Читаем без скачивания На веки вечные. Свидание с привкусом разлуки - Александр Звягинцев

– И что же нам надо делать?

– Нам надо лишить его всех иллюзий. Прежде всего – относительно его собственной судьбы. Тогда он замкнется в себе и уйдет в свои мечтания, а там… Мы можем это сделать?

– Мне нужно подумать.

– Начинай прямо сейчас.

«Немецкий народ периодически производит на свет агрессивных лидеров, а затем слепо следует за ними. Детальное изучение личностей этих лидеров позволит получить больше информации о характерных и привычных устремлениях народа Германии, которая может оказаться полезной для тех, кто будет заниматься реорганизацией и преобразованием Германии.

Рекомендуем расстреливать осужденных не в голову, а в грудь, поскольку для изучения желательно получить минимально поврежденные тела, а в особенности – совершенно неповрежденный мозг».

Глава IV

Почему Руденко?

На нюрнбергское кладбище Святого Иоганна вели кованные металлические ворота. За ними – тесно приставленные друг к другу старинные могильные плиты, кресты, редкие деревья, кирпичный забор. Неподалеку на полметра над землей возвышалась надгробная плита с двумя металлическими гербами, украшенная надписью, из которой следовало, что это могила великого немецкого художника Альбрехта Дюрера…

Постояв у самой знаменитой могилы Нюрнберга и несколько раз оглядевшись вокруг, Ребров подошел к дереву, росшему у могилы напротив и запустил руку в дупло. Нащупав там что-то, он быстро сунул сжатую в кулак руку в карман. Еще какое-то время проведя у дюреровского надгробия, быстро ушел.

Старинный Дворец юстиции, отделенный от улицы железной оградой, напоминал гигантский офис– бесконечные коридоры со стенами из холодного серого камня и бесчисленные двери кабинетов по обе стороны. По коридорам сновало множество людей с бумагами, папками, тяжелыми портфелями. Только в отличие от обычного гражданского учреждения здесь было много военных в мундирах разных стран, американских солдат из «МР» – военной полиции. Особое своеобразие этой толпе придавали молодые мужчины с носилками, метлами, кистями, одетые в зеленовато-коричневые маскировочные комбинезоны, на спинах у которых желтой краской было крупно выведено – PW. На английском это означало сокращение от «военнопленный». Американцы широко использовали для подготовки Дворца к суду над нацистскими главарями пленных эсэсовцев.

Надо признать, что янки не поскупились на траты: армия прислала целый полк для обеспечения работы трибунала – шоферов, шифровальщиков, телефонистов, копировальщиков, охранников… Во Дворце открыли пункт почтовой и телефонной международной связи, пункт обмена валют, ателье по ремонту и пошиву одежды, парикмахерскую, несколько баров и даже ночной клуб. Американцы не желали отказывать себе ни в каких удобствах и радостях жизни.

Советская делегация занимала отдельную секцию, при входе в которую красовалась внушительная табличка с надписью «Делегация СССР».

В одном из кабинетов Ребров колдовал над доставленной с кладбища Святого Иоганна шифровкой.

– Ну, закончил? – нетерпеливо спросил ворвавшийся в кабинет Филин.

– Да, Сергей Иванович, практически расшифровал…

– Так давай читай!

– Заключенных в тюрьме слушают и записывают круглосуточно – в камерах, в столовой, во время свиданий. Сведения о них спецслужбам и следователям так же поставляют работающий с заключенными тюремный психолог Келли. В последнее время американцы особенно активно работают с Робертом Леем. Они считают, что он может знать, где спрятано золото нацистской партии. В обмен на «альпийское золото» Лею намекают на свободу и жизнь в Южной Америке.

Ребров поднял голову.

– Все, товарищ генерал.

– Значит, они трясут Лея…

Филин прошелся по кабинету. Потом направился к двери.

– Будут спрашивать, я у Александрова.

Возглавлявший следственную часть российской делегации Георгий Николаевич Александров вполне мог сойти за родного брата Филина. Худой, лысоватый мужчина с внешностью классического русского интеллигента так же мало походил на военного человека, как и Филин. Они явно испытывали друг к другу симпатию, и потому между ними сразу установились вполне дружеские отношения.

– Что, еще не погиб под горами бумаг? – улыбнулся Филин, входя в кабинет. – Ты над ними тут как Кощей чахнешь.

– Скорее, как Скупой рыцарь, который ощущает всю мощь находящегося перед ним богатства, – привычно отшутился Александров.

Вид у него был усталый, но несомненно приподнятый. Филин это тут же отметил.

– Ну, давай хвались – я же вижу, ты весь аж светишься от радости. Чего нашел? Чего раскопал во глубине фашистских руд?

– От тебя ничего не утаишь! Мы нашли «Барбароссу» – план войны против СССР… Причем во всех деталях!

– Поздравляю. Здорово. Если учесть, что они будут доказывать, что это мы готовились напасть на них, вся их защита рушится… Ты в Москву уже сообщил?

– Готовлю донесение. А у тебя что?

– Американцы затеяли какую-то возню с Леем.

– На предмет?

– Считают, что он может знать секрет «альпийского золота». Лей сейчас выглядит самым подходящим для разработки на сей счет.

– А Геринг?

– Геринг по их мнению пребывает в сумеречно-агрессивном состоянии, с ним потребуется много возни. Неизвестно, сколько времени на это уйдет, что он потребует взамен… Его не так-то легко запугать. А Лея легко сломить, обмануть. Алкоголик с переломанной психикой. К тому же он уверен в возможности сотрудничества с американцами.

– Ну, знаешь, в этом они все уверены! Теперь они себя представляют не иначе как светлыми воинами Запада, оборонявшими его от коммунистической угрозы… Ну и какие предложения?

– Вы можете потребовать допроса Лея и задать ему вопрос о золоте?

– Прямо при американцах? – удивился Александров. – Ведь все допросы проходят по их разрешению и в их присутствии…

– Именно при них. Пусть знают, что у нас тоже есть информация на сей счет… Правда, я уверен, что нас к нему сейчас не допустят. Он сейчас даже не в камере, а в тюремном госпитале, куда они его поместили. Когда дело доходит до золота, все ворота закрываются…

– Да они их вообще открывают со скрипом. Первый раз позволили нашим допросить кое-кого из этой шайки только в конце июня. А сами их допрашивали с начала мая, сразу после интернирования…

– Союзники. Одно слово – второй фронт… Наш агент раздобыл текст послания Госдепартамента английскому послу Галифаксу. Там прямо было сказано: «До тех пор, пока информация, полученная от пленных, представляет ценность, допросы должны производиться исключительно английскими или американскими офицерами. В интересах США заключенные, взятые в плен американской армией, не должны допрашиваться в этот период ни польскими, ни советскими офицерами…» Вот так.

– Ну, мы тоже не все свои тайны демонстрируем. Есть еще новости? – прищурился Александров. – Ты же не только ради пьянчуги Лея пожаловал.

– Есть новости… Главным государственным обвинителем от Советского Союза назначен Роман Андреевич Руденко, прокурор Украины.

– То есть не Вышинский…

– Вышинский будет руководить работой советской делегации из Москвы, как председатель Комиссии при Политбюро. Ну, разумеется, будет наведываться и сюда.

– Значит, Руденко, – задумчиво произнес Александров. – Как думаешь, почему? В тридцать восемь лет – Главный обвинитель от Советского Союза? На небывалом в истории процессе!

Тут такой масштаб! Вон американский обвинитель Джексон считает, что для него это прямой путь к президентскому креслу…

– Руденко так считать не будет. Ему такое и в голову не придет. Никогда. Хочешь знать мое мнение? Решение политически очень грамотное. Появление Вышинского сразу вызвало бы ненужные ассоциации с процессами перед войной. Я думаю, в Москве это учитывали. А что касается Руденко… Что он видел, этот твой Джексон? Своими глазами? Читал в Америке газеты, да хронику смотрел. А Руденко всю войну был рядом с передовой. Он сам видел, что творили фашисты. Своими глазами. К тому же уже участвовал в судебных процессах над нацистами и их пособниками. Уже есть опыт, представляет, как они себя могут вести…

«Нужно сделать так, чтобы жизнь немцев на колонизируемых восточных землях как можно меньше соприкасалась с жизнью местного населения… учитывая, сколько там в каждой семье детей, нам будет только на руку, если их девушки и женщины будут употреблять как можно больше противозачаточных средств. Нужно не только разрешать неограниченную торговлю ими, но и всячески поощрять ее, ибо мы ни в малейшей степени не заинтересованы в росте численности местного населения»

Глава V