем виновата, я. Все от меня. И не помогали оправдания, которые я приберегала для себя на всякий случай, что я посвятила себя Танюше, не вышла замуж, даже любовников в дом никогда не приводила. Хотелось выглядеть в глазах дочки безупречной. Правда, Таня ревностно следила за мной и при появлении любого мужчины на горизонте нервничала, закатывала истерики. Ксюша в этом смысле оказалась куда более стойкой. Подруги говорили мне: «Ну что ты идешь на поводу у ребенка?» Сочувствовали и давали ключи от квартир. Но чужая постель, из которой надо было выкатываться к шести вечера, не способствовала никакой любви. Даже никакому сексу она не способствовала. И для того, и для другого нужны не только взаимные симпатии, условия и время. Кстати о времени! Если нужно прибежать с любовником днем в чужую квартиру, выпить по бокалу вина, и, зашторив бьющее в глаза солнце, быстренько в койку, любое желание отпадет. Хорошо еще, если в голове свербит, что только муж подруги неожиданно забредет в неурочное время к себе домой. А если ты в доме у любовника, и его жена заявится?

Заявилась однажды, тихонечко ключом дверь открыла, а он со страху в комнате со мной забаррикадировался. Все мои вещи — в прихожей, пальто, сумочка с удостоверением редакции и фотография моя на удостоверении.

— Симпатичнее подобрать не мог? — через закрытую дверь заверещала жена. — Ну и страшилище!

Я догадалась, что она до моей сумки добралась. Возле кровати в спальне, где мы только начали заниматься любовью, у них шифоньер с зеркалом стоял, и я на свое отражение в тот момент посмотрела. Сейчас вспоминаю, что хороша была, как куколка. Волосы в разные стороны распушились, глазки даже без косметики разблестелись. Я еще себе комбинацию тогда коротенькую (только на них мода появилась!) у подружки с рук за две цены отхватила. Секси, да и только! Он тоже дамским соблазнителем прослыл. Стройный, чернобровый. И, что очень важно в те времена, одевался красиво, в настоящих джинсах ходил. У всех только самопал, а у него американские! В голове, правда, одна солома. Но и я тоже в юности не Мария Кюри была. Это сейчас меня все умной женщиной величают. Зато тогда… особенно по весне, как только яркое солнышко проглянет, ручьи по асфальту потекут, и я через них, словно коза, в своем выношенном кроличьем жакете перескакивала, все мужчины вслед оборачивались и недвусмысленные улыбки посылали.

А на этой фотографии с удостоверения даже сама себя узнать не смогла бы. Ну, такая страшная… хоть и накрашенная. Знала бы, что так вляпаюсь, заставила бы фотографа снимать себя до тех пор, пока на человека вместо обезьяны похожа не стану.

Понимала, что аморально чужих мужчин в постели затаскивать, но, к сожалению, к тому времени свободных уже не оставалось — всех порасхватали!

Таня стала более современной, чем я. Никаких чужих постелей — всех к себе. Результат налицо! Ребенок Ксюша из благополучной семьи — это на взгляд со стороны — чувствует себя покинутым, заброшенным. А ведь казалась такой сильной девочкой. Ее разговоры об однополой любви — тоже результат отсутствия папы в доме. Моему самобичеванию не было конца.

— Не буду больше ни с кем жить, ни со своим, ни с чужим отцо-о-ом, — плакала внучка и я, не в состоянии ее утешить, вместе с ней вытирала украдкой слезы.

— Все, — вдруг взяв салфетку в руки, неожиданно приняла решение Ксюша. — Ухожу жить к тебе, навсегда. Ты ведь меня не предашь?

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулась я.

— Поклянись, что не женишься никогда. — Ксюша, как все дети, употребляла форму «женишься» вместо «выйти замуж».