Читаем без скачивания Гавайская петля - Сергей Зверев

«Неувязка, – подумал Туманов. – А ко мне зачем врываться?»

– Итак, полиция Барабоа содержится на деньги Крэйга. Отсюда вытекает, что расследование двух массовых убийств спустят на тормозах, в крайнем случае посадят непричастных.

– Да.

– Что вам известно про остров Манаун?

– Манаун?.. Ничего.

– Можно ли узнать, кто из приглашенных на вечеринку в данный момент находится на Манауне?

– Господи… да как?

– Какие еще артисты участвуют в концерте?

– Вы о чем?.. А-а, понимаю. Не могу ответить определенно, Павел Игоревич, а врать не хочется. ЦРУ желает, чтобы со Стэнхиллом ничего не случилось, чтобы через четыре дня он живой и невредимый сидел в своем рабочем кабинете и принимал никак не навязанные решения. Ордену нужно добиться своего любой ценой. «Бастион», сидящий в подполье и вставляющий палки в колеса, с удовольствием прикончил бы и сенатора, и Вердиса, чтобы подставить Орден, но он уже полутруп. Наша бывшая организация ослабла, у нее нет былого влияния и возможностей…

– Как относится сенатор Стэнхилл к предоставлению России льготного кредита и снятию санкций с «Росгаза»?

– Прохладно. Как и любой патриотично настроенный американец. Нет, он, в принципе, не возражает, но имеет особый взгляд на условия кредитования и настороженно относится к расширению деятельности нефте– и газодобывающих предприятий. Он не ястреб, если вы это имеете в виду. Но человек разумный.

– Как вы меня нашли?

– Вы сами нашлись, Павел Игоревич. Вы пользовались кредитными картами, вы покупали билеты в кассах авиакомпаний. Никто вас не отслеживал, программа, настроенная на вашу локализацию, сама дала сигнал. Вердис – на Гавайях, заварушка намечается на Гавайях, Интерпол копает под Вердиса, а тут еще и вы в тесном контакте с Интерполом – и тоже на Гавайях.

– Поня-ятно, – протянул Туманов. – Выходит, тип с неприятным лицом и большой родинкой на левой щеке – это ваши глаза и уши. Он таскается за мной уже два дня.

– Что? – Левиц повернулся, глаза недоуменно заблестели. – Не понимаю, о чем вы. Среди моих сотрудников не было человека с родинкой на щеке. Никто за вами не таскался. Моих людей взорвали в открытом море. Игорь Матвеевич погиб почти на ваших глазах. Других нет. Не было у нас ни времени, ни возможности за вами таскаться…

Туманов скрипнул зубами. Как обычно – после общения с информированными людьми все еще сильнее запутывается.

– Посмотрите на этого человека, – он достал телефон, нашел в списке фотографий последнее фото, увеличил его до предела и сунул под нос Левицу. – Знакомое лицо? Колоритный тип, правда? За полминуты до съемки данный «натурщик» стрелял по невинным посетителям ресторана и вашему приятелю Горгулину.

Левиц усмехнулся.

– Вам бы папарацци работать, Павел Игоревич… – Он взял телефон и всмотрелся в снимок. – О боже… Знакомое лицо. Эта рожа была в досье, с которыми нас знакомил мистер Хайдинг из аналитического отдела ЦРУ… Ну конечно. Персонажа зовут Олеха – ближайший подручный Крэйга. Он из маори, коренных жителей Новой Зеландии, их здесь хватает. Готов стрелять и резать любого, на кого укажет босс. Ну что ж, нисколько не удивляюсь…

– Очаровательно. – Туманов отобрал свое средство связи и сунул подальше в карман. – А теперь давайте, Александр Моисеевич, посмеемся. Расскажите, как, по вашему мнению, я попаду на охраняемый остров, смешаюсь с толпой и с блеском выполню задание ЦРУ.

– Не надо иронии, Павел Игоревич. – Левиц откинул голову и долго молчал, собираясь с мыслями. При этом шевелил дрожащими губами – как будто каялся оптом во всех своих грехах. – Есть зацепка. Не знаю всех приглашенных на вечеринку, контингент, как вы сами догадываетесь, разношерстный. Будут политики, бизнесмены, банкиры, возможно, парочка рыл из не вполне законопослушных организаций. И что характерно, не все они американцы. Вы знакомы с издательским бизнесом?

– Хм, только и делаю…

– А придется, Павел Игоревич. Из России имеется только один приглашенный. Предприниматель Темницкий Артур Кириллович – глава крупного холдинга. Широкой публике не известен, пошел в гору еще в начале девяностых. Молодой, энергичный, изворотливый. На тусовках не светился и правильно делал. Вопросы решал вдумчиво, на рожон не лез, соглашался на разумные компромиссы – оттого и выжил в сложные девяностые. В 2000-м эмигрировал в Австрию, да, собственно, там и живет, хотя и считается российским коммерсантом. Абсолютно закрытая личность. Год назад перекупил газету «Известия», и с тех пор, как ни странно, ее можно читать. Поддерживает любезные отношения с властями. Делает реверансы в сторону Америки – то есть для янки фигура полезная, не скованная моральными обязательствами. Водит знакомства в нужных кругах. На Гавайи прибыл по дружескому приглашению некоего Вильяма Макгилберга – депутата конгресса, который хочет свести его с сенатором Стэнхиллом, у которого имеются кое-какие мысли по развитию российских медиа. Четвертая власть как-никак, отличное средство для промывки мозгов населению…

– Достаточно, – кивнул Туманов. – Считайте, рассмешили. Будь эта личность хоть трижды закрытой, но выдавать себя за Темницкого, которого знают половина приглашенных…

– Не половина, – усмехнулся Левиц, – два-три человека. Но вы правы, из ума мы пока не выжили. Темницкого знают. Но – внимание, Павел Игоревич, – не знают лиц, его сопровождающих. Кому они интересны, эти лица?

– Подробнее.

– Консультант по юридическим вопросам холдинга – некто Сбруев Алексей Михайлович. Господину сорок лет, приятная, располагающая внешность. В курсе основных проблем бизнеса. Наденете очки – будете вылитый Сбруев. И двое молодых телохранителей… – Левиц замолчал и выразительно посмотрел в лобовое стекло. – Готов поручиться, Павел Игоревич, что Сбруев – это темная, никому не известная лошадка. А теперь к конкретным вещам. Темницкий с тремя сопровождающими прибыл на Хаву позавчера. Барабоа его не устроил в силу своей шумности, и прямо из аэропорта он покатил в Каяки – это симпатичное поселение на востоке острова. Сорок минут езды, шоссейная дорога из Барабоа. Городок не так чтобы курортный, но многие небедные личности находят там покой и уединение. О нем мало знают. Оркидз-роуд, 22. В Каяки имеется пристань, яхт-клуб, а на завтрашний вечер, можете не сомневаться, Темницкий уже арендовал себе плавсредство на Патикай…

– Имеется компромат на Темницкого?

– Уважаю, Павел Игоревич, – одобрил Левиц. – Вы задали уместный вопрос. К сожалению, Темницкий не педофил, не маньяк, не извращенец и не гей. У него даже жены нет – семья отвлекает от любимого бизнеса, знаете ли. Ценит женское общество, но это не преступление. Однако имеется пара пунктиков на данного господина в секретной папке ЦРУ. Во-первых, интрижка с женой депутата Макгилберга Этель. Это произошло в Париже пять месяцев назад. Темницкий заключал сделку с корпорацией «Лекокс» – крупным производителем издательского оборудования, а Макгилберг, имеющий тесные связи с АНБ, учил своего дружка тонкостям ведения бизнеса в условиях приближающихся президентских выборов. Ну, сами понимаете, Париж, случайный взгляд, и служба безопасности куда-то отвернулась. В общем, им обоим было стыдно, но дело сделано. И в волшебной папочке ЦРУ появилось художественное фото, запечатлевшее страстный поцелуй на набережной Сены с видом на собор такой-то богоматери. Можно представить, какие чувства переживет господин Макгилберг, если показать ему это фото. Второй же пунктик банален, как ведро с опилками, – неуплата налогов с прибыли концерна «Мульти-пресс». Восемнадцать миллионов пухлых европейских денег. В случае обнаружения этого факта Темницкий может загреметь в тюрьму и лишиться прекрасного замкового ансамбля в окрестностях Вены. Стоит лишь намекнуть на хитрую комбинацию с главным юристом концерна господином Краузевицем – а подробнее, на доверительную беседу в ресторане «Бальзатико».

– Неплохо, – признал Туманов. – Не могу избавиться от ощущения, Александр Моисеевич, что вы меня давно готовите.

– Не вас, – вздохнул Левиц.

– Выжившие будут?

– Перестаньте, Павел Игоревич…

– И последний вопрос. Вы уверены, что человек из Ордена, который будет на вечеринке, – это не Темницкий Артур Кириллович? А то какая-то странная может образоваться комбинация…

– Ну вы даете, Павел Игоревич! – Левиц сделал тяжелое глотательное движение, словно палач уже затягивал удавку на его шее.

– Ладно, шучу, понимаю, что вопрос имеет непосредственное отношение к вашей профессиональной пригодности.

– Сделайте это, Павел Игоревич, заклинаю вас! – Левиц подался к Туманову, а он похолодел, ощутив волну страха, исходящую от изгоя. Иногда он контролировал свой страх, держался, пытался шутить, а сейчас его опять захлестнуло. – Умоляю, Павел Игоревич, сделайте, ведь этим вы и себе поможете… Не знаю, удастся ли мне выжить, но если удастся, я это никогда не забуду. Все, что вам сказал, – это чистая правда…